Журнал «Вокруг Света» №09 за 1973 год - Вокруг Света

...Шестой день. От постоянного голода и жажды ноги стали ватными, а ботинки кажутся неподъемными. Впрочем, они действительно отяжелели, ибо размокли и пропитались грязью. Бесконечная сельва проглотила нас, но мы оказались неудобоваримы, и она в отместку терзает нас всеми доступными ей средствами. Тропа становится почти непроходимой, зато ловушки и «сюрпризы» попадаются все чаще.

Вслед за уничтожением «наблюдательного пункта партизан» мы неожиданно попадаем в засаду. Со всех сторон гремят выстрелы. Под ногами взрываются петарды. Сержант кричит: «Ложись!», и, упав в болотную грязь, мы начинаем отстреливаться, протирая грязными кулаками красные от бессонницы глаза. Потом, повинуясь команде сержанта, встаем и идем в атаку. Именно идем. Проваливаясь в ловушки, напарываясь на колючки, увертываясь от падающих стволов деревьев. Вот он, наконец, замаскированный «опорный пункт противника»: окруженный двумя рядами колючей проволоки блиндаж. Рвем проволоку гранатами, режем ножницами. Врываемся в блиндаж, вокруг все еще взрываются заранее заложенные инструкторами взрывпакеты и трещат холостыми патронами автоматические пулеметы.

И тут начинается то, что зовется в Бразилии «кебра-кебра»: повальное уничтожение всего, что попадается на глаза. Леонидас, Жулио, Дирсеу, Аристидес и остальные солдаты, озверевшие от голода и ненависти, разносят блиндаж в щепки.

Отбой. Офицер-руководитель колонны объявляет привал. Загорается костер, из рюкзаков извлечены консервы. Теперь, когда все самое страшное позади и предстоит возвращение на базу, у всех словно гора с плеч свалилась.

Потом ночевка. Рано утром колонна трогается в обратный путь.

Восхождение на Голгофу

...Мы выступаем с восходом. Здесь, в сельве, никакого солнца, конечно, не видно: оно не может пробиться сквозь полог леса. До нас доходит лишь зыбкое неверное свечение, растворяющееся во влажном тумане. Чавкает под ногами грязь. Где-то вдали испуганно вскрикивают макаки. А может быть, это вовсе и не макаки. Может, это инструкторы, готовящие новые западни и «сюрпризы» другому отряду курсантов, который через несколько дней пройдет по тропе. Нам до этого, слава богу, уже нет дела. Пускай для них готовят любые ловушки, пускай их побольше погоняют по сельве, пусть, черт возьми, изведают то, что изведали мы.

От мысли, что кому-то только еще придется пройти через все эти передряги, становится как-то легко на душе: ведь у нас-то все позади...

Никто из них не знал, что не все позади.

...Когда командир сказал, что до базы остается два часа пути, мы почувствовали себя почти на месте, мечтая о прохладном душе и письме из дома, которое, может быть, поджидает там, в лагере. В этот самый момент все и началось. Со всех сторон затрещали выстрелы, полетели гранаты, с деревьев на нас спрыгнули десятки людей в зеленых комбинезонах. Справа, слева, сзади — направленные на нас стволы автоматов неизвестной конструкции. Кто-то пытался отбиваться. Жулио визжал, выплевывая зубы: ударом приклада ему рассекли щеку. Упавшего Аристидеса били ботинками. Это было последнее, что я видел. На меня навалились трое, вывернули руки, я взвыл от боли в плечевых суставах. Мне на секунду почудилось, что это не ученье, что это — геррилья, на нас действительно напали партизаны. Рванулся изо всех сил; удар по голове, я упал лицом в грязь...

Но это были учения. Начинался самый страшный их этап: пытки. Время и место были выбраны военными «психологами» как нельзя более удачно: курсанты расслабились, зная, что учения почти закончены, что вот-вот между деревьями мелькнет ограда лагеря, где их ждет долгожданный отдых. Взятых в плен повели на полигон.

...Потом, очнувшись, я понял, что это тоже учения. Самая страшная их часть, о которой умолчали командиры перед выходом в сельву, но о которой я и Жулио знали со слов одного ветерана. Он потом просил никому не говорить об этом.

Мы долго шли по лесу под угрожающие вопли инструкторов. Москиты пили нашу кровь с каким-то особым зверством. Хочется пить, но фляги с водой отобраны. Хочется оправиться, но нельзя остановиться ни на мгновенье: сзади подгоняет офицер.

Часа через два мы приходим на полигон, который называется «коммунистический концлагерь». Именно здесь и начинается:

— Встать!

— Ложись!

— Встать!

— Ложись!

