Те, кого испугаются твари - Владимир Мясоедов

Бывший десантник еще раз, теперь уже не наспех, перебинтовывал стонущего Сарбаза. А Мешков, похоже, лежал без сознания.

— Сердце у этой твари вытащите и вскройте, — распорядился Павел. — Чую, из-за него эта груда веток чуть нас на фарш не настрогала. Надежда, а у тебя-то откуда кровь?

— Эти мерзкие вьюнки мне под кожу пытались внедриться, — девушка поспешно разделась, не обращая внимания на мужчин, и принялась вытряхивать растения из одежды. — Копошились, кололи, влезали занозами…

— Оп-па! — удивленно воскликнул грузчик. — Никак баба?

— Вася, ты че? — воззрилась на него Надежда. — Только узнал?

— Да при чем тут ты? — маг-самоучка, сжимая в руке саблю, стоял над зеленым коконом, который только что разрезал. — Вот! Баба! Или, по крайней мере, че-то похожее.

— Ну-ка, ну-ка, — снайперша подошла к нему. — Мда, действительно, что-то похожее. Иначе и не скажешь. До настоящей бабы ей еще далеко. Гляди-ка, вся истыкана, живого места нет, а дышит. И вроде даже помирать не собирается.

— «Языка» взяли? — обрадовался Павел Ковальский, даже перестав перебинтовывать раненого. — Это хорошо!

— Зарэжу, твар! — аж привстал Сарбаз, у которого вдруг прорезался акцент. Он выхватил нож, но был удержан бывшим десантником. — Пусты! Она же меня инвалыдом сделала! Убью!

— После, — Павел продолжал держать его. — Сначала допросим.

— Вряд ли эта пигалица виновата в том, что тебе отгрызли руку, — прогудел Василий. — Похоже, она жертва этого… палочника.

Андрей тоже подошел к нему и пораженно присвистнул. Внутри зеленого кокона, до половины снятого грузчиком, действительно находилось тело девушки лет четырнадцати-пятнадцати. С едва обозначенной грудью и очень худое — ребра проступали сквозь тонкую кожу. Обрывки одежды мало что скрывали, а странные черные веревки будто впитывали в себя свет. Этими веревками девушке связали в трех местах ноги и примотали руки к туловищу. На теле ее виднелись раны, нанесенные оружием разведчиков, но грудь вздымалась пусть медленно, но ровно. Да и вообще, куда больше повреждений нанес ей монстр. В тело входили полупрозрачные бледно-розовые отростки, тянувшиеся из недр зеленого покрывала, которое уже перестало светиться. Складывалось впечатление, что это корни монстра, и они высосали из своей жертвы почти все соки. Из кокона несло ароматами немытого тела и нечистот — выпускать девушку по естественным надобностям явно считали лишним.

— Мда, на «языка» в таком состоянии она не тянет, — задумчиво произнес подошедший Павел Ковальский. — Она же без сознания.

Сарбаз отчетливо помянул шайтана, однако бросаться с ножом на девушку не стал.

— Похоже, ее использовали как источник энергии, — сказала Надежда.

— Отнесем ее в деревню, — решил Павел. — Если по дороге не помрет. Андрей, продезинфицируй мой ножик своим пламенем. Буду вырезать из нее эту пакость. — Он повернулся к Шаповаловой: — Но начну с тебя, Наденька. Пока эти вьюнки тебя не отравили, как Мешкова.

— Это же больно будет, — поморщилась Надежда.

— А что поделать? — развел руками Павел. — Придется потерпеть…

К счастью, занозы не ушли глубоко под кожу, и извлечь их не составило особого труда. Сложнее оказалось вытащить отростки из тела незнакомки. Но и с этой задачей Павел успешно справился.

— У нее всего девять пар ребер, — ошарашенно констатировала Надежда, прощупав руками худенькое тело девушки. — Меньше, чем у нас! Но зато они широкие какие-то.

— Может, просто маленькая, не выросли еще? — предположил Василий, о науке анатомии если и слышавший, то явно мимолетом.

Надежда фыркнула:

— Количество костей с возрастом не прибавляется. — Она убрала волосы с ушей девушки: — Посмотрите, уши острые, как у многих чужаков, что на нас напали!

— Или как у эльфов, — заметил Андрей.

Шаповалова, не слушая его, бесцеремонно раздвинула челюсти незнакомки:

— А зубы? Зубы, как у грызунов!

— Значит, она тоже из чужаков, — сделал вывод Андрей. — Тогда допросить ее не получится, она же нашего языка не знает.

— Научим, — буркнул бывший десантник.

— Сзади! — вдруг уже знакомо крикнул Сарбаз.

— Че? Опять? — резко повернулся Павел. — Ааа… Да это всего лишь волки… или шакалы.

Метрах в двадцати замерла пятерка черных зверюг, подобных тем, что напали на разведчиков не так давно.

