Русско-турецкая война 1686–1700 годов - Андрей Геннадьевич Гуськов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проведение конгресса сильно осложнялось поведением польского посла С. Малаховского, который своими действиями в первые дни несколько раз ставил переговоры на грань срыва. Возникшая на встрече 10 (20) октября 1698 г. дискуссия между ним и доктором П. В. Постниковым, касавшаяся «достоинства польского короля и московского государя»[2326], привела к длительному конфликту из-за местоположения станов посольских делегаций: сначала с московским великим послом, затем с венецианским представителем. Судя по всему, познанский воевода отличался значительной импульсивностью, что было подмечено Возницыным во время встречи в Буде.
13 (23) октября при переезде в Карловицы на поле, где первоначально предполагалось размещение союзников, возник новый конфликт. По словам К. Рудзини, первым прибыл на место русский посол и занял почетное место справа от цесарского стана, которого так долго добивался. Сам же «венет» полагал, что занимать места под лагеря следовало одновременно всем. Малаховский, прибывший на место позже и увидевший умаление его чести, которого он ранее и опасался, попытался силой сдвинуть «московитов», но его постигла неудача. В знак протеста он вернулся на барки (будары), на которых приехал из Петер-Варадейна, и заявил, что отказывается принимать участие в конгрессе, «не получив волю своего короля по поводу скандальной и оскорбительной чрезвычайной ситуации»[2327]. Несмотря на все попытки австрийцев уладить ссору, наличие которой Возницын упорно отрицал («а у людей де его ни с кем никакой ссоры не было»[2328]), выход был найден лишь в перемещении на новое место выше по течению, где удалось найти более обширное пространство для лагерей. На освобожденное же поле перебрались посредники, установившие здесь здание (дворец) для проведения конференций.
Предварительные переговоры
Согласно предварительным договоренностям, принятым при участии посредников, конгресс проводился в формате отдельных двусторонних переговоров послов Османской империи с каждым из союзников по Священной лиге — Священной Римской империей, Венецией, Речью Посполитой и Россией. Представители римского папы, первые годы активно финансировавшего военные действия Лиги, в Карловицы не приезжали. Очередность встреч определялась временем вступления держав в антиосманскую коалицию, и поэтому представитель московского царя оказался последним в очереди. Официальный распорядок конгресса устанавливался специальными статьями, подготовленными британским и нидерландским послами 25 октября (4 ноября) 1698 г. Он предусматривал непосредственное участие во всех переговорах посредников, через которых оппоненты передавали друг другу предложения и требования, получали ответы, обсуждали тексты соглашений. Прямые встречи исключались.
Почти при каждой встрече с союзниками Возницын старался дезавуировать правомочность посредников на переговорах, утверждая, что обычно «на комисиях всяк о себе сам говорит» без каких-либо промежуточных звеньев. Однако австрийцы продолжали настаивать на участии «медиаторов», ссылаясь на волю турецкой миссии. В итоге думный советник пришел к выводу, что «турки… во всем на посредников положились, и надежду на них имеют, и через них свое дело делают…». Ситуация же для его миссии, как пишет он далее в послании к Петру I от 22 октября (1 ноября), «зело трудно, потому что во всем неволя — перво чрез цесарцов, а потом чрез посредников, и за таким поведением как что выторгуешь, нечто сила Божия иным каким поведением поспешит…»[2329].
Поведение австрийцев и посредников, информировавших союзников лишь о самых общих вопросах (возможно, исключая Венецию), вынудило русского посла, как уже говорилось выше, искать контактов с турецкой делегацией за рамками официальной дипломатической церемонии. Личное знакомство П. В. Возницына со вторым османским послом А. Маврокордато («другой посол… знаем мне гораздо, как я был в Цареграде»[2330]) позволило организовать тайный контакт с греком. 10 (20) октября 1698 г. из Петер-Варадейна думный советник посылает доверенное лицо (чернеца Григория от сербского патриарха) с первым конфиденциальным посланием к великому драгоману в Белгород, где в то время находилось посольство турок. Через пять дней, уже из-под Карловиц, он повторно взывает к Маврокордато с просьбой «снестися между нами о некоторых делех государевых, чрез верных людей… прежде публичных съездов»[2331]. На этот раз ответ был получен. После нескольких пересылок по предложению самого турецкого представителя было решено использовать в качестве доверенного лица доктора и переводчика русского посольства П. В. Постникова: «Писаря твоего вижду много искусна, да приедет он сам, дружбу имеем…»[2332]
Встречи состоялись 20 (30), 21 (31) октября, 26 октября (5 ноября) и 4 (14) ноября. На первой П. Б. Возницын попытался сыграть ва-банк и сорвать конгресс, передавая через доктора («велел ему говорить») следующие предложения: туркам предлагалось заключить с Россией временное перемирие, а с остальными членами Священной лиги продолжить войну. По мнению думного советника, так как предстоящая «комисия» не имела шансов на успех и каждый думал только о своем благополучии, это развязывало ему руки: «…хочю поступить так, как бы то в лутчее состояние привесть, и хотя то иным будет с убытком». Угрызений совести дипломат не испытывал: «немцы и поляки нас ссорили, и нам во всем солгали, мы им за то хотим воздать…». Среди аргументов указывалось на ослабление союзников с выходом из войны самого активного на тот момент участника (России), на «скудность во всем» немцев, на предстоящую Войну за испанское наследство с Францией, которая втянет и Вену, и посредников, еще более ослабляя их[2333].
Возможно, в других условиях османская делегация и пошла бы на такой шаг, однако в тот момент продолжение войны со Священной лигой стоило бы турецким послам жизни. Так как сам Маврокордато являлся инициатором мирных переговоров, в первую очередь с австрийцами, то поворот на 180 градусов в самом начале дипломатического форума был невозможен. В ответных словах дипломат указывал: «…а что с другими не мириться, и того им никоторыми меры учинить нельзе, понеже Порта Атаманская слово свое держит; а то де они не только слово дали, и подписались на основание мира…»[2334]
На последующих встречах Постников, выступая по указанию посла за краткосрочное перемирие, продолжал убеждать Маврокордато в необходимости
