Танец с драконами - Джордж Мартин

Право подняться и провозгласить тост принц оставил своему слепому сенешалю Рикассо.

— Лорды и леди, теперь давайте все выпьем за Томмена, Первого этого имени, Короля Андалов, Ройнаров и Первых Людей, Повелителя Семи Королевств.

При этих словах слуги засуетились между гостями, разнося кувшины и наполняя кубки. Вино было дорнийское крепкое, темное как кровь и сладкое как месть. Капитан его не пил. Он никогда не пил на пирах. Принц тоже не притронулся. У него было собственное вино, приготовленное мейстером Майлсом и хорошо сдобренное маковым соком, чтобы облегчить мучительную боль в воспаленных суставах.

Белый рыцарь выпил, казалось, только из вежливости, как и его спутники. Принцесса Арианна, леди Джордейн, лорд Божьей Милости, рыцарь Лимонной Рощи, леди Призрачного Холма — все они пригубили из своих кубков… даже Эллария Сэнд, возлюбленная принца Оберина, бывшая в Королевской Гавани при его смерти. Но Хотах уделял больше внимания тем, кто не пил: сир Дейемон Сэнд, лорд Тремонд Гаргален, двойняшки Фаулер, Дагос Менвуди, Улеры из Дьявольской рощи, Виллы из Костяного Пути. Если и будут неприятности, то ждать их стоит от кого-нибудь из них. Дорн рассержен и раздроблен, и власть принца Дорана не так тверда, как могла бы быть. Многие из его лордов считали его слабым, и были бы рады открытой войне с Ланнистерами и королем-мальчишкой на Железном Троне.

Их вождями были Песчаные Змейки, незаконорожденные дочери Оберина Красного Змея, покойного брата принца. Три из них присутствовали на пиру. Доран Мартелл был мудрейшим из принцев, и не дело капитана стражи оспаривать его решения, но Арео Хотах все же задавался вопросом, зачем было выпускать леди Обару, Нимерию и Тиену из одиночных камер Башни-Копья.

Тиена отвергла тост Рикассо шепотом, а леди Ним — взмахом руки. Обара позволила наполнить свой кубок до краев, а затем опрокинула его, вылив красное вино на пол. Пока служанка на коленях вытирала пролитое вино, Обара покинула зал. Чуть погодя принцесса Арианна извинилась и пошла за ней. Обара никогда не обратит свой гнев на маленькую принцессу, подумал Хотах, они двоюродные сестры и очень любят друг друга.

Пир затянулся до поздней ночи, возглавляемый скалящимся черепом на колонне из черного мрамора. Было семь перемен блюд в честь семи богов и семи братьев Королевской гвардии. Суп приготовили из яиц и лимонов, длинные зеленые перцы нафаршировали сыром и луком. Подавали пироги с миногой, каплунов в меду, усатую рыбу из глубин Зеленокровки — такую большую, что потребовалось четверо слуг, чтобы донести ее до стола. После пришел черед жаркого из змеи с чабером: куски змей семи разных видов, сваренные на медленном огне с драконьим перцем, красными апельсинами и каплей яда для придания приятной остроты. Жаркое было огненно-острым, Хотах знал это, хотя и не попробовал ни кусочка. Затем последовал щербет, чтобы охладить язык. На сладкое каждому гостю подали череп из сахарных нитей. Внутри, под корочкой, обнаружился сладкий заварной крем с кусочками сливы и вишни.

Принцесса Арианна вернулась как раз к фаршированным перцам. Моя маленькая принцесса, подумал Хотах, но Арианна уже стала взрослой женщиной. Ее одежда из пурпурного шелка не оставляла никаких сомнений на этот счет. В последнее время она изменилась и во многом другом. Ее план короновать Мирцеллу раскрыт и разгромлен, ее белый рыцарь принял страшную смерть от руки Хотаха, а она сама заключена в Копье, осужденная на одиночество и тишину. Все это её усмирило. Было, конечно, еще что-то, какой-то секрет, который отец доверил ей, прежде чем выпустить из заточения. Какой именно, капитан не знал.

Принц усадил дочь между собой и белым рыцарем, на самом почетном месте. Заняв его, Арианна улыбнулась и прошептала что-то на ухо сиру Бейлону. Рыцарь предпочел не отвечать. Хотах отметил, что ел он мало: ложка супа, кусочек перца, ножка каплуна, немного рыбы. Он не прельстился пирогом с миногой и попробовал только маленькую ложечку жаркого. Даже от этого на его лбу выступил пот. Хотах мог лишь посочувствовать. Когда он сам впервые приехал в Дорн, острая пища закручивала его внутренности в узлы и жгла язык. Впрочем, это было годы тому назад. Теперь его волосы поседели, и он мог есть все, что мог есть дорниец.

Когда подали сахарные черепа, сир Бейлон поджал губы и пристально посмотрел на принца, чтобы понять, не издеваются ли над ним. Доран Мартелл не обратил на это никакого внимания, в отличие от своей дочери.

— Это маленькая шутка от повара, сир Бейлон, — сказала Арианна. — Даже смерть не священна для дорнийца. Вы ведь не рассердитесь на нас? — она дотронулась пальцами до руки белого рыцаря. — Надеюсь, вам понравилось в Дорне.

— Все были очень гостеприимны, миледи.

Арианна коснулась ссорящихся лебедей на заколке его плаща.

— Я всегда любила лебедей. Самые красивые птицы по эту сторону Летних Островов.

— Ваши павлины могли бы с этим поспорить, — сказал Сир Бэйлон.

— Могли бы, — согласилась Арианна, — но павлины — тщеславные, гордые создания; ходят с напыщенным видом и окрашены в безвкусные цвета. Я предпочту лебедя, безмятежного в белом или прекрасного в черном.

Сир Бейлон кивнул и пригубил вино. Этого не так легко соблазнить, как его названого брата, подумал Хотах. Сир Арис оставался мальчишкой, несмотря на свои годы. Этот — мужчина, к тому же осторожный. Капитан с первого взгляда понял, что белому рыцарю не по себе. Это место непривычно для него и мало ему нравится. Хотах понимал. И ему Дорн казался подозрительным, когда он впервые приехал сюда со своей принцессой много лет назад. Бородатые жрецы вдолбили в него общий язык Вестероса, прежде чем отослать, но все дорнийцы говорили слишком быстро, чтобы он мог хоть что-нибудь понять. Дорнийские женщины были похотливыми, дорнийские вина — кислыми, дорнийская еда — полна необычных острых специй. А дорнийское солнце было жарче, чем бледное, тусклое солнце Норвоса, и сияло с голубого неба день за днем.

Капитан знал, что путешествие сира Бейлона было короче, но по-своему беспокойным. Три рыцаря, восемь оруженосцев, двадцать вооруженных всадников, а также конюхи и другие слуги сопровождали его от Королевской Гавани; но, как только они пересекли горы и вступили в Дорн, движение замедлилось чередой пиров, охот и празднеств в каждом замке на их пути. А сейчас, когда они достигли Солнечного Копья, ни принцесса Мирцелла, ни сир Арис Окхарт не вышли их поприветствовать.

Белый рыцарь чувствует неладное, я уверен, но есть что-то еще.