Клинок Тишалла - Мэтью Стовер

– Добро пожаловать в мой скромный дом, ваша светлость.

Голос принадлежал Кайрендал, хотя в данном случае слово «голос» казалось несколько неправильным. Монотонный шепот, ясный и тихий, звучал так близко, что Жест должен был ощутить трепетное дыхание на шее и щеке. Но вместо этого почувствовал только грубые когти, впившиеся в его запястья. Перед глазами пульсировали неопределенные пятна света, распространявшие геометрическое мерцание. В пещере пахло трупной вонью, словно в Шахте под Залом суда.

– Кайр…

– Тс-с! Не произноси больше это имя! Никогда не произноси его.

Голос говорившей утратил панические нотки и зазвучал размеренно-цинично.

– Не к добру поминать имя неупокоенной мертвой женщины.

– Мертвой?

– Трижды мертвой. Фея совершила самоубийство – она выпила яд. Через несколько дней она умерла от горя на Общинном пляже. И, наконец, чуть позже она погибла, защищая свой народ и сражаясь с имперской армией на пылающих руинах собственного дома.

– Трижды мертва, но по-прежнему на меня в гневе, – тихо и без всякой насмешки сказал Жест. – Наверное, она очень сильно обиделась.

– Возможно, она когда-то была обижена. Но не теперь.

– Если… э-э… эта леди мертва, то с кем я разговариваю?

– С мстящим трупом той несчастной феи, – ответила темнота.

– Ох! – Он осмелился пошутить. – А я-то думал, почему твой голос звучит так забавно.

Но вместо смеха Жест услышал шелестящий шепот:

– Потому что ты слышишь голос, не принадлежащий мне.

– Да, – задумчиво произнес он. – Это точно.

«Будь я проклят, но она сошла с ума, как Тоа-Сителл». Он начал терять последнюю надежду.

– Я хочу предложить тебе кое-что.

– Конечно, хочешь.

– Я могу указать тебе расположение Котов, чародеев и Глаз Божьих – их позиции и численность отрядов. Я расскажу тебе, где находятся припасы и оружие, отмечу на карте маршруты патрулей, охраняющих пещеры. Я лично составлю план для решающей атаки…

– И чем важна для меня эта информация?

Она не могла помешаться настолько. Или могла?

– Это принесет тебе победу в затянувшейся войне, – терпеливо объяснил Жест.

– Мы ни с кем не воюем.

– Леди, но с нашей стороны это чертовски похоже на войну!

Ответом было молчание. Он слышал лишь сердитое сопение и позвякивание кольчуг. Где-то сбоку раздавалось чавканье, и что-то капало, будто у большой и голодной твари сочилась слюна.

– Твоя армия… – наконец произнес монотонный голос, – те отряды, о которых ты говоришь… Они сейчас озабочены другими делами – более важными, чем обход и патрулирование пещер. Ваш город горит, и по его руинам бродят человеческие упыри.

– Послушай… – облизав пересохшие губы, сказал Жест.

Как велико ее безумие? Он не знал, сколько дней и часов провел в темноте. Анхана могла быть на другой стороне мира. Неужели в бреде Кайры таилась крупица истины? Что же делать?

– Наш патриарх сошел с ума. Он думает, что я кейнист. Я мог бы наплевать на этого ублюдка и продолжить свое дело, но мне некому довериться. Все стали странными… Я хотел сказать, очень странными. – Голос его зазвучал доброжелательнее. – Почему мы с тобой никогда не говорили о доверии? Ведь я могу помочь тебе, а ты – мне. Услуга за услугу. – Он глубоко вздохнул. – Мне кажется, мы могли бы быть полезны друг другу.

– Ты хочешь стать полезным? И именно это желание привело тебя сюда? Ты снова вдруг заинтересовался моей выгодой?

– Я… э-э-э…

Как в этой долбаной сырой пещере его губы могли так сильно пересохнуть? Облизав их еще раз, он тихо произнес:

– Если бы я сказал, что не скучал по тебе, это было бы притворством.

– А ты скучал?

– Знаешь, ты просто подумай об этом. О себе и обо мне. В каком-то смысле мы рождены друг для друга.

– Я помню, – прозвучала призрачная тень некогда прекрасного голоса Кайрендал. – Я помню, как была желанной.

– И я, – почувствовав брешь, добавил Жест. – Я помню, как желал тебя. Мы были счастливы в нашем союзе. Знаешь, ни одна другая женщина не пробуждала во мне таких чувств…

– Я не женщина.

– Ни одно существо женского роду, – быстро поправился Жест. – Ни женщина, ни перворожденная, ни камнеплетка – никто не дарил мне такого счастья, как ты. Я грезил о тебе ночами, просыпаясь в поту от страсти. Я боялся думать, что никогда не увижу тебя.

– Ты хотел увидеть меня? Таково твое желание?

– Да, помимо прочего, – признался он. – Я имею в виду, что мы могли бы вернуть былое. У меня есть свои люди среди Глаз Божьих. Что касается Котов, то они пойдут за мной – все до единого. И потом я знаю, где чародеи держат запасы грифоньего камня…

– Нам нечего возвращать.

– Ну тогда…

Жест попытался улыбнуться. Интересно, видела ли она его лицо?

– Тогда мы могли бы снова стать счастливой парой. Что скажешь?

– Вот как? – Ее голос стал свистящим. – Тебе захотелось еще раз прикоснуться к моей груди и бедрам?

– Больше всего на свете, – ответил он и мысленно добавил: «Если только я останусь в живых».

– Хорошо. Я приму дар твоей любви. Поцелуй меня, и покончим с этим.

Пальцы, похожие на ветви убитого стужей дерева, обхватили лицо Жеста. Что-то твердое и покрытое коркой прижалось к его губам, испачкав их густой и липкой жидкостью, напоминавшей… Нет! Это действительно была наполовину свернувшаяся кровь.

Корка раздвинулась, обнажив ряд острых зубов, которые впились в его нижнюю губу. Язык, похожий на ороговевший обрубок, силой вошел в его рот, принеся с собой запах пещеры и привкус старого, почерневшего от гнили мяса. Лапы с острыми когтями отпустили его руки, и Жест упал на колени, задыхаясь и давясь от тошноты.

– Неужели мой поцелуй больше не пробуждает у тебя былую страсть? – со злой насмешкой спросил голос.

– Нет, просто я… – Жест снова закашлял. – Ты немного напугала меня, вот и все. Я не ожидал. Я не знал, что ты так… э-э-э… близко. Мне казалось, что твой голос доносился сбоку.

– Это не мой голос. Он звучит внутри тебя. Я больше не говорю с людьми.

– Не понимаю.

– Конечно, не понимаешь. Понимание – это мое проклятие. Мой дар.

В темноте появилось светлое пятно. По мере того как освещенность усиливалась, бесформенные контуры пятна обретали силуэт.

– Это был дар моего старого друга, – прошептала Кайрендал. – Он тоже когда-то желал меня. Он дал мне понимание и в то же время одарил смертью.

Мерцающий образ стал более четким, и Жест увидел перед собой отвратительную искалеченную паучиху – точнее, истощенное подобие паукообразного существа, у которого оторвано четыре лапы из восьми. Голова паучихи гипнотически медленно наклонялась вперед и назад, словно та глотала непрожеванный кусок мяса.