Русско-турецкая война 1686–1700 годов - Андрей Геннадьевич Гуськов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По возвращению в Москву тема триумфа над турками продолжала отрабатываться, хотя не так интенсивно, как в предшествующий период. Большую роль здесь играли связанные с Россией иноземцы. Приехавший в Россию А. Шхонебек создал серию гравюр. Это «Осада Азова в 1696 году» (1699–1700 гг.), «Корабль «Гото Предестинация»» (1700–1701 гг.), «Карта восточной части Азовского моря» (1701 г.)[2288]. Сотрудничавший с русским правительством И. Ф. Копиевский опубликовал посвященный победе под Азовом панегирик в 1700 г.[2289] явно с расчетом на благожелательную реакцию русского правительства.
* * *
Как видим, для изучаемой нами войны в плане ее идеологического сопровождения имелось несколько уровней циркуляции информации. Верхний уровень составляла политическая элита, принимавшая стратегические решения. Второй уровень включал служилых людей, которым приходилось воевать на полях сражений. Третий — остальные сословия.
Если для политической элиты война изначально была коалиционной, проходящей в союзе с европейскими государствами, то для служилых людей идеологическое обоснование войны было другим и со временем менялось. Изначально идеологи делали упор на войне против Крыма, обоснование причин и характера которой эволюционировали от необходимости оборонительных мер против возможного крымского нападения до организации похода на ханство в течение осени 1686 — весны 1687 г. Потом в поле их зрения попала Османская империя и ее европейские противники. При возобновлении наступательных боевых действий в 1695 г. главным врагом вновь выступили татары. Но уже в документах 1696 г. главным противником опять стали турки. Снова была поднята тема глобальной войны христианства и ислама. Все эти колебания определялись конкретной внешнеполитической конъюнктурой, тогда как для простого же народа все это время «крымская» повестка явно оставалась основной.
Следует отметить также и новшества, которые не были свойственны для войн предшествующего периода. Во-первых, практически на протяжении всего хода боевых действий о победах русской армии информировалась европейская пресса, причем русское правительство прикладывало целенаправленные и небезуспешные усилия для формирования позитивной оценки действий своей армии независимо от реальных успехов. Это случилось впервые в русской истории и стало ярким свидетельством вовлеченности Московского государства в антитурецкую коалицию и его постепенного вхождения в круг общеевропейских внешнеполитических контактов с интенсивным обменом новостной и дипломатической информацией. Во-вторых, начиная с 1695 г. официальный правительственный нарратив потерял то исключительное значение, которое он имел ранее, заполняя собой через имевшиеся коммуникационные каналы все доступное публичное пространство. Монополия рассылаемых правительством указов была нарушена. Теперь с ними конкурировала информация курантов и других неофициальных текстов о победах русского оружия, которая «утекала» из Посольского приказа и пользовалась большим вниманием подданных. Явление это было пока еще слабым, но что весьма важно — оно обозначило новую тенденцию в отношениях власти и общества, которая в период Северной войны привела к созданию первой русской газеты «Ведомости». Третье новшество обозначилось уже в самом конце войны. Потеряли былое значение торжественные церемонии отпуска бояр и воевод, а также публичного освящения назначенных для них в полки святынь, имевшие столь грандиозный характер во времена Софьи и Голицына. Поиски новых способов прославления государя привели к заимствованию западных практик военных торжеств.
Характерно, что реальные военные действия и их отражение в идеологическом пространстве для данной войны (в прочем, как и для многих других) не совпадали. К примеру, на последнем этапе войны наиболее крупные по численности войска с обеих сторон были задействованы при взятии днепровских городков в 1695 г., взятии Азова в 1696 г. и обороне днепровских городков в 1697 г. Последнюю можно признать наиболее яркой и героической страницей боевых действий. Между тем в идеологическом пространстве центральным событием стало лишь взятие Азова. Очевидно, что внимание панегиристов зависит в первую очередь от статуса персоны, возглавлявшей войска.
Данная война была одной из немногих, в ходе которых европейская пресса положительно оценивала успехи России и проявляла заметный интерес по отношению к явно периферийному театру военных действий, а западные дипломаты охотно транслировали в европейские столицы официальный российский нарратив. Огромное число панегириков, которыми (пусть и не всегда бескорыстно) встречали в европейских городах Великое посольство, не могли не способствовать формированию европейской идентичности у царя и его окружения.
Глава 11
РОССИЙСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ НА ЗАВЕРШАЮЩЕМ ЭТАПЕ ВОЙНЫ. КОНСТАНТИНОПОЛЬСКИЙ МИР
Великое посольство
Захват Азова в 1696 г. вызвал у Петра I надежду на успешное продолжение натиска на Османскую империю и Крымское ханство с целью получения выхода в Черное море. В перспективе рассматривалась и давняя мечта московских правителей — подчинение «Крымского юрта». По возвращении в Москву монарх отдал распоряжение о подготовке посольской миссии в Западную Европу, призванной укрепить и расширить антитурецкий союз. Во время поездки планировалось посетить не только страны Священной лиги, заключение соглашения с которыми находилось на «финишной прямой» (переговоры К. Н. Нефимонова), но и нанести визит в другие государства Европы, имевшие возможность вступить в борьбу с «бусурманами». Согласно комплексу «верющих» и полномочных грамот, которые везла с собой миссия, предполагались визиты к следующим правителям: цесарю, римскому папе, английскому, датскому и французскому королям, венецианскому князю (дожу), голландским штатам и бранденбургскому курфюрсту[2290]. К существующей коалиции планировалось привлечь четыре новые страны: Англию, Данию, Голландию и Бранденбург. В отношении Франции рассматривалась лишь возможность нанесения визита вежливости, так как в Посольском приказе прекрасно осознавали ее союзнические отношения с Оттоманской Портой.
Как уже говорилось выше, возможно, сама идея Великого посольства зародилась в связи с необходимостью подписания союза с цесарем. Главным пунктом запланированного маршрута миссии была столица Священной Римской империи — Вена. Все документы посольства составлялись в декабре 1696 — январе 1697 г., когда переговоры о союзе еще шли. Известие о подписании 29 января Венского пакта было получено в Москве 28 февраля[2291], когда уже поздно было отменять отправку Великого посольства. Миссия покинула Россию, намереваясь через Прибалтику, Курляндию и Бранденбург проехать в Австрию, обогнув с севера неспокойную Польшу. Осознание того, что посещение цесаря можно отложить, пришло в период пребывания во владениях бранденбургского курфюрста, то есть спустя 2–3 месяца.
Надежды российского монарха на безусловное продолжение войны с Османской империей после подписания нового наступательного договора со странами Священной лиги осуществились лишь частично. Измученные многолетним противостоянием, стороны фактически ожидали повода для начала мирных переговоров. Рубиконом стала битва при Зенте 11 сентября 1697 г., в которой австрийский полководец Евгений Савойский нанес сокрушительное
