Закрась все черным - Игорь Дорогобед

– Все, как ты велела, Светоносная.

Та приоткрыла ее и отчетливо услышала голос Ясноликой.

– Ты хорошо поработал, – она наклонилась над листом нетленного свитка и прочитала его имя, – Артур Недерфильд

Человечек бледно улыбнулся ей:

– Да, пребудет с тобой Тьма, Светоносная.

Было бы неплохо, мрачно добавила про себя Танита. Увидев Индиру на площади, она стала сомневаться в благосклонности Ночи.

Она размашисто расписалась под договором и лишь после этого спросила:

– Ну давай свое желание.

Человечек помолчал, словно собираясь с силами, а затем выдохнул ей в лицо:

– Закрась этот мир черным, Светоносная.

Танита посмотрела на него, затем на свиток, где еще не высохла ее подпись. Впрочем, какая разница? Даже не подписав договор заранее, она не смогла бы отказаться от своего обещания.

Вот в чем, оказывается, скрывалась ловушка. А она-то все пыталась понять, почему Ясноликая так спешит удалить Теодору-Марию, а то и уничтожить совсем. Вот и разгадка. И принес ее это человеческий огрызок. Ведь пока Кроткая находится в мире людей, закрасить его черным невозможно даже по желанию клиента. Фокус же заключается в том, что такое действо нельзя совершить в одно мгновение. Даже Вечному Врагу, чтобы стереть в пыль пару жалких человечьих городишек, потребовалось некоторое время. Поэтому запустить процесс можно и при жизни Теодоры-Марии, но пока сгущается краска Ночи, Кроткая должна умереть.

– Зачем тебе это? – задала она бесполезный вопрос.

– Ну как же? – искренне изумился человечек и физиономия его зажглась болезненным румянцем. – Ведь иначе будет несправедливо! Почему они все должны оставаться, если я ухожу?.. Пусть все покинут этот мир вместе со мной, пусть даже мир покинет себя.

Ну что тут возразишь идиоту, судящему обо всех исключительно по себе? Тьма, которой он истово служит, находится лишь в его поганой душонке. И не видит он иного смысла существования, как всемерно угождать ей. И что стало бы со всем сущим, если любой из нас, пусть не смертных, как человеки, но уничтожимых, захотел бы, уходя, погромче хлопнуть дверью? Но произносить всего этого вслух Танита не стала. К чему любые слова мира тому, кто слышит лишь себя?..

– И вообще, все это описано в «Красоте Ночи», – воодушевленно продолжал он. – И ты, Светоносная, осуществишь предопределенное Писанием.

Тому, кто дал человеку прочитать это апокриф, – яростно подумала Танита, – нужно безжалостно открутить голову, а еще лучше – сослать в АД, в хранилище человеческой гнили, причем в низшем звании и без права выслуги. Ведь человек даже не понял, что речь идет о мечте, которая, как и всякая большая мечта, должна оставаться неисполненной, чтобы не наступило разочарование. И уж как ему сообразить, что мы не стремимся уничтожить жалкий мир человеков, ибо в его существовании скрыта наша победа.

– Ты читал «Красоту ночи»? – машинально задала Танита еще один ненужный вопрос.

– Это все там, – отмахнулся от нее человечек, указав рукой на огненные буквы. – Исполни мое желание, Светоносная… Ты должна… Я хочу видеть, как это происходит… хочу ощутить это…

– Хорошо, – мысленно она улыбнулась. – Ты увидишь.

Танита приблизилась к дивану и теперь стояла, буквально нависая над человечком.

– Посмотри, – ее левая рука взмахнула в сторону окна. – Ты видишь, как темнеет и гаснет солнце?

Человечек перевернулся и приподнялся на локтях.

Нет, это не было обычное затмение. На солнечном диске, по-весеннему ярком, стали проступать темные пятна. Сначала маленькими черными пятнышками, которые затем стремительно разрастались, заливая диск черной краской от середины к краям и как бы гася его.

– Да, Светоносная, – благоговейно прошептал умирающий.

– Вон дом напротив, его заливает черная тень. Видишь ли ты это?

Огромная бесформенная тень ползла по противоположной стороне улицы, накрывая собой все встреченные дома. И, оказавшись в ее власти, они тут же мертвели, обретая вид давно покинутого жилья.

– Да, – восхищенно выдохнул человечек.

– Вот улица, по которой только что спешили автомобили и люди. Что стало с ними теперь?

От домов тень переползла на тротуар и дорогу, двигаясь к противоположной стороне улицы. С людьми и автомобилями, застигнутыми тенью врасплох, происходило нечто странное. Они застывали на месте, превращаясь в бурые бесформенные фигурки, отличавшиеся друг от друга лишь размером.

Человечек всхлипнул от восторга.

– И это всего лишь жалкая капля, тень того, что происходит повсюду. Понимаешь ли ты это?

Человечек лишь кивнул головой.

– И эта комната, – медленно продолжала Танита, – стены которой черны, и все предметы в ней, и даже сам воздух более непрозрачен есть последнее место, где погаснет свет, куда согласно желанию твоему прольется последняя капля краски Ночи.

Темные тени проникли в бюро, дотянулись широкими щупальцами до лампы и притушили ее. Затем, скользнув вниз, окружили диван, на котором лежал человечек, и Светоносную, стоявшую над ним.

Танита перевела дыхание и увидела дрожащее лицо человечка, его глаза, в которых светилось запоздалое осознание происходящего.

– И это есть смерть твоя и ад твой, в коем ты пребудешь навсегда.

Танита опустила руки и склонила голову над человечком. Но он был еще жив: глаза открыты и судорожно шевелился рот, пытаясь выплюнуть жалкие, уже никому не нужные слова. Напрасно старался. Танита и так отлично знала, что чувствует он сейчас Ибо смерть, вызванная по его желанию, становилась его смертью. Он испытывал ужас, застигнутых врасплох людей, их боль и отчаяние… Что ж, человек сам напросился на это, дал возможность ей, исполняя желание обмануть-наказать его, возжелавшего принять на себя нечеловеческие функции. Ибо не мир человеков спасала она, а лишь вынужденно пропалывала его, удаляя уж совсем обнаглевший сорняк. Ад праху его!

– За что? – он все же сумел разлепить непослушные губы.

– Ты пожелал, я – исполнила, – тихо ответила Танита.

– Магистр был прав, – еще выдавил он из себя, и ужас в глазах его остекленел-застыл.

– Это неважно, человек, – ответила ему, уже ничего не слышащему, Танита. – Совсем неважно. Пройдет совсем немного времени, и грязь полностью сожрет твое тело. И ничего не останется, кроме той малости, что ты сам поместил в ад, придуманный тобой.

Она отвернулась и произнесла скороговоркой известное поношение Вечного Врага. На душе стало чуточку легче, и Танита покинула бюро, прихватив договор и «огненные буквы».

Выйдя на улицу, она на пару мгновений застыла, подняв голову к небу, затем придирчиво осмотрелась вокруг себя. Блеклые тучи почти затянули не по-весеннему неяркое солнце. И мир обрел монотонную неприятно-серую окраску. Все выглядело вполне великолепно, так, словно она действительно начала погружение мира во мрак, из которого нет исхода.

– Мисс Камерон! – от жизнерадостно-желтого такси, стоявшего в метрах ста отсюда (ближе