Секретная война. Записки немецкого шпиона - Франц Ринтелен

Они громко хохотали, когда я им передал эту историю, которая доставила им величайшее удовольствие, но никто не знал, как добраться до крупицы истины, которая, несомненно, лежала в основе всего этого дела. Ведь так много людей напивается в тавернах на берегу, так много людей, занимающихся торговлей в порту. Мы не находили никакого средства, чтобы проникнуть в эту тайну. [54]

На следующий день я встретился с Бонифейсом, который пришёл сообщить мне очередные новости из полиции. Мы встретились с ним в небольшом кафе, и он мне показался более мрачным, чем всегда. Его лицо выдавало скрытое раздражение. Своими словами он ошеломил меня.

— Не мне, капитан, учить вас, как держаться, и я бы никогда не поверил, что вы способны так вести себя. Я никогда бы не мог поверить, чтобы вы были так неосторожны.

Я начал терять терпение…

— Не говорите загадками, сударь. Что такое я сделал? Что случилось? Говорите!

— Вы напились пьяным, — сказал Бонифейс упавшим голосом. — Вы нализались и стали рассказывать, что это вы тот немецкий капитан, который поджигает пароходы.

Это переходило всякие границы.

— Если у вас хватит смелости сказать мне также, что я прогуливаюсь в порту на моторной лодке, я рассержусь. Бонифейс готов был заплакать, вытирая свое пенсне.

— Зачем, капитан, вы издеваетесь надо мною? Зачем вы это делаете? Послушайтесь моего совета и будьте осторожнее. Зачем вы ходите в порт, капитан? Вы лишь обращаете на себя внимание!

— Откуда вы все это знаете?

— Вся полиция это знает. В полицейском управлении только об этом и говорят. Все сыщики с утра до вечера говорят о вашем деле.

— Мистер Бонифейс, — сказал я, — мистер Бонифейс, послушайте, что я вам скажу. Я никогда в Нью-Йорке не напивался пьяным и никогда не говорил, что я немецкий капитан, поджигающий пароходы. И я никогда не ездил в порту на моторной лодке.

Но Бонифейс поправил свое пенсне и надел шляпу.

— Я очень жалею, что нам приходится расставаться, капитан. Вы больше мне не доверяете. Почему вы не хотите честно признать, что вы совершили ошибку, которая может случиться со всяким, мы могли бы тогда постараться исправить ее. Я больше не сердился, а разразился хохотом.

— Что мне сделать, чтобы убедить вас? Никогда в своей жизни я этого не делал!

Тогда я вторично услышал эту дурацкую историю, причём Бонифейс подтвердил мне, что вся американская полиция разыскивает германского капитана Ринтелена, который ходит по докам и разъезжает в порту. Я подробно [55] расспросил его и узнал, что эту точную информацию он получил от одного полицейского, который собственными глазами видел этого капитана. — Надо узнать всё относительно этого субъекта, мистер Бонифейс. Постарайтесь узнать самые мельчайшие подробности, дабы мы сами могли проследить за этим полицейским, который так афиширует результаты своих розысков.

Бонифейс задумался:

— Это будет стоить денег. Необходимо, прежде всего, «убить» этого субъекта. Я «убью» его суммой в тысячу долларов.

Дело этого стоило. Я передал тысячу долларов Бонифейсу, и он «убил» своего субъекта в тот же вечер.

Бонифейс как-то позвонил мне по телефону. Он был очень взволнован и несколько растерян. То, что он мне сообщил, было действительно довольно интересно. Полиция следила за моим двойником с полудня. Полиция хотела захватить «меня» на месте преступления, в тот самый момент, когда «я» буду карабкаться на борт парохода, чтобы положить туда зажигательную бомбу.

Я был ошеломлен и предложил одному из моих помощников сопровождать меня в доки и вместе со мной переехать Гудзон по направлению Хобокена. Бонифейс пошел первым, и мы последовали за ним.

Бонифейс точно знал место, где полицейские дожидались моего прибытия на лодке. Они хотели обыскать ее, чтобы найти там спрятанные зажигательные снаряды. Ещё издали мы заметили двух человек, опершихся о перила мола. Мы их обошли издали, незаметно скрылись в темноте и стали ждать дальнейших событий. Сперва показалась женщина, которая, простояв некоторое время на набережной, начала затем прохаживаться взад и вперед, устремив глаза на воды порта. Затем вдоль пристани показалась моторная лодка. Оба человека исчезли, но мы видели, как они присели на корточки, спрятавшись за железнодорожным вагоном. Из лодки вышел человек, держа в руках две тяжелые корзины. Женщина поспешила ему навстречу. Сыщики ползком приблизились, чтобы преградить ему путь, и, хотя было слишком темно, чтобы можно было увидеть его лицо, я все же заметил, что он высок и носит непромокаемый плащ. Привязав свою лодку, он попросил женщину помочь ему нести корзины, с которыми он направился вдоль пристани к набережной с очевидным намерением поехать в город. Но внезапно они столкнулись лицом к лицу с обоими [56] сыщиками, которые толкнули их так, что корзины опрокинулись, и все содержимое рассыпалось по земле. Сыщики извинились, собрали рассыпанные предметы и сложили в корзины; затем они, приподняв шляпы, удалились, тогда как человек в плаще начал осыпать их ругательствами.

Из нашей засады мы увидели двух других полицейских, пустившихся вслед за этим человеком и его женой; мы пошли за ними. Так как было очень темно, и шел сильный дождь, мы могли видеть только полицейских, а не тех, кого они преследовали. Вдруг полицейские пустились бежать с одной стороны набережной на другую и, наконец, остановились, очевидно, потеряв следы. Я сам устал от такого занятия, и так как у меня было много других дел, я вернулся к себе. Мы знали, где незнакомец привязал свою лодку, и поэтому нетрудно будет установить его личность.

Действительно, на следующий день мы узнали всё, что нас могло интересовать. То, что он делал в порту, было совершенно безобидным занятием; он продавал главным образом спиртные напитки и табак, причём самым ходким товаром у него были спиртные напитки. Он жил в гражданском браке с одной женщиной и, очевидно, боялся преследования закона, так что часто менял квартиру. Однажды вечером он в какой-то портовой таверне напился и самым серьезным образом стал говорить, что он немецкий капитан, которому поручено раскладывать зажигательные бомбы на союзных судах, чтобы вызывать на них пожары на море. Эта идиотская история была нам на руку, так как все английские сыщики клялись, что под видом этого человека скрывается капитан Ринтелен. Несмотря на то, что американская полиция уверяла, что Ринтелен часто появляется в свете, одетый во фрак, и что он живет в нью-йоркском яхт-клубе, англичане продолжали утверждать, что Ринтелен ведет двойную жизнь, выступая то под видом элегантно одетого джентльмена, то под видом грязно одетого субъекта, разъезжающего на своей моторной лодке. Им удалось даже убедить американскую тайную полицию, которая, наконец, поверила в эту бессмыслицу. Человек, на котором они остановили свое внимание, разумеется, заметил, что за ним следят; но так как совесть у него была нечиста, он исчез, что еще больше усилило подозрение полицейских.