Александр III и его время - Евгений Толмачев

В память умершего цесаревича, а также во имя святителя Николая Мирликийского чудотворца 12 апреля 1903 г. в Ницце в садах виллы Бермон состоялась закладка нового православного Свято-Николаевского собора. Попечительницей Строительного комитета этого храма была вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, а первым председателем комитета — двоюродный брат цесаревича князь Георгий Максимилианович Романовский, герцог Лейхтенбергский. Постройка этого великолепного храма, сооружённого в стиле московско-ярославских соборов XVII в., была закончена в 1911 г., освещён 17 декабря 1912 г. Новый проезд к храму с разрешения императора Николая II получил название Avenue Nikolas II.

Глава четвёртая НОВЫЙ ПРЕСТОЛОНАСЛЕДНИК

1. ВЕЛИКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ

Высочайший манифест о назначении нового наследника, как было сказано, обнародован в Ницце 12 апреля 1865 г. «Лишившись первородного сына и прямого преемника нашего, — говорилось в конце этого манифеста, — ныне в бозе почившего государя наследника цесаревича и великого князя Николая Александровича, мы, на точном основании закона о престолонаследнике, провозглашаем второго сына нашего, Его Императорское Высочество великого князя Александра Александровича наследником нашим и цесаревичем». Манифест этот был доставлен в Россию с нарочным и обнародован в С. — Петербурге 19 апреля.

29 мая в белом зале Зимнего дворца в 1-м часу дня Александр II принимал представителей иноземных держав и многочисленные депутации от всех сословий, прибывших из разных губерний для присутствия на похоронах цесаревича Николая. К депутациям присоединились представители петербургского дворянства и городского общества.

Император вышел к ним в сопровождении цесаревича Александра Александровича. «Я желал вас видеть, господа, — сказал он, — чтобы лично изъявить вам от себя и от имени императрицы нашу сердечную благодарность за участие всей семьи русской в нашем семейном горе. Единодушие, с которым все сословия выразили нам своё сочувствие, нас глубоко тронуло и было единственною для нас отрадою в это скорбное время. В единодушии этом наша сила, и пока оно будет существовать, нам нечего бояться ни внешних, ни внутренних врагов. Покойному сыну суждено было, во время путешествия его по России в 1863 г., быть свидетелем подобного же единодушия, вызванного тогда посягательством врагов наших на древнее достояние русских и на единство государства… Да сохранится единодушие это навсегда! Прошу вас, господа, перенести на теперешнего наследника моего те чувства, которые вы питали к покойному его брату. За его же чувства к вам я ручаюсь. Он любит вас также горячо, как я вас люблю и как любил вас покойный. Молитесь Богу, чтобы он сохранил его нам для будущего благоденствия и славы России! Ещё раз благодарю вас, господа, от души».

На царском приёме впервые после восстания 1863-1864 гг. участвовали высшие гражданские чины и аристократы Царства Польского. Император, в присутствии цесаревича Александра Александровича, обращаясь к ним, сказал: «Я желал видеть вас, господа, чтобы поблагодарить за чувства, которые вы выразили мне при последних тяжких обстоятельствах. Хочу верить, что они искренни, и желаю, чтобы были разделены большинством ваших соотечественников, подданных моих в Царстве Польском. Чувства эти будут лучшим ручательством в том, что мы не подвергнемся уже тем испытаниям, через которые прошли в недавнее время. Я желаю, чтобы слова мои вы передали вашим заблужденным соотечественникам. Надеюсь, что вы будете содействовать к образумлению их. При сём случае не могу не припомнить те слова, поставляемые мне в укор, как бы оскорбление для Польши, которые я сказал в 1856 г. в Варшаве по прибытии туда в первый ещё раз императором. Я был встречен тогда с увлечением и в Лазенковском дворце говорил вашим соотечественникам. «Оставьте мечтания!» («Point de reveries!»). Если бы они последовали этому совету, то избавили бы ваше отечество от многих бедствий. Потому-то возвращаюсь к тем же прежним моим словам. Оставьте мечтания! Я люблю одинаково всех моих верных подданных: русских, поляков, финляндцев и других; они мне равно дороги; но никогда не допущу, чтобы дозволена была самая мысль о разъединении Царства Польского от России и самостоятельное без неё существование его. Оно создано русским императором и всем обязано России. Вот мой сын Александр, мой наследник. Он носит имя того императора, который некогда основал царство. Я надеюсь, что он будет достойно править своим наследием и что он не потерпит того, чего я не терпел. Ещё раз благодарю вас за чувства, которые вы изъявили при последнем печальном событии».

