Игрек Первый. Американский дедушка - Лев Корсунский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Перекреститься!
— А если они неверующие?
— «Галочку» в жопу.
Судаков оторопел.
— Но у них нет жопы!
— А у вас?
2.Кукушка нашла свою жертву, когда та потеряла всякую способность к спасению.
Пребывая в черной меланхолии, полковник Судаков впал в дрему.
Игрек лежал на своей койке с толстой обтрепанной книгой сказок. На днях он научился складывать буквы в слова, и сам процесс чтения доставлял Долговязому несказанное удовольствие.
Кукушка устроилась в кресле напротив дремлющего Судакова. Настроилась на нужный лад. Ощутила в животе приятный холодок. Произошло соприкосновение с вечностью.
— Ку-ку… — легко, как выдох, вылетело из чрева прорицательницы. — Ку-ку…
Судаков открыл один глаз.
— Язык отрежу…
Что вещей Кукушке глухие угрозы! На нее с ножом кидались, горячими щами в лицо плескали, а она не изменяла своему предназначению.
— Ку-ку… ку-ку…
Сергей Павлович придавил сверху голову подушкой, чтоб лишить себя слуха, но роковое кукованье даже мертвый услышал бы. Не думал Судаков, что у судьбы такой тоненький, противный голосок.
— Ку-ку… ку-ку…
Контрразведчик собрался с силами, чтобы выскочить из палаты, так и не узнав свой приговор. Но кукованье вдруг оборвалось.
Кукушка с бесстрастным ликом, вперила взор в бесконечность. Ждала новых сообщений из вечности.
«Я знаю, век уж мой измерен… — Сергей Павлович разразился сардоническим хохотом. — Смешно спешить на встречу с призраками, она и так близка — я стану резидентом нашей разведки на том свете!»
Гордость миссией, которую полковник самолично возложил на себя, приободрила его до того, что даже предательский страх («Пидарасы сразу по прибытии на тот свет опустят меня») Не лишил Судакова патриотического воодушевления: «Должность генеральская! Даже наш резидент в Америке — генерал — майор, а уж на том свете меньше чем на две звезды не соглашусь!»
* * *Особенно Игрека влекли сказки про ведьм и чертей. Не в первый раз с замиранием сердца перечитывал Долговязый сказку про братца Иванушку и сестрицу его Аленушку. Ведьма в ней была наделена удивительным даром принимать чужой облик.
Игрек впал в разнеженную мечтательность. Удивляясь тому, что Алевтине нравится быть ведьмой, Ангел стал фантазировать на темы перевоплощения. Как Алевтина распорядилась бы собой, обретя его наружность? А если Брокгауза?
Громкое кукованье вырвало Игрека из сладостного плена детских мечтаний.
На койке, вдавив голову в подушку, лежал Иоанн Васильевич, наружностью похожий на покойника. О том, что Брокгауз еще жив, свидетельствовал его обреченный вид. У покойников, Игрек помнил, бывают спокойные или сосредоточенные лица.
Когда кукованье прекратилось, физиономия приятеля исказилась мученической гримасой, будто ему нестерпимо захотелось пи-пи.
Игреку стало жаль милого старичка невыносимо. Долговязый готов был пожертвовать чем угодно, хоть пиписькой, только чтоб спасительное кукованье продолжалось.
Кукушка, помедлив, снова кукукнула, как бы через силу. И с недоумением уставилась на полковника. Тот был похож на выходца с того света.
«Через несколько лет Брокгауз тяжело заболеет, но его спасут!» — смекнул Игрек.
— Ку-ку… ку-ку… ку-ку…
Кукушка, покорившись высшей воле, стала издавать жизнеутверждающие звуки легко, не замечая принужденья.
Иоанн Васильевич порозовел, на губах его затрепыхалась торжествующая улыбка.
— Ку-ку… ку-ку… ку-ку… ку-ку…
Полковник Судаков, опасаясь, что кукованье вот — вот оборвется, поспешно вскочил на ноги, «Пусть другие отправляются в командировку на тот свет! Все равно никто не оценит моих заслуг! Никогда в жизни посмертно Героя и генерала не дадут!»
— Ку-ку… ку-ку…
Чтоб не искушать судьбу, Сергей Павлович, теряя на бегу тапки, поспешил в коридор.
«А призраки пусть меня подождут! У них в запасе вечность!»
— Ку-ку… ку-ку…
* * *Игрек смутно ощущал связь с Кукушкой и даже свою причастность к благому делу — продлению жизни приятеля (догадка о том, что они с Кукушкой, надув легковерного Брокгауза, стали шарлатанами, придет позже).
Игреку почудилось, что Кукушка издает вещие звуки, только когда он дергает за незримую нить.
