50 х 50 - Гарри Гаррисон

— Ты же не думаешь, что я стану этим заниматься?

— Я не прошу, чтобы ты так поступала, если ты это имеешь в виду, хотя это ни в коем случае не может быть настолько отвратительным занятием, как ты считаешь, судя по твоему тону. Мне лишь хотелось бы, чтобы ты подумала о том, чтобы взять на воспитание ребенка, сына. Он проводил бы с нами вечера и уик-энды. Это было бы очень приятно.

— У меня несколько иное представление о приятном.

Ответ, который уже был готов сорваться с его языка, был резким, ожесточенным и грубым, и, конечно, вызвал бы еще худшую ссору, но прежде, чем Гаст успел произнести хотя бы слово, Лита схватила его за руку.

— Гаст, посмотри, там, в углу, за задним столиком… Это не тот ужасный человек, который приходил сегодня в лабораторию?

— Блэйлок? Да, похож на него. Хотя при этом сверхромантичном освещении трудно что-нибудь точно разглядеть. А какая разница?

— Неужели ты не понимаешь, что если он здесь, то, значит, он нас выслеживает? Наверно, он считает, что мы устраиваем эти неприятности с колбами.

— У тебя слишком богатое воображение. Может быть, он просто любит культовую пищу. Судя по его виду, он вполне может себе это позволить.

И все же, действительно, почему он оказался в ресторане? Если он хотел заставить супругов Крэбб нервничать, то он вполне смог добиться своей цели. Лита отодвинула свою тарелку, да и у Гаста тоже пропал аппетит. Он попросил счет, и они, подавленные, напялили на себя пальто и вышли в холодную ночь, провожаемые обвиняющим взглядом молчаливого Шарма, который знал, что ему не суждено жить новой жизнью в Новом городе, как бы он к тому ни стремился.

Много лет тому назад Кэтрин Раффин разработала простой план, благодаря которому успешно справлялась с делами, не входившими в список ее повседневных рутинных обязанностей. Еще на заре своей карьеры она выяснила, что обладает четким высокоорганизованным мышлением и чрезвычайно цепкой памятью; и то, и другое было очень важно в ее работе. Но ей было необходимо изучать факты медленно и вдумчиво, не позволяя себе перерывов, а в ходе напряженного рабочего дня заниматься чем-либо подобным было совершенно невозможно. Оставаться после работы? Это тоже не было выходом, так как телефон продолжал звонить, да и усталость частенько не позволяла ей полностью задействовать свои умственные способности. А взять работу домой тоже не всегда представлялось возможным. Будучи от природы «жаворонком», она довольно скоро смогла узнать, что все ее коллеги либо относятся к «совам», либо просто слишком любят поспать, и потому от них можно ожидать чего угодно, но только не того, что кто-нибудь из них явится на работу хоть на пять минут раньше положенного срока. Теперь она каждое утро приходила в свой кабинет к семи утра и успевала сделать изрядную толику работы, прежде чем появлялся кто-то еще. Это было практичное и весьма удовлетворительное решение проблемы работы, а человек, которому было очень нужно поговорить с Кэтрин без помех, тоже всегда мог застать ее на месте. Однако она настолько привыкла быть одна в эти ранние часы, что рассматривала присутствие кого бы то ни было как досадную и раздражающую помеху.

Войдя в кабинет, она сразу же заметила записку, которой там, конечно же, не было, когда она уходила накануне вечером. Она была напечатана на машинке, а ее содержание оказалось кратким и совершенно недвусмысленным:

Пожалуйста, немедленно зайдите ко мне в «баночную» лабораторию. Срочно.

Она была раздражена приказным тоном послания и тем, что ей придется нарушить свои планы, и, возможно, самой мыслью о том, что кто-то явился на работу раньше ее. Хотя, что более вероятно, он провел здесь всю ночь — научный персонал частенько торчал в лабораториях круглыми сутками, если только на это не было прямого запрета. Однако на листочке было написано «срочно», и она была вынуждена подчиниться требованию. Время для перебранки найдется и позже, если выяснится, что Ливермор просто раскомандовался, почувствовав себя очень большим начальником. Она убрала свою объемистую сумочку в нижний ящик стола и направилась к лифтам.

Ни в коридоре лабораторного этажа, ни в помещении, в которое вошла Кэтрин, она не встретила ни души. Впрочем, боковым зрением она уловила какое-то быстрое движение и, повернувшись, взглянула на дверь, за которой находились многочисленные колбы. Дверь была закрыта, но все же Кэтрин не могла избавиться от ощущения, что закрыли ее в тот самый момент, когда она вошла в лабораторию. Возможно, Ливермор прошел туда и теперь дожидался ее там. Но стоило ей сделать шаг в сторону двери, как из-за нее раздался резкий звук разбиваемого стекла, еще и еще раз. Одновременно где-то вдалеке громко задребезжал сигнальный звонок. Кэтрин Раффин почувствовала, что у нее перехватило дыхание, она застыла столбом от неожиданности. Впрочем, ступор длился недолго. Кто-то находился в лаборатории и разбивал аппарат. Колбы! Громко, тяжело топая по полу, она распахнула дверь и ворвалась внутрь. Пол был усыпан стеклом, со стеллажей все еще стекала жидкость из разбитых колб. Но в помещении никого не было. Она озиралась, ошеломленная свершившимся разрушением и внезапностью случившегося, потрясенная тем, как резко и безжалостно были оборваны эти тщательно сконструированные жизни. С трудом различимые невооруженным глазом сгустки клеток, которые должны были превратиться в следующее поколение человечества, умирали прямо сейчас, пока она стояла, разинув рот. И она была совершенно беспомощна. Это было пугающее ощущение, из-за которого она утратила способность двигаться. Под ногами валялись осколки, а в непрерывно разрастающейся луже жидкости валялся молоток.

Оружие убийцы? Она наклонилась, подняла молоток с пола, и когда она снова выпрямилась, то услышала за спиной чей-то незнакомый голос.

— Медленно повернитесь. Не делайте ничего такого, в чем вам пришлось бы потом раскаиваться.

Этот голос выдернул Кэтрин Раффин из овладевшей ею глубокой задумчивости. Все случилось слишком быстро, и она никак не могла заставить себя признать, что эти события на самом деле реальны.

— Что? — пробормотала она. — Что? — Повернувшись, она увидела в дверях незнакомца, наставившего на нее предмет, который, судя по всему, был револьвером.

— Медленно положите этот молоток, — приказал незнакомец.

— Кто вы такой? — Молоток с грохотом упал на пол.

— Именно это я собирался спросить у вас. Моя фамилия Блэйлок, я из ФБР. Вот мое удостоверение. — Он поднес к ее лицу значок.

— Кэтрин Раффин. Меня сюда вызвали. Доктор Ливермор. Что все это значит?

— Вы можете это доказать?

— Конечно. Вот записка, можете ее прочесть.

Он взял листок кончиками пальцев за уголок, мельком взглянул на текст, а потом положил записку в конверт и убрал в карман. Его оружие, словно само собой, исчезло.

— Это мог напечатать кто угодно, — сказал он. — Не исключено, что это сделали вы сами.

— Я не понимаю, о чем вы говорите. Она лежала на моем столе, когда я недавно пришла на работу. Я прочитала ее, сразу же отправилась сюда, услышала звук бьющегося стекла, вошла, увидела этот молоток и подняла его. Вот и все.

Блэйлок на секунду или две уставился ей в лицо, затем кивнул и указал жестом в сторону находящегося у него за спиной помещения.

— Возможно, так оно и было на самом деле. Мы проверим это попозже. А пока что немного посидите здесь, а я сделаю несколько звонков.

Он извлек список номеров и набрал первый из них. Ответа ему пришлось ждать довольно долго. В конце концов на экране появилось слегка отекшее спросонок лицо Литы Крэбб.

— Что вам нужно? — спросила она, ее глаза широко раскрылись от изумления, когда она разглядела, кто ей звонит.

— Мне нужен ваш муж. Я хочу поговорить с ним.

— Он… он спит. — Она тревожно взглянула куда-то в сторону, и Блэйлок не преминул уловить нотки колебания в ее голосе.

— Спит? В таком случае разбудите его и попросите подойти к телефону.

— С какой стати? Скажите мне, зачем я должна это делать.

— Если вы этого не сделаете, то я сам через несколько минут буду у вас. Это может вас как-то смутить, миссис Крэбб? Так что или сейчас же будите вашего мужа, или говорите правду.

Она потупила взгляд и чуть слышно проговорила:

— Его нет. Его не было всю ночь.

— Вы знаете, где он?

— Нет. И меня это нисколько не интересует. Мы разошлись во мнениях, и он куда-то отправился. Больше я ничего не намерена вам говорить.

Экран потемнел. Блэйлок сразу же набрал другой номер. На сей раз ответа не последовало вовсе. Агент повернулся к Кэтрин Раффин, которая сидела неподвижно, продолжая ощущать себя подавленной быстрым развитием событий.

— Мне хотелось бы, чтобы вы проводили меня в рабочий кабинет доктора Ливермора.