20 июля в Большой церкви и Георгиевском зале Зимнего дворца состоялось торжественное принесение присяги цесаревичем. Александр Александрович подробно описал этот день в своём дневнике. В первой половине дня он вместе с родителями и братом Владимиром побывал в Петропавловской крепости на могиле «милого Никсы». Затем, переодевшись в атаманский мундир, вместе с отцом обошёл войска. В час дня началась церемония. «… Все пошли с тётями и племянницами, — записал цесаревич. — Я шёл с т (етей) Соней. Мари и Ольга тоже были в русских платьях. Придя в церковь, начался молебен. Молитвы великолепные, я молился сколько мог, страшно было выходить посреди церкви, чтобы читать присягу. Я ничего не видел и ничего не слышал; прочёл, кажется, недурно, хотя немного скоро. Из церкви пошли тем же порядком в Георгиевскую залу, где папа, мама и все тёти стояли на троне и на ступеньках. Тут я прочёл военную присягу…» Приняв присягу под штандартом Атаманского своего имени полка, Александр преклонился перед императором, который заключил сына в свои объятия и поцеловал. Также изъявила свои чувства и императрица. Присутствовавший на этом церемониале министр внутренних дел П. А. Валуев заметил: «Обе присяги — церковно-гражданскую и военную — он (цесаревич) прочитал внятным и ровным голосом, но голос ещё не сложился… После присяги приём. Вел (икого) князя заставили сказать по нескольку слов всем членам Государственного совета и всем сенаторам. Вероятно, ещё и многим другим лицам военного звания. Тяжёлая задача без надлежащей подготовки. Особое впечатление произвела на меня императрица во время военной присяги. Она стояла одна перед троном лицом к нам. Государь сошёл и стал близ цесаревича. Императрица стояла неподвижно, не поднимая глаз и только как бы шатаясь от усилия выдержать до конца. На лице то глубокое выражение страдания или скорби, которое заключается в отсутствии всякой подвижности впечатлений. Душа обращена вовнутрь. Внешне безжизненна. Если бы я мог быть уверен, что при этом не было никакой aigreur (чувства досады), я пожелал бы преклониться перед ней, как пред иконой. В сильном и безмолвном страдании есть святость и повелительное обаяние». Сиятельный Петербург отметил этот день блестящей иллюминацией и народным гулянием. Как признался цесаревич, этот день для него был тяжёлым, словно камень свалился с плеч.

О состоявшемся событии Александр II известил своих подданных новым прочувствованным манифестом. Заметим, что император ещё до присяги назначил нового наследника атаманом всех казачьих войск, шефом л.-гв. Атаманского казачьего и 3-го Смоленского уланского полков и поселённого № 9 выборгского финского стрелкового батальона. Также царь зачислил его в л.-гв. гусарский полк, в л.-гв. кавказские эскадроны собственного Его Величества конвоя, в л.-гв. казачий уральский дивизион и в л.-гв. донскую казачью батарею. По принесении присяги цесаревич Александр Александрович зачислен в Гвардейский экипаж, во все полки и отдельные части гвардии, в которых сам государь состоял шефом и в которых новый наследник ещё не числился. Тогда же он был возведён в звание канцлера Александровского университета в Финляндии. Цесаревичу сохранён весь придворный штат усопшего брата в неизменном составе. Помимо графа С. Г. Строганова и генерала О. Б. Рихтера, к нему перешли Ф. А. Оом, И. К. Бабст, К. П. Победоносцев, князь В. П. Мещерский. Оба ординарца брата — П. А. Козлов и князь В. А. Барятинский — были назначены адъютантами к Александру Александровичу. Кроме этих «унаследованных» лиц вскоре ближе всех стал к цесаревичу флигель-адъютант граф И. И. Воронцов-Дашков, ничем не связанный с покойным братом. Попечителем к особе наследника назначили генерал-адъютанта Б. А. Перовского. С 1868 г. адъютантом его также стал граф С. Д. Шереметев.

Титул наследника престола принёс Александру производство в чин генерал-майора (30 апреля 1865 г.) с зачислением в свиту императора. Некоторые правители зарубежных государств выразили новому цесаревичу знаки своего особого признания. Так, от короля Швеции Карла XV он получил орден Серафимов, от короля Бельгии Леопольда I — орден Леопольда. Император Франции Наполеон III наградил наследника орденом Почётного легиона Большого креста, король Италии Виктор-Эммануил II — орденом Аннунциады…