Injectio платины 2 (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна

Молоденькая служанка в серой юбке и коричневой кофте испуганно бормотала, втянув голову в плечи.

— Я виновата, старшая госпожа. Накажите меня, старшая госпожа. Я буду лучше стараться, старшая госпожа.

— Протрёшь ещё раз! — строго отчеканила хозяйка, указав белой, украшенной браслетами ручкой на длинный, лакированный шкафчик вроде тех, что Платина видела в богатых домах вымерших деревень. Только здешний отличался размерами и богатой отделкой. А сверху на нём стояли расписные фарфоровые вазы.

— И смотри у меня, чтобы никаких разводов! — продолжила супруга хозяина дома, но заметив стоявшую у дверей девушку, сразу же потеряла к проштрафившейся служанке всякий интерес.

— Вам что-то нужно, госпожа гостья?

— Господин Сабуро просит вас зайти к нему, госпожа Сабуро, — с лёгким поклоном ответила Ия и торопливо спустилась во двор, но, поймав удивлённо-раздражённый взгляд женщины, остановилась у подножья лестницы, терпеливо дожидаясь жену начальника уезда.

Быстро спустившись по ступенькам, та неприязненно посмотрела на скромно потупившую глазки Платину и направилась к пристройке, где располагался кабинет главы семьи. За ней поспешили невесть откуда появившиеся служанки.

— Вы звали меня, господин? — спросила жена чиновника, когда Угара закрыла за ней дверь.

— Да, дорогая супруга, — кивнул хозяин дома, положив ладони на стол. — Прикажите принести нам чай и выслушайте меня.

— Хорошо, господин, — с трудом сдерживая нетерпение, Азумо вышла на веранду, где отдала соответствующие распоряжения остававшимся там служанкам.

Вернувшись, она вопросительно посмотрела на своего мужа и повелителя.

— Это Ин — дочь моего троюродного племянника господина Кайо Сабо, — сказал глава семейства, простирая руку в сторону успевшей сесть Платины.

Та резво вскочила, а жена начальника уезда, вытаращив глаза, несколько раз растерянно моргнула длинными, густыми ресницами.

— Я её удочеряю и дарую имя Ио Сабуро, — мужчина продолжал вываливать очередные новости на потрясённую собеседницу, — имея на это следующие причины.

Слушая, как хозяин дома пересказывает жене им же придуманную историю, девушка подумала, что не такой уж он и самодур. Не просто стучит кулаком по столу, заявляя: «как я сказал, так и будет», а всё-таки объясняет свой поступок. Значит, относится к жене не как к бессловесной прислуге, которой достаточно только приказа.

Краем глаза наблюдая за набелённым лицом женщины, Ия никак не могла понять: верит ли та своему мужу или нет?

Когда он умолк, откинувшись на спинку кресла, супруга чиновника обратилась к монашке:

— Во истину вы благословлены Вечным небом, дорогая золовка. Выздороветь после петсоры, перенести столько бед и страданий и вновь вернуться домой. Не иначе сама Голи позаботилась о вас.

Потом она посмотрела на её молодую спутницу.

— Теперь я понимаю причины вашего… странного поведения, Ио-ли. Вы просто всё забыли. Это многое извиняет.

Не зная, что на это сказать, девушка молча поклонилась.

В дверь деликатно постучали.

— Войдите, — разрешил хозяин кабинета.

Терпеливо дождавшись, когда служанки разнесут по столикам наполненные ароматным напитком фарфоровые чашечки, жена начальника уезда вновь заговорила, даже забыв попробовать чай.

— Господин, вряд ли стоит ждать, когда к вашей новой дочери вернётся память, и она вновь станет вести себя так, как подобает благородной девушке.

— Вы правы, Азумо-ли, — сделав крошечный глоток, согласился мужчина. — Это было бы слишком опрометчиво. Ио уже сейчас нуждается в просвещении и правильном воспитании. Я очень ценю ваш ум, образование и высокие моральные качества, поэтому хочу, чтобы именно вы стали её наставницей. Кому, как не вам, дорогая супруга, следует сделать из этой девушки достойного члена семьи Сабуро.

«А глазки-то у тебя забегали, — усмехнулась про себя путешественница между мирами, из-под приспущенных век наблюдавшая за супругой хозяина дома. — Видно, не больно тебе охота возиться с дальней родственницей. Может, как-нибудь отговоришься? А то ты мне тоже не нравишься».

