Петербург - Алекс Кун

Грузились на переполненную людьми и материалами баржу, пыхтящую дровяным ненастроенным котлом-генератором.

Пытался сделать вид, что не замечаю раздолбанности техники. Минут 15 пытался. Потом спустился к машинистам на проведение большой стирки. Как не прячься от жизни — она тебя везде найдет.

В Архангельске задержался, на обычное, но порядком подзабытое мной в этом городе действо — расшаркивание со знатью и светские разговоры. Время до выхода еще было, значит, грех не оказать внимания свету.

По правде — самый жгучий интерес у меня вызывала верфь. Первый раз заходил в эллинг, волнуясь, как троечник на экзамене, который надо сдать на пять. Соломбальские верфи значительно изменились. Появились новые, крытые склады, у реки дымил и тарахтел энергетический цех, от складов, к эллингам и причалам тянулся прообраз нашей железной дороги — деревянная дорога усиленная стальными лентами. И последним, самым явственным отличием новой верфи от старой — стала непролазная грязь, перемешанная с копотью и окалиной. Печально. За ударной стройкой все чаще забываем о месте, где мы живем. А ведь с таких мелочей и начинаются памятные мне индустриальные пейзажи.

Однако, войдя в эллинг, выдохнул, не сразу заметив, что задерживаю дыхание. Не зря все это! Среди переплетений лесов уже угадывалась громада корабля. Таких монстров еще не носили моря планеты. Даже Ноев Ковчег, если верить Библии, был меньше.

Пока броненосец скорее угадывался, чем виделся в переплетениях железных балок силовых схем, и ярких вспышках сварочных дуг. Наиболее законченными выглядели только две торпеды подводных корпусов гондол. Да! Броненосец собирали по катамаранной полупогруженной схеме, отводя значительный объем водоизмещения именно на две эти подводные гондолы. По иному сделать не выходило. В высоких «ногах» гондол, соединяющих боевую платформу и подводные «торпеды», размещались затапливаемые доки для Волков — и пришлось предусмотреть возможность перекачки воды из балластных танков «торпед» в доки и обратно, для сохранения постоянной осадки. Кроме того, предусматривалась возможность множественных пробоин в «ногах», и опускание основного объема водоизмещения на глубину, не доступную артиллерии — становилось жизненной необходимостью.

Смотрел на суетящихся в паутине временных мостиков людей, а видел освобожденную от земных цепей громаду, скатывающуюся в воду. Что же, все ухватки, которые смог вспомнить, рассчитать и обосновать — реализую в этом проекте. И пусть механики дуреют от вложенных в броненосец наворотов. Супостаты в таком точно не разберутся. Мне и самому-то не все до конца понятно — заполнял пробелы в проекте на инстинктах, и после многочисленного моделирования. Точные формулы под все это чудовище пусть потомки придумывают. Им надолго хватит разгребать завалы теории в нашей практике.

Поселился в штабе полка охраны верфи — не мог найти в себе сил надолго уйти от корабля — все казалось, что обязательно что-нибудь пойдет не так. Глупо, но не стал бороться с этой фобией. Ведь неизвестно, как летом дела сложатся — хотелось побыть наедине с будущей морской опорой России.

Правда, побыть наедине с кораблем так и не удалось — работы шли в три смены, люди деловито сновали по всем направлениям, и мешать им не позволяла совесть. Вот и наслаждался видами со стороны, от широких задних ворот — это и для здоровья было полезнее. Ведь в ангаре не только атмосфера была тяжелой от сварки и пыли — еще и на голову могла железяка упасть запросто. И ведь падали. Железяки, молоты, брусья, рабочие. Много на верфи ЧП произошло. Культура производства тут заметно ниже, чем в Вавчуге. Результаты этих случаев заполняли строящуюся при верфи больницу чуть ли не быстрее, чем возводили ее корпуса. Проблема с кадрами постепенно перерастала из проблемы в катастрофу. Особо обидным становилось то, что собранных иностранных мастеров на эти верфи не допускал по понятным причинам — а поморские мастера тут собраны почти все, со всеми их подмастерьями. Разбавлены эти сотни мастеровых были изрядным количеством рабочих с верфи Вавчуга. Да что там изрядным — три четверти корабелов переместились из Вавчуга в Архангельск. И все равно строительство шло не так бодро, как мне хотелось. С 30 % готовности броненосца явно поторопился — от силы 20 %, с учетом заготовленных вперед броневых плит обшивки.

Во время моих метаний вокруг строящегося корабля и по светским мероприятиям Архангельска — на северной базе флота шла активная погрузка апостолов припасами для третьего года войны. В это же время наземные караваны с припасами готовились выходить из Новгорода к Риге. На Готланде приводили в порядок транспорты, и формировали эскадру, которая пройдет вдоль, теперь уже нашего, побережья Балтики, снимая частично прибрежные гарнизоны корпуса, и развозя припасы. Средиземноморская эскадра пополнялась судами, за счет черноморского флота, и боеприпасами. На дворе стоял май месяц, и мерзкая погода. Надеюсь, все еще наладится.

Все необходимое для похода собрать невозможно по определению, но на этот раз мы были максимально близки к этому. Шесть перегруженных припасами, в том числе и огневыми, апостолов, шли по Белому морю курсом на горло.

Качаясь в гамаке, на борту сопровождающего апостолы фрегата, пытался сосчитать, сколько же намотал километров этими ежегодными походами. По всему выходило, что тысяч 60 километров уже оставил за спиной. Можно сказать, пошел на вторую кругосветку.

И не надо ехидно хихикать, что кругосветка на полюсе может состоять из десяти шагов вокруг нашей, виртуальной, земной оси. Нормальная кругосветка засчитывается, только если дважды пересекался экватор. И первым кругосветчиком, из отмеченных в истории, стал испанец Хуан дель Кано, который, чтоб спастись от долговой ямы, примкнул к экспедиции Магеллана в 1519 году. Магеллан до конца экспедиции не дожил, и так сложилось, что каракку Виктория, с 17 матросами на борту, в Испанию довел именно Хуан, проведя в походе три года и похоронив за это время 250 человек.

За заслуги в этом походе, бывший торговец был удостоен Карлом Пятым личного герба, со схематичным рисунком земного шара и девизом — ты обогнул меня.

После этого народ как с цепи сорвался. На чем только не ходили в кругосветку: на пароходах, яхтах и весельных лодках, на субмаринах, причем в погруженном состоянии, на дирижабле, на воздушном шаре, на самолете, в том числе и беспосадочно. Даже не вспомнить все средства, с помощью которых огибали шарик. Когда фантазия на средства передвижения исчерпывалась — переходили к оригинальности экипажей. Одиночные кругосветки, женские экипажи, несовершеннолетние путешественники, кругосветки автостопом. Всякое было.

Хуан шел под парусами вокруг света три года. С тех пор, в моей истории много времени прошло. И время вывело в моря королей скорости. Рекорд кругосветки под парусом моего времени составил 57 дней. На чем же так мчались, спросите? Перед моими глазами сразу прорисовывается стремительный силуэт, прошивающий океанские волны, оставляющий за собой шлейф водяной пыли и идущий на кончике аутригера, приподняв из воды свое тридцатиметровое, поджарое тело, тримаран IDEC. Квинтэссенция мечты о скорости под парусом. Эхх…

Наша эскадра ковыляла по морям на порядок медленнее. Ветер был неудобный, заходящий к западу, и апостолы, хлопая на всю Норвегию парусами, шли в лавировку, держа по левому борту изрезанный фиордами берег.

23 мая эскадра вошла в красивый, но очень уж длинный залив, ведущий ее к Тромсе.

Вопрос с этим городком решен, в нашу пользу, еще не был — но мне надоело со всеми миндальничать. Не все ли равно, в конце концов, где будут проходить обучение новобранцы Двинского полка? С Данами поговорю на обратном пути, после Англии. Можно сказать, русский флот делает жест доброй воли, не акцентируя внимания на неприятных Дании вопросах.

То, что никакого сопротивления Тромсе не окажет — никто не сомневался. Некому тут права качать. Наоборот, мой визит к местному фюлькемену вызвал только странный юмор местного населения. Веселый тут народ.

Места на острове, где стоит Тромсе, с избытком — базу закладывали вдумчиво, после тщательных промеров глубин у берега. Мы тут надолго.

Местные встретили с ажиотажем выгрузку имущества и припасов полка. Подозреваю, особый интерес вызвали припасы. Наказал капралам и новичку-майору, что буду вешать за бартер полкового имущества. Рыбу, у местных, можно покупать только за деньги — благо, полковая казна выглядела крайне запасливым хомячком. Даже не можно, а нужно покупать. Ребятам тут, на сплошных камнях, форт строить — а это требует много топлива для молодых организмов. Но если под рыбу они тут и аквавит начнут применять — пошлю строить форт на Шпицбергене, он тут рядышком, тысяча километров строго на север. Вплавь пошлю.