Осколки ледяной брони (СИ) - Блейк Ирэн

  - Извините, мы знакомы? - спросила она, озадачивая его. Удерживая ладонь на ткани костюма. Тяня время. Ещё чуть-чуть. Ей много не надо. Только проверить. Узнать и убедиться, что не ошиблась.

  - К сожалению нет. Такую красавицу я бы запомнил,- сказал Михаил, глядя в глаза.

  Разжала пальцы, отпуская лацкан пиджака, собираясь уйти. В бар ей больше не было нужно. Намеченный план изменился.

  - Девушка постойте! Возьмите визитку,- порывисто произнёс мужчина.

  Хм, но ей то не привыкать к такому поведению особей мужского пола.

   Машинально взяла белый плотный квадратик. Сжала в руке и пошла обратно к дороге. Услышав вопрос, оглянулась:

  - Девушка, скажите ваше имя?

  - Диана, - ответила и улыбнулась. Довольная собой. "Как всё удачно складывается". Сначала администраторша кое-что сообщила. Мало, но всё же. А теперь его отец и я знаю, где живёт гитарист. Знаю всё что необходимо. Уже проще. Понятней.

  Она ушла, свернув в проулок. А, Михаил ещё целую минуту стоял и ждал чего-то, пока не очнулся, вздрогнув, направился к машине. Сел за руль и поехал на работу. У него ещё были дела. Собственное поведение поразило, а потом взбесило, и всё же вспоминая её глаза, он улыбнулся, понимая, что на пару минут у него однозначно съехала крыша. " Ну, точно мальчишка. Зелёный юнец. Пацан, а не солидный мужик". "Диана красивое имя. Ей к лицу. Интересно, почему она подумала, что мы знакомы?" Подумал Михаил и увеличил скорость. Постоянная любовница Жанна, впервые за долгое время была забыта.

  Кирилл пришел домой. Отца в такое раннее время как всегда нет, а мать спит. Прибрано. Может мать, а может её подруга кошатница со второго этажа, навела порядок. Скорее всего, кошатница, потому что мать теперь просто физически не смогла бы разгрести бардак в их большой квартире. Наверное, кошатница. Последняя домработница уволилась всего неделю как. Всех ни в чём не повинных женщин отец доводил до истерики, постоянно придираясь по мелочам.

   И всё же это приятно когда в квартире чисто свежо, помыто и пропылесосено. А думал, что самому убирать придётся, или опять звонить дружбану, чтобы сестру с подругами пригласил. Благодарность фанаток порой очень и очень кстати.

  Кирилл разделся, сложив вещи на спинку стула. Жарко и кондишин не включён. В одних боксёрских трусах парень пошёл на кухню. "Так. Кастрюли пустые Чистенькие в шкафчике стоят", подумал, глядя на пустую плиту и чистый разделочный стол." Ничего, утешил себя, -главное холодильник полный, а что-нибудь на скорую руку я смастерю". Есть пареньку хотелось зверски. Нервы. Стресс и повышенный обмен веществ.

  Он слегка прикрыл кухонные жалюзи, потому что солнечный свет тяготил, да и слишком близко находились окна соседнего дома. А Романцевичу уже изрядно осточертели жившие в семействе Барановых две тринадцатилетние хулиганки. Любили подглядывать. Однажды даже сфоткали, а потом откровенно шантажировали. Пришлось Романцевичу устраивать разборки. Помогло, но, всё кто их знает, присмиревших то, осторожность ведь никогда не помешает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   Пока чайник закипал, он делал бутерброды. Ветчина, сыр, помидоры и белый хлеб. Задумался. Опять о Диане. "Да будь она проклята. Я что болен. Превращаюсь в мечтательного идиота. И это я то, двадцатитрёхлетний взрослый мужик". Резко зазвонил телефон.

  - Алло?- бодро ответил Кирилл.

  - Здорово ! Что у тебя с мобильником. Не дозвониться,- сухой, но всё же взволнованный голос Олега.

  - Батарея села. А что случилось?

   Олег звонил очень редко. В основном по делу.

  - Угадай, кто сегодня в "Неон" припёрся?

  - Кто?- нетерпеливо спросил Кирилл не любивший играть в угадайку.

  -Папаша твой собственной персоной. Явился, не запылился. Мать его.

  - Ох, ты сука. Чего он хотел?

  - Дело у него ко мне было. Придётся тебе друг мой давать концерты где-то ещё.

  - Чем он тебя заставил?- хрипло спросил Кирилл, прислоняясь к холодной настенной плитке.

   Парень был в шоке. Расстроился - это ещё слабо сказано. А затем подавляя слёзы, накатила ярость. Блядство! Ненависть на отца буквально давила. Бар был его вторым домом. Отдушиной. Олег же был единственным настоящим другом.

  - Он знает про Наташку. Он всё про меня знает. И может сильно надавить. Понимаешь?- , словно оправдываясь, произнес Олег.

  - Ладно, Олег. Я всё понял. Спасибо, что позвонил и всё мне рассказал. Это корешь очень много для меня значит.

  - Рад, что ты понимаешь, - явное облегчение в голосе.

  - Всё нормально. Не переживай, я как-нибудь справлюсь.

  -Держись, Кирюха! Если что, сразу звони!

  - И ты не пропадай корешь. Встретимся как-нибудь!- попрощался Кирилл.

  Разговор оборвался, а внутри пустота заполнила всё пространство внутри него, вытеснив собой всё хорошее, что произошло за последнее время, без сожалений и без скидок, оставив лишь горечь. Опустились плечи, комок подступил к горлу Кирилла. Тревога, сожаление сплелись в клубок, вертящийся в его голове. Снова придётся выступать в подземном переходе. На площади. На улице. Лишь бы слушали. И больше не будет благотворительных денег для детского фонда. Он не сможет помочь никому, даже себе. И придётся забыть про безумные планы уехать из этого города вместе с матерью, бросив всё.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

   Непростительная жалость к себе. Обида и злость комом застывшая в горле. Мешая вздохнуть. И слёзы, злые слёзы плёнкой нависли в глазах, но нет, он никогда в этой жизни после смерти Оксаны не будет он плакать. Никто и никогда не увидит его слез. Кирилл, обещания нужно держать. "Терпи мужик",- шепнул внутренний голос и парень сжал пальца в кулак. Думая, думая и в ярости обрушил кулак о стену. Боль отрезвляет.