Словно услышав её мысли, та встала, поклонилась, сложив руки на животе и, выпрямившись, сказала:

— Я готова исполнить ваше повеление, господин. Но, поскольку речь идёт о женских делах нашей семьи, за которые я отвечаю перед господином, то прошу разрешения высказаться.

— Говорите, Азумо-ли, — причмокнул губами собеседник.

— Вы важный и уважаемый человек, господин, — звякнув висюльками, склонила голову супруга. — Глава целого уезда. Как и положено в любом знатном доме, у нас часто бывают гости. Многие из них приходят со своими слугами, а те болтают с нашими людьми. Достаточно кому-нибудь из них узнать, что ваша приёмная дочь потеряла память после тяжёлой болезни, как по Букасо тут же пойдут слухи, что она вообще полоумная. Конечно, когда Ио-ли изучит правила этикета, и мы с ней начнём наносить визиты, эти разговоры стихнут. Но к тому времени все запомнят, что она перенесла тяжёлую болезнь, и подыскать для неё достойного мужа будет значительно труднее. Вы же знаете, как для родителей жениха важно здоровье невесты.

Глава семьи нахмурился, но ничего не сказал. А Платина лихорадочно гадала: к чему это она ведёт, что на самом деле хочет сказать, и чем закончится её запутанная речь?

Расценив молчание мужа как знак согласия, Азумо продолжила ещё более вкрадчиво, но с прежним напором:

— К тому же подобного рода сплетни способны повлиять даже на авторитет городской власти. Ваши недруги и завистники…

— Вы знаете, как избежать этих… неприятностей? — раздражённо оборвал её хозяин дома, добавив уже другим, лишённым малейших эмоций голосом. — Только учтите, Ио всё равно будет моей названной дочерью.

— Как я могу ставить под сомнение пожелание господина?! — испуганно вскричав, женщина вскочила на ноги и отвесила тому низкий поклон. — Я лишь по мере моих жалких способностей пытаюсь помочь ему в том, что касается домашних дел.

— Садитесь, дорогая супруга, — проворчал чиновник. — И говорите, если вам есть что сказать.

— По моему скромному мнению, — начала собеседница, возвращаясь в кресло. — Будет правильно, если обучение вашей новой приёмной дочери пройдёт где-нибудь в другом месте, а не в доме начальника уезда. Чтобы она вернулась к нам хотя бы со знанием основ этикета. Быть может, уважаемая золовка займётся её образованием в обители «Добродетельного послушания»?

Она с улыбкой посмотрела на хмурую монашку.

Но прежде чем та успела что-то сказать, заговорил её брат:

— Там все умерли. Монастырь разорён. Господин Томуро доложил, что грабители взяли не только продукты и утварь, но даже мебель всю вынесли.

Женщина смутилась, а Амадо Сабуро, прикрыв глаза, принялась бесшумно шевелить губами.

«Молится, — догадалась Платина и глянула на жену чиновника. — Ну давай, соображай быстрее, не то таки придётся со мной возиться, а тебе же не хочется».

— Тогда, возможно, стоит подыскать Ио наставницу из небогатых, благородных дам, умеющих хранить тайну? — не очень уверенно предложила супруга хозяина дома.

— Вы знаете таких? — поинтересовался муж.

— Да, господин! — выпалила буквально засветившаяся счастьем собеседница. — Госпожа Эоро Андо — вдова господина Андо и мать писца из вашей управы.

— Этого пьяницы?! — возмущённо фыркнул мужчина. — Только память о его благодетельном отце удерживает меня от того, чтобы выкинуть этого разгильдяя со службы.

— Если он держится в управе только благодаря вашей милости, господин, — смело заговорила жена. — То постарается уговорить свою мать заняться обучением нашей Ио.

— Но госпожа Андо, кажется, сдаёт часть дома какому-то купцу из Кушима? — спросил глава семьи.

— Третьего дня госпожа Такаямо сказала, что тот купец со своими людьми покинул город! — с видимым трудом сдерживая радость, ответила женщина.

Хозяин дома нахмурился, погрузившись в размышление.

Видя его колебания, супруга продолжила рекламную кампанию: