Девять хвостов небесного лиса (Ку-Ли) - Анастасия Монастырская

Ночь связала нас − и теперь уже навсегда.

− Это ты и не ты, − сказал Олег.

Было четыре часа утра, и мы лежали на узкой кровати.

− Это я и не я.

Боялась, что ответит пошлостью типа: «Надо придумать, что сказать Алле». Но — молчал. И я поняла, что Алла ничего для него не значит. Но — будет с ней жить дальше. Потому, что никогда не сможет попросить у меня разрешения вернуться. И я никогда не попрошу, чтобы он вернулся.

Горечь, горечь, вечный искус на губах твоих, о, страсть…

Олег поцеловал меня в темечко.

− Скажи, Марычев умрет?

− Он действительно болен. Очень сильно болен. Онкология.

Олег тихонько выругался и прижал меня к себе.

− Подожди, я же не сказала, что он умрет. Не путай причину со следствием.

− Успокаиваешь? — его голос сорвался на хрип. — Мы были с ним в центре. Врачи, как и ты, говорят: вы смертельно больны, но это не значит, что умрете. Надо верить! Надо бороться! И прочая ерунда… Знаешь, как он отреагировал?

− Как?

− Сказал: «Из-за этой ерунды я потерял пять часов рабочего времени?» И вышел. А потом плакал в туалете. А я делал вид, что ничего не слышу. Что делать, Каська?

− Все наши проблемы в голове. И только. Мы сами их придумываем, наделяем отвратительной формой и выталкиваем в реальность. Потом удивляемся, почему в нашей жизни все не так, как хочется. А все лишь потому, что мы же и запрограммировали собственную жизнь. Ты мысленно уже похоронил Марычева, а он, между прочим, очень хочет жить. И в этом заключается его шанс.

− И?

− Поверить.

− В бога?

− Лучше в себя. Бог может и подвести. Когда он нужен, то всегда занят… Скорой смерти я не увидела, если это тебя интересует. Но и спокойной жизни тоже. Ад Марычева еще впереди. Его личный ад.

— Ничего! И в аду люди живут!

Что да, то да…

— В общем, исцелить — вряд ли. Я не господь бог. Но вот перетянуть… Переместить картинку… Как на компьютере… Если ты понимаешь, о чем я. Понимаешь?

− Переместить картинку… − Олег резко сел, кровать натужно скрипнула. − Марычев будет жить, а кто-то за него умрет. Разве так бывает?

— Редко, но бывает. В моей практике несколько случаев.

− Как это сделать? В смысле, технически? — тон бывшего мужа стал деловым.

− Если бы знала, давно получила Нобелевскую премию, − усмехнулась я. — Окажись в окружении Марычева искренне любящий человек, тогда…

− А жена? — спросил Олег и сам же отмахнулся. — Они давно со-существуют. Он сам по себе. Она сама по себе. Машка будет только рада, если он умрет. Квартира, деньги, машина и свобода. Живи — не хочу.

— Марычев должен пройти через это сам, — увещевающее сказала я. — Каждое испытание дается нам для чего-то. Все, что нас не убивает, делает сильнее.

− Следуя этой логике, можно предположить, что твое пьянство стало испытанием для нашей семьи. И мы его не выдержали, − глухо ответил Олег. — Марычев болен, и я не собираюсь пускать все на самотек. Мне тебя хватило. Ты с ним встретишься, Каська. И будешь работать столько, сколько надо.

За окном лениво просыпался город.

Олег молча одевался. Словно и не было минувшей ночи.

Словно не было нас. Впрочем, нас уже действительно не было.

− А если я сорвусь?

− Не сорвешься, − он положил на прикроватный столик несколько купюр.

Вздрогнула, принимая. И поняла, что он прав. Не сорвусь.

Мы еще раз встретились с Марычевым. Он тогда занимал два этажа в бизнес-центре на Невском. Новый бизнес, пахнущий свежей типографской краской и большими деньгами.

− Присаживайтесь, − изо всех сил старался быть великодушным. — Не знаю, почему Олег так настаивал на нашей встрече, но я был вынужден согласиться. Многим ему обязан.

− Вы любите свою жену? — спросила я, наконец.

− Имеет отношение к моей проблеме?

− Да.

− Я ее ненавижу! − О, святая простота! — Иногда рад, что умру, и мы окажемся по разные стороны этой жизни. Впрочем, вы знаете, что я ее ненавижу.

− Зачем тогда женились?

− Ради секса. Для чего же еще! — он хмыкнул. − Это сейчас живи, с кем хочешь, а тогда, сами знаете, в гости не придешь, на ночь не останешься. Жмешься по парадным, пока штаны не лопнут, и думаешь: ну, когда, когда? А будущий тесть вопит в телефон: или через мой труп, или после свадьбы. Не убивать же его? Дурацкая страна! Если порядочный человек, то делай, как все. Кому охота себя непорядочным чувствовать?! Вот и я, дурак, решил быть, как все. Через полгода понял, что попал. Но куда деваться? Ни кола, ни двора. Только женина родня. Вот и приспособился жить в ненависти.

