Грязная буйная штучка (СИ) - Калитина София

Я слышу, как открывается дверь ванной, и она кричит:

– А где ты хранишь спортивные принадлежности или всякую хрень для серфинга?

– Мои что? – с набитым ртом спрашиваю я.

– Я не про доску спрашиваю, – я слышу, как она шарит по шкафам в прихожей и бормочет: – А, все, нашла.

Я залпом допиваю воду и смотрю, как она идет по коридору. Мое сердце замирает. Она стоит в дверном проеме, и я чувствую себя странно, немного напуганной. И особенно странно, что мне это нравится. Мне нравится мысль, что она такая – немного пугающая, не поддающаяся влиянию. Нравится, что она может ворваться в мою жизнь, вытесняя из нее все остальное.

Она держит в руках моток эластичного шнура.

– И откуда мне было знать, что ты искала именно это? – спрашиваю я.

– Могла бы догадаться, я ведь намекала про тот раз с веревкой, – она берет меня под руку и ведет в гостиную. Я немного спотыкаюсь, и она смотрит на меня, снимает свою бейсболку, взъерошив волосы другой рукой. – Надеюсь, ты не забудешь об этом.

Меня беспокоит воздействие её голоса. Он хриплый и напоминает мне дорогое виски, что стекает по горлу и горячит кровь. Думаю, что больше не могу притворяться: я полностью одержима Анастасией Ипатко.

– Я постараюсь, – шепчу я, приподнимаясь на носочках и целуя линию её челюсти.

– Не могу дождаться, когда ты начнешь умолять меня кончить, – она чуть приподнимает подбородок и облизывает свою нижнюю губу. – И не могу дождаться, когда ты будешь умолять меня не останавливаться.

Я мгновенно трезвею от предвкушения невероятного кайфа, когда её пальцы будут у меня внутри.

Кивком указывая на мою одежду, она бормочет:

– Сними все.

Я снимаю футболку, скидываю туфли и стягиваю джинсы. Она наблюдает за каждым моим движением, неторопливо разматывая шнур. Я купила его пару недель назад, чтобы закреплять вещи при перевозке, когда предыдущий перетерся, но блин. Такое использование тоже подойдет.

– В этот раз будет намного грубее, – говорит она, показывая на шнур, но, я надеюсь, она говорит не только о веревке, но и о том, как собирается меня трахнуть.

Я уже голая, и она подходит ближе, наклоняется и целует меня. Мне нравится её вкус – сегодня она как смесь пива и мяты; она издает довольное «М-м-м» и тихо спрашивает:

– Скажи мне, что тоже этого хочешь.

– Совершенно точно хочу.

Она очень осторожно обвязывает шнур вокруг моей грудной клетки, по груди и спине. Поднимает вверх по плечам и опять вниз по груди. Заводит мои руки за спину, так что я обхватываю свои локти руками, и закрепляет оставшийся шнур у позвоночника, прямо между лопатками.

Моя грудь обрисована шнуром, перекрещенном на грудине, а руки закреплены сзади. И как Настя сейчас на меня смотрит…

Я ощущаю себя гребаной королевой.

Она прижимает руку к моей груди, разведя пальцы в стороны. Я словно вырвана из жизни и теперь умираю от голода. Я еще ни с кем не чувствовала себя такой неуправляемой, как с ней.

Она проводит кончиком языка по моей нижней губе и, будто читая мои мысли, спрашивает:

– Тебе же нравится, когда я немного грубая, правда?

Я киваю. Я сейчас так нуждаюсь во многом. Я словно стою на краю, еще один шаг – и я получу все, чего так жажду, и она даст мне все это. Но так же знаю, что она заставит меня ждать, и это предвкушение заставляет меня дрожать.

– Ты хочешь, чтобы я была лишь немного грубой? – спрашивает она, и её руки немного дрожат, когда она прикасается к моему лицу. – Или хочешь бешеного траха?

– Бешеного.

Она глубоко выдыхает через ноздри, и воздух обжигает меня, как огонь.

Настя тянется рукой назад и снимает футболку через голову, затем идет лифчик, быстро расстегивает джинсы и опускает вниз их вместе с трусиками. Она смотрит на мое лицо, грудь, изучая мою реакцию на её обнажение. Затем отступает, садится на диван и подзывает меня пальцем.

– Садись ко мне на колени.

Я подхожу к ней, сажусь, оседлав её бедра, и неустойчиво покачиваюсь, но она удерживает меня за талию.

