Ловцы книг - Фрай Макс

Но справедливости ради, Тадша Хал – исключение. Не потому, что потом стала мэром, дурное дело нехитрое. А потому, что ни в какую не хотела менять факультет. Обычно неуспевающие студенты сами просят о переводе, осознав, что им не подходит судьба Ловца.

• Что мы знаем о Ловцах книг?

Что после первых двух лет учиться становится легче. По крайней мере, почти все дотянувшие до третьего курса обычно остаются уже до конца. Средний срок подготовки Ловца занимает от десяти до двенадцати лет. Последний год, или годы, это уж у кого как получится, – практика, самостоятельная работа в чужих реальностях и с настоящими издательствами, всё как у взрослых, только надо регулярно отчитываться перед специальной комиссией, которая решает, когда твоё временное студенческое разрешение на работу можно будет заменить постоянной лицензией; для издательств это обычно важно, практикантам платят гораздо меньше, чем настоящим Ловцам с лицензией, а то никто не стал бы особо морочиться, чтобы её получить. Деньги сами по себе решающего значения не имеют, в большинстве городов-государств Сообщества Девяноста Иллюзий и без них можно отлично прожить. Но Ловцы книг азартны, это следствие (и требование) профессии. Поэтому любой разобьётся в лепёшку, лишь бы хоть раз заработать больше, чем остальные коллеги. И потом всю жизнь с удовольствием им это припоминать.

• Что мы знаем о Ловцах книг?

Что начиная с третьего курса учёба становится такой интересной, что, честное слово, имело смысл убиваться два года над усвоением языка. Она протекает не только в стенах Гуманитарного Университета, но и в разных мирах. Пока далеко не во всех реальностях, куда ходят Ловцы, есть базы для подготовки студентов, организовывать и содержать их сложно, да и требования безопасности мало где получается соблюдать. Но тридцать восемь баз в тридцати восьми разных реальностях – это очень неплохо. Можно обескураживающее разнообразие Вселенной наглядно новичкам показать. И приучить их к постоянным изменениям места и образа жизни. Только немного освоились в НК-4 среди тамошних легендарных поющих скал – всё, пора возвращаться. Только выдохнули (читай: нажрались на радостях в студенческом баре и всем курсом уснули там на полу) – послезавтра идём в ТХ-19, не забудьте обезболивающие лекарства и тетради с конспектами положить в рюкзаки. Только привыкли к безопасным экскурсиям в сопровождении профессоров – так, сегодня ходим поодиночке, задачи для начала простые: кататься на городском транспорте, не влипать в неприятности; за интересный улов – неделя каникул дома, у вас двенадцать часов на прогулку, время пошло.

На этом этапе обычно никто не бросает учёбу. Чем дальше, тем больше входят во вкус. Даже последний двоечник, измученный нечеловеческим объёмом программного чтения и возненавидевший книги всем сердцем, сразу начинает любить их заново – как повод посетить много интересных, абсурдных, пугающих, восхитительных новых миров.

• Что мы знаем о Ловцах книг?

Что учёба, а после работа в иных («потусторонних», как их называют сами Ловцы) мирах формирует у них черты характера, склонности и привычки, которые заметно отличают их от других. То есть, понятно, что все люди разные, тем более в Сообществе Девяноста Иллюзий, где у воспитания нет задачи насильственно сделать каждого похожим на остальных. Но Ловцы везде выглядят, да и ощущают себя чужаками, хотя в чём именно это выражается, вряд ли кто-нибудь объяснит. Другие реальности, где они проводят большую часть жизни, не изменяют их сути, но словно бы накрывают своей тенью, ограждают, как невидимый щит. Закономерно, что и близких друзей, и постоянных любовников Ловцы обычно заводят только среди своих. Не потому что зазнаются и считают себя лучше прочих, просто с другими у них не складывается – не по чьей-то вине, а как бы само собой. Настоящая близость невозможна без разделённого опыта. А опыт Ловца могут разделить только другие Ловцы. Студентов об этом предупреждают заранее, в конце второго года обучения, на лекциях по психологии Перемещений, после которых многие подают прошения о переводе на другой факультет. Для уроженцев Сообщества Девяноста Иллюзий человеческие связи – огромная ценность. Даже представить невыносимо, что между тобой и всеми остальными однажды вырастет невидимая стена. Но фаталисты говорят себе: будь что будет. А упрямцы: это мы ещё поглядим. Оба качества, как легко догадаться, совершенно необходимы в профессии Ловца.