Павел взял в руку саперную лопатку, Шаповалова потянулась за ружьем, а Василий взял на изготовку саблю.

— Андрей, угости-ка их огоньком, — предложил бывший десантник.

Автомеханик вытянул вперед руку и выпустил в сторону волков струю пламени. Самый крупный зверь тут же развернулся и побежал прочь. Остальные, оглядываясь на людей, последовали за ним.

— Не понравилось! — хохотнул Павел. — Так, уходим отсюда. Василий, тащишь агронома. Я беру эту эльфийку, в свою куртку замотаю. Сарбаз идет впереди и вертит головой по сторонам, Надежда рядом с ним. Андрей прикрывает сзади.

… До Бронштейна они добрались без приключений. Египтолог уже управился с работой и устало сидел возле свеженасыпанного холмика. Слушая рассказ разведчиков, он быстро осмотрел Мешкова и заявил, что если агроном до сих пор жив, то вероятность его исцеления весьма велика. И перешел к чужачке, попутно сообщив:

— В деревню опять дракон прилетал. Не тот, змеевидный, с седоком, а, можно сказать, классических европейских очертаний. Кружил, кружил, пару раз почти до самой земли снижался… Унес ли кого, не знаю — зрение у меня уже не то.

Осмотр незнакомки привел Бронштейна к тому же выводу: это существо не относится к виду хомо сапиенс. А когда все разместились на телеге, направил коня к деревне и принялся делиться плодами своих размышлений:

— Складывается такое впечатление, что большинство чужаков имеют низкий уровень власти над сверхъестественным. У многих из них были мощные артефакты, изготовление которых требует немалых знаний и усилий, однако колдовали эти типы из рук вон плохо. Получше, конечно, чем наши самоучки, только-только овладевшие волшебством, но все-таки… Редким исключением являлись личности, вероятно, занимавшие офицерские должности или специализировавшиеся на использовании заклинаний. Головы с подселенными в них призраками — тоже достаточно примитивная конструкция. Мощная и надежная, как лом, однако же грубая… Любой знакомый с основами ритуальной магии способен сотворить нечто подобное. А вот ваш хомяк — очень сложная штука. Помнишь, Андрей, я рассказывал о големе и ухищрениях, необходимых, чтобы он мог работать? Вот сопоставимая по изощренности работа.

— И какой из этого можно сделать вывод? — спросил Василий.

— Самой вероятной мне представляется такая версия: у этих чужаков кастовое общество. В нем есть воины, слуги, маги и прочие. И каждая каста знает лишь свое дело. Солдат не учат колдовать, волшебники не носят оружие. Возможно, координирует их действия одна-единственная личность, и гуманной ее никак не назовешь. В общем, хорошо бы поскорее привести эту чужачку в чувство и расспросить.

— И крепить оборону, — добавил бывший десантник.

ГЛАВА 6

— Ну, это, конечно, не зенитки, но ничего лучшего мы из сохранившихся материалов не создадим, — Бронштейн, как бы извиняясь, развел руками.

Правда, никто из собравшихся на крыше сельсовета людей и не подумал укорять старого египтолога. Все они столпились вокруг орудий, появившихся на свет благодаря чертежам, которые разыскал Бронштейн, и буквально пожирали их глазами.

— Это баллиста, да? — спросил Клюев, показывая на гибрид большого арбалета с длинной тумбочкой, стоявший на четырех опорах. Две из них были офисными креслами с регулируемой высотой. Благодаря этому прицел орудия можно было менять в весьма широком диапазоне. — А рядом пяток ее ручных собратьев? А почему у них такой странный вогнутый приклад?

— Перед вами гастрофет, — наставительно поднял палец вверх Бронштейн. — Сиречь брюшной лук. Дедушка упомянутой тобой баллисты, применявшийся в боях задолго до нашей эры. Самое простое осадное орудие. Его даже мы сможем довольно массово изготавливать в условиях дефицита времени, мастеров и ресурсов. Ну а то, что ты вертишь в руках, действительно ручное оружие того же принципа действия. Приклад упираем в живот, двумя руками натягиваем тетиву, закладываем в ложе полуметровую стрелку — и вуаля! Тому, кого она ударит, будет весьма кисло.

— Верю, — Клюев отложил новое оружие. — А дальность стрельбы какая?

— У этой модели всего около ста метров, — вздохнул историк. — Ну, нет у нас людей, раньше хоть что-то подобное мастеривших. Хорошо еще, что первый образец вообще стреляет. Все слышат стук молотков и мат? Это на заднем дворе, прямо под открытым небом, еще четыре больших гастрофета делают, но с некоторыми изменениями конструкции. Надеюсь, станет получше, ведь древние греки из них на четверть километра пуляли. А у них даже стальных тросов не было, только ремни сыромятные.