– Тебе удобно? – с тихим хрипом спрашивает она.

Когда я киваю, она руками проводит по моим бокам и обхватывает грудь, глядя на меня, начинает сосать, лизать и поигрывать пальцами. Её язык расслабленный, дразнящий.

Мои руки связаны, и она сама немного приподнимает меня, разворачивается и ложится на диван головой на подлокотник, вытянув ноги позади меня. Настя ставит меня так, чтобы мои ноги были раскрыты над её ртом, покачивает меня и стонет, прижимаясь к моей коже. Пока лижет меня, она продолжает говорить, как ей это нравится, какая я сладкая. Я слышу, как она произносит то, что мне так нравится, и я уже готова кончить. Я ощущаю жар, меня колотит. Она едва двигается, просто шепчет, целует и облизывает, и это так… Достаточно только её дыхания, тепла и прикосновения языка к клитору… И меня бросает в пот от напряжения, когда я пытаюсь удержать собственное тело в вертикальном положении. Её глаза горят, руки с груди перемещаются на шнур сзади, и она притягивает меня сильнее к себе.

Я не могу схватиться за диван. Не могу ухватиться за неё. И не могу сосредоточится ни на чем, кроме всего этого, и это так хорошо, что я готова отпустить. Сдаться. Я извиваюсь от этого интенсивного удовольствия, широко расставив ноги и ощущая, как тело жаждет больше трения, больше влаги, больше её самой. Весь мой вес на её руках, и я кончаю так сильно, что мои ноги дрожат, спина резко выгибается, и я не сдерживаю крик. Может быть, это скорее визг – я не понимаю свои чувства, я взрываюсь, растекаюсь и собираюсь снова, а она все еще продолжает говорить:

Умница

Ох, блять, как хорошо

Тебе нравится?

Нравится?

Ты, как конфетка у меня во рту, блять, такая сладенькая

Мокрая и такая готовая

Хочешь, чтобы я тебя сейчас оттрахала?

Именно этот вопрос возвращает меня к действительности.

– Да, пожалуйста… сейчас.

Её руки держат меня за бедра, она поцелуями скользит по моему животу, груди, шее, пока сама поднимается и снова усаживает меня к себе на колени.

– Подожди, подожди, подожди, – рычит она, когда её пальцы потираются у меня между ног. Я всхлипываю, хочу чувствовать её в себе, чтобы она потеряла контроль.

Я задыхаюсь, по шее и груди стекают капельки пота. Чувствую прохладный воздух на лбу и на животе. Я дрожу возле неё, пытаюсь сосредоточится, но это бесполезно. Настя великолепна, красивая грудь с идеальными сосками, каждая мышца напряжена и кожа влажная от пота.

– О боже… – задыхаюсь я, когда она целует мою грудь, посасывает сосок и стонет.

Я еще никогда не чувствовала такого отчаяния – я связана, а она такая сильная и может делать все, что пожелает, но… смотрите – как она заботлива и сосредоточена на мне, как она заставляет меня кончать, расхваливая, говорит со мной. И у меня в голове появляется маленькое сомнение, что это не просто мой способ сбежать от реальности.

Все дело в ней самой.

– Скорее, – заскулила я.

Она придерживает меня рукой за бедро, кончиками пальцев другой слегка надавливает на клитор и шепчет:

– Хорошо, тише, тише. Все, я готова, готова. Иди ко мне, сейчас.

Настя помогает мне опуститься, и вот её пальцы во мне… О боже. Я дрожу, дико хочется двигаться, но она держит меня свободной рукой за волосы. Её пальцы глубоко, так глубоко во мне – и я могу поклясться, что чувствую её пульс и её потребность раствориться во мне.

Она стонет, слегка покачивая рукой.

– Не произноси ни звука, – бормочет она у моей шеи. – Твои маленькие стоны могут заставить меня кончить раньше времени.

Я прикусываю губу, чтобы замолчать, и она награждает меня за это поцелуем. Она держит меня за попу и поднимает и опускает меня, а когда снова приподнимает, то удерживает на весу и начинает быстрые безжалостные толчки снизу вверх. Она все это время что-то говорит, а я даже не понимаю и половины, потому что начинаю отключаться. Я воспринимаю только звук её голоса, его глубину и уверенность. Слова такие приятные, ведут за собой, и я теряюсь, да и черт с этим, я ничего не понимаю от удовольствия.