• Что мы знаем о Ловцах книг?

Что трое из них вот прямо сейчас, то есть в последний день октября двадцатого года едут по трассе A14, она же Autostrada Adriatica, в автомобиле Jeep Wrangler девяносто девятого года, уже довольно потрёпанном, но внедорожникам это даже идёт. Машина обыкновенная, произведена скорее всего в штате Огайо, как большинство джипов; впрочем, я не знаток. Люди тоже с виду обыкновенные – руки-ноги на месте, сверху у каждого приделана голова, никаких дополнительных крыльев и щупалец, ни рогов, ни хвостов, ни копыт. Однако их не фиксируют камеры, не задерживают турникеты, установленные на платных участках дорог, в упор не видят дорожные полицейские (и пограничники тоже ничего не заметят, когда дело до них дойдёт). На таких условиях одно удовольствие путешествовать даже по миру, который население превратило в тюрьму. Эти трое отлично устроились – ну, Ловцы где угодно отлично устраиваются, на то они и Ловцы.

Лейн,

Весна 1-го года Этера

Кано Лой Орни сразу спросил:

– У тебя есть выпить? Надо было купить что-нибудь по дороге, но я не подумал. Прости.

Тэко Машши молча пошёл к буфету, достал оттуда бутылку, чёрную, как квадрат Малевича; собственно, Тэко Машши в жизни этот квадрат не видел, не знает, откуда он взялся и почему считается символом образцово-показательной черноты, но на то и фразеологические обороты, устойчивые словосочетания, контрабандой проникающие в язык, чтобы время от времени говорить или думать абсурдные вещи, у которых, тем не менее, есть простой, всем понятный смысл.

– Бабушкина черешневая наливка, – сказал он. – Пяти… да уже почти шестилетней выдержки. Такая чем дольше стоит, тем лучше становится, но лично мне обычно удаётся выдержать максимум год. А эту бутылку я так удачно припрятал, что напрочь о ней забыл. Недавно нашёл, и с тех пор у меня ещё не было ни единого повода выпить. А теперь появился. Это ты удачно зашёл!

Он нарочно говорил преувеличенно бодро и жизнерадостно, чтобы хоть немного изменить настроение гостя. Ясно же, что Кано Лой Орни пришёл с бедой. Вряд ли дежурный страж Большого Издательского совета станет ломиться к тебе домой в половине первого ночи только затем, чтобы сообщить, до какой степени всё у всех хорошо.

Кот Туча зевнул, потянулся, спрыгнул с кушетки, на которой только что сладко спал, вперевалку подошёл к гостю, дружески боднул его в лодыжку лохматой башкой и утешительно заурчал. Это сразу подействовало: Кано Лой Орни улыбнулся, присел на корточки и погладил кота. Ну Туча есть Туча, само совершенство. Всё-таки я счастливчик, – подумал Тэко Машши, – что Дилани Ана не кому-то, а мне его до возвращения отдала.

Об этом он думал каждый день раз примерно по двести. То есть, всякий раз, когда смотрел на кота.

Пока кот Туча, действительно похожий на тучу – тёмно-серый, толстый, косматый и слегка сияющий изнутри, словно сквозь него пробивается неяркое зимнее солнце, – утешает Кано Лой Орни (тройное имя выдаёт принадлежность к старшему поколению, традиция наречения третьим именем вышла из моды лет триста назад), попробую по-быстрому объяснить, что означает «дежурный страж», какого такого «Большого Издательского совета» и почему, если он пришёл среди ночи, сразу понятно, что не просто соскучился, а непременно с бедой.