Мы встаем и падаем в грязь, встаем и падаем сноба. Бессильная злоба сводит челюсти, но каждый знает, дрогнуть нельзя, сразу будешь дисквалифицирован и с позором изгнан из лагеря.

— Проклятые прислужники империалистов! Свиньи!..

Инструкторы начинают «психологическую атаку». Они демонстрируют нам, что испытает тот, кто попадет в руки к «коммунистам».

— Буржуй! Кровопийца! — выкрикивая эти проклятия, инструктор плюет мне в лицо. Я, не моргнув, смотрю ему в глаза. Чувствуется, что он доволен.

Двое «экзаменаторов» берут бревно, взваливают его на плечо Аристидесу и повисают на концах.

— Эй ты, буржуй, тащи нас!

Аристидес делает шаг, другой, ноги разъезжаются, и он падает. Его бьют ботинками и плетками. Он стонет, я отворачиваюсь, и в ту же секунду получаю оглушительную пощечину.

— Смотреть! — визжит сержант. — Не от ворачиваться! Всем смотреть!

Дальше гангорра: курсанта укладывают головой вниз на лоток из досок. Верхняя часть туловища в грязной болотистой луже, где ползают черные скорпионы. Они взбираются на грудь. Нужно затаить дыхание и не шевелиться. Слегка дрогнешь, и укус. Умереть не дадут: дежурный врач вколет сыворотку, но тебя дисквалифицируют.

Жулио тащат на «распятие»: жесткими лианами за руки привязывают к деревьям. Деревья распрямляются, тело Жулио дрожит, под ноги ему подкладываются тлеющие головешки. Чем дольше выдержишь, тем выше оценка. Бывает, курсант теряет сознание, его снимают с костра калекой.

И так сорок восемь часов. Без сна. Без отдыха. Когда последние силы оставляют курсантов, наступает избавление: «верные законному правительству войска» освобождают пленников.

Живой амулет СИГС

СИГС был создан вскоре после «революции» 1964 года, свергнувшей неугодного генералам президента Жоао Гуларта. 19 ноября 1966 года на торжественной линейке первых выпускников СИГС его командир полковник Жоржи Тейшейра де Оливейра заявил: «Впервые в истории Бразилии принимаются конкретные меры для защиты наших национальных богатств, которые издавна привлекают внимание врагов».

А выступивший от имени выпускников капитан Селио Фрегапини не менее высокопарно ответствовал: «Мы знаем, что весь мир готовится отторгнуть от нас Амазонию. Но наши вооруженные силы готовы к боям, которые навяжут нам противники. Для этого мы тренировались, осваивая боевые действия в сельве, и эта сельва, политая нашим потом и кровью, принадлежит нам. Сегодня, как и вчера, будет развеваться над сельвой наше прославленное знамя».

Такова была официальная задача СИГС: готовить военные кадры для защиты Амазонии с оружием в руках. Но поскольку никакое государство не собиралось посылать в Амазонию танки и забрасывать в сельву воздушные десанты, подлинной целью «Центра обучения» стала подготовка специальных подразделений для борьбы с «внутренними врагами»: с «партизанами», «террористами», «агентами Кубы» и вообще «коммунистами». Выпускники СИГС предназначаются для самых сложных миссий и самых трудных операций. Они достигают совершенства в искусстве убивать и привыкают не испытывать каких-либо чувств, кроме удовлетворения при виде крови тех, с кем сражаются. В СИГС обучаются и военнослужащие из некоторых других латиноамериканских государств, руководители которых обеспокоены активизацией народного движения и обострением классовой борьбы в своих странах.

О том, до какой степени иногда доходит этот военный психоз, достаточно красноречиво свидетельствуют, например, большие маневры, проводившиеся в конце 1972 года в штате Рио-Гранде-до-Сул на юге Бразилии, рассказом о которых был начат этот очерк. Как писала бразильская печать, операция «Красное пончо» была одним из самых крупных за последние десятилетия военных учений. В районе городов Лаврас и Сан-Мигель был разыгран грандиозный спектакль, в который, помимо десяти тысяч солдат и офицеров, волей-неволей было вовлечено все население этих городов. Некая «соседняя страна» пытается обострить обстановку, вербуя противников режима, обучая их и забрасывая обратно для ведения «подрывной работы». Для придания ситуации реальности в дело включились выпускники СИГС и десантники, которые со знанием дела инсценировали диверсии, террористические акты, вспышки партизанской войны. Затем последовала неожиданная «интервенция» вооруженных сил «соседней страны».

Дело дошло до того, что напуганные маневрами жители двух тихих городков поверили в подлинность разворачивавшихся на их глазах событий и бросились вооружаться, чтобы защитить себя от интервентов.