− Вместо того, чтобы черпать в ней силы, вы разрушаете себя.

Он задумался.

− Ищете корень моей болезни во мне? Логично. Я тоже с этого начал. Перелопатил сотни статей, пытаясь разобраться, откуда во мне эта опухоль. Почему я, а не кто-то другой?

− Разобрались?

− Отчасти, — развивать мысль не стал.

− А как бы вы жили, если бы не ваша жена?

Марычев вкусно потянулся, хрустнув позвонками.

− Свернул бы бизнес. Арендовал бы маленький офис. Я, плюс секретарь, плюс приходящий бухгалтер. Клиенты у меня состоятельные, подход индивидуальный, репутация отменная. Два-три контракта, и весь год живу в свое удовольствие.

− Тогда зачем вам два этажа и десятки лишних работников?

− А чтобы как у всех. Это же заразная штука. Быть как все. В таком же пиджаке, при таком же «роллексе», на такой же машине. Если ты другой — ты слабый, и тебя съедят.

− Что еще?

− Продал бы квартиру, купил бы дом за городом. С садом и огородом. И обязательно у озера.

− Огород — выращивать капусту?

− Ага. Как римский Диоклетиан. «Ребята, если бы вы знали, какую капусту я своими руками выращиваю!» Почему нет?! Я путешествовать хочу. Продумывать маршрут, ездить по разным странам, с людьми разговаривать. Пусть на уровне жестов. Вот странное дело — денег много, а времени нет. Не могу оставить свой бизнес. Не могу оставить Машу, она совершенно беспомощна. Не могу вырваться из этого круга, где я всем что-то должен и априори всегда виноват. А тут еще врачи, осмотры, процедуры. На море пятнадцать лет не был. Представляете? Оно снится, море. Лечь бы на воду и покачиваться, и волны тебя уносят. А затем улыбнуться и уйти в глубину. Заметьте, не на дно, а в глубину. Если умирать, то только так. — Марычев усмехнулся. − Как только осознал, что ненавижу свою жену, понял, что болен.

− Что мешает разойтись? Человек вы теперь обеспеченный. Родня вашей жены влияния не имеет.

− Пробовал. Честно. Проснулся утром и понимаю: все, амба, гиря до полу дошла. Не могу! И за завтраком выложил: так и так, не люблю, давай разойдемся. Она смотрит на меня — глаза, как у Бэмби. Не любишь? Почему? Раньше любил, а теперь не любишь? И не смог я сказать, что и раньше не любил, а только хотел. Потому как природа своего требовала, а другой кандидатуры на постель не нашлось. Давай, говорю, квартиру разменяем и расстанемся. Она ревет: никуда не уйду, тут останусь.

− Уходите сами. Денег много…

− Мои деньги! — жестко отрезал. — Почему я должен их отдавать чужому мне человеку, только потому, что у нее какие-то права по закону. А по моральному закону, какие у нее права? По справедливости? Я пятнадцать лет строил свое дело — кирпичик по кирпичику. Она же палец о палец не ударила. Не потому, что не хочет, просто ничего не умеет. Даже ребенка родить не смогла.

− Дети без секса не заводятся.

− Я в курсе, − огрызнулся. — Знаете, что больше всего меня злит? То, что все это (обвел рукой кабинет) достанется ей. И она все развалит. В считанные месяцы. Все, чем я жил.

− Не все ли равно? Раз умирать собрались.

− А кто вам сказал, что я на тот свет собираюсь? — хлопнул себя по бритой голове. — Я еще поборюсь. А как пойму, что не получилось, завещание напишу. Ни копейки ей! Я — человек, и ничто материальное мне не чуждо. Выгнать ее не могу, уйти она не хочет. Выход? Кто-то должен умереть. И если я порядочный человек, то умереть должен я. Круг замкнулся.

− Тысячи людей в вашей ситуации как-то решают этот вопрос.

− Например, вы с Олегом. Когда вашему бывшему мужу потребовалось вас вычеркнуть, Кассандра, он взял и вычеркнул. Что скажете?

− Что он был прав. Жить со мной было невозможно. А ему нужно воспитывать дочь, строить бизнес, любить, наконец. Человек без любви — инвалид.

− Тогда мы все инвалиды… Знаете, а он ведь очень переживал. И до сих пор переживает. Если вас утешит, у них была очень грустная свадьба.

− Не утешит, но все равно спасибо, − моя очередь горько улыбнуться. — Нельзя все время только брать или только отдавать. Природа требует баланса.

− Философия потребления. Любимая тема Олега. Требуя большего, незаметно скатываешься в яму. Яму без нет дна. Все эти кредиты, бонусы, ставки, финансовые аферы. А в итоге будет плохо всем. Наступит кризис потребления. Так думает ваш муж.