Когда Иоанн Васильевич исчез в коридоре, спасаясь от убийственного разочарования, Долговязый отпустил ниточку.
Кукушка привычно сложила губы для кукованья, но не издала ни звука.
Игрек вновь нащупал кончик связующей нити, осторожно потянул за него.
— Ку-ку… ку-ку…
«Кажется, я поймал Бога за бороду…»
От радости Игрек сам крикнул во всю глотку:
— Ку-ку!
Кукушка не протестовала. Стала вязать варежки с чувством выполненного долга.
* * *Несмотря на секретность, с которой майор Коробочкин вел дело поджигателя Сизова, полковник Судаков о нем дознался. Если уж на том свете у него была агентура, то в милиции и подавно. Прикармливал контрразведчик всех, у кого зубы были целы, один Коробочкин не клевал с его руки.
«Независимый сыскарь… мать его! Сумасброд!»
В свете сияющего всеми цветами дела Сизова меркли достижения Судакова с сумасшедшей мафией. И полоумный лейтенант Мухин с его невидимками больше не радовал Сергея Павловича. Объединиться в одно дело строптивый майор не желал. Допустить, чтоб поджигателя особняка Службы безопасности нашла милиция? Лучше умереть. И смотреть продолжение этого спектакля с того света.
Впрочем, может ли он умереть раньше срока, назначенного Спасителем и сообщенного на землю через Кукушку? Может, и может, но не хочет.
Сергей Павлович, естественно, уловил: Кукушка споткнулась, перестала куковать.
«Значит, я все-таки умру, бля!» — в сердцах выругался полковник.
Потом раздалось дикое, отчаянное «ку-ку», сулившее ему невиданный взлет после физической смерти.
«После реанимации!» — успокоил себя Судаков.
3.«Откуда у нас с Кукушкой такая связь? — гадал Игрек, в глубине души догадываясь, что подобная связь у него может установиться не только с полоумной теткой. Боялся сглазить. — Может, мы с ней в прежней жизни были близкими родственниками? Вдруг она моя мать? Тогда Кукушка сама признала бы меня».
Игрек водил себя за нос, пока спускался по лестнице.
В больничном саду Алевтина гуляла под ручку с параноиком, изнасиловавшим свою бабушку. Цель прогулки заключалась в возбуждении ревности Игрека, обнаружившего гомосексуальные наклонности. Ведьма имела в виду его противоестественную дружбу с оборотнем Брокгаузом, обернувшимся полковником Безопасности.
В коротенькой третьей жизни Игрека, бедной любовным опытом, такого еще не случалось.
«по-моему, это разврат…» — с сомнением подумал угрюмый мальчик. Ему захотелось, чтоб со счастливой парочкой случилась какая‑нибудь смешная гадость, исключающая взаимную симпатию Тины и насильника.
До Игрека доносились отголоски возвышенной беседы.
— … В старушках есть очарование тлена… От них исходит дух палых листьев, старого вина, монастырского подвала… — со вкусом произносил геронтофил.
Тина отвечала эстету заливчатым смехом.
— На старушку я ложусь, как в могилу… Когда я сливаюсь с ней, у меня в ушах звучит органная музыка Баха.
— Встретимся лет через пятьдесят? — кокетливо улыбнулась Алевтина.
— Я могу изменить своим привычкам…
Неприязнь к извращенцу не помешала Игреку попытаться влезть в его шкуру, чтоб понять истинные намерения безумца.
Ничего Долговязый не понял, но попытка проникнуть вовнутрь негодяя не пропала даром. Игрек нащупал ниточку, тоненькую, как паутинка, которой неосознанно связал себя со своей жертвой.
Уже знакомым душевным движением мальчик протянул еще одну паутинку к ничего не подозревающему умалишенному. Потом — еще одну…
Почти физическая связь, возникшая между двумя людьми, Игреку была приятна. Он почувствовал себя хозяином. Стоит натянуть поводья — лошадь перейдет на галоп, отпустить — она понесется рысью…
Игрек натянул поводья.
Геронтофил напрягся, сосредоточенно смолк.
Тина с удивлением покосилась на своего спутника, не склонного к размышлениям.
«Он мой!» — самонадеянному глюку почудилось, будто он завопил на всю Воробьевку, хотя на самом деле губы Долговязого лишь дрогнули в улыбке. Поняв, что идиотик в его власти, Игрек помедлил, выбирая способ казни, как паук, любующийся мухой, попавшей в его паутину.
Когда между извращенцем и Игреком степенно прошли двое сумасшедших, глюк встревожился, не повредилась ли драгоценная связь, словно она на самом деле представляла собой нечто материальное.
Алевтина благосклонно кивала головой, совершенно не вникая в смысл ласковых речей своего кавалера. Куда больше ее занимала реакция Ангелочка на их флирт.
