По образу и подобию (СИ) - Мария Шмидт

Хоть слова и прозвучали обидно, но спорить расхотелось. Просто взяла свою чашку, сделала небольшой глоток. Горячо.

Мы пили согревающий напиток, поглядывая друг на друга. Все, о чем хотела поговорить, стало казаться лишним. Тишина, потрескивание дров в камине.

Да и о чем говорить? Он ясно дал понять, что никогда не увидит во мне женщину. Этот вечер не имел никакого смылся. Допив вино, поблагодарила за гостеприимство и попрощалась.

Все пациенты и их сопровождающие пожелали покинуть крепость. Приняла это спокойно, открыла нужные порталы, убедилась, что добрались все без приключений. Потом прошлась по опустевшим комнатам. Все чистенько, прибрано. На кухне готовый ужин. Бросила в огонь и смотрела, как обугливается кусок пирога, скукоживается, превращаясь в ничто.

А потом вино все же ударило в голову, иначе откуда эта истерика. Хорошо, что никто не мог меня ни видеть, ни слышать. Когда отпустило, умылась холодной водой и поднялась к себе.

Достала кисти, краски, бумагу. Когда-то Агнесса Ильинична подарила мне книгу с очень красивой сказкой. Вспоминала эту историю и рисовала красивый трехмачтовый корабль с алыми парусами, скользящий по волнам. Получилось очень неплохо. Закажу в Этиндере рамку, и пусть висит в гостиной.

Пусть завтра будет лучше, чем сегодня.

Дневник Эринии Конерс

29 мая 1958 года

Не знаю, что на меня вчера нашло. Наверное, это все из-за погоды. Этот дождь кого угодно выведет из себя. К счастью, ночью поднялся ветер, и уже к рассвету на небе ни одного облачка. Ясное солнечное утро разогнало дурное настроение.

Позавтракав, оправилась знакомиться с ближайшим поселением. Без особых проблем узнала, где живет староста, посидели за чашечкой чая, поговорили. Вести о моих пациентах уже разнеслись по округе, я сказала, что и впредь собираюсь оказывать помощь всем нуждающимся. Только дорога очень плохая, людям добираться долго.

Староста взгляд не прятал, чем понравился. О дороге пообещал подумать, но предложил свой вариант. Прогулялись до местного целителя, там снова посидели за чашечкой чая. Да уж, с этими посиделками. Хотела за один день поселения три охватить, но поняла, что больше чаепитий не осилить. Договорились, что буду каждое утро посещать приемную целителя примерно часов в одиннадцать и оказывать помощь в лечении тяжелых пациентов, если такие будут.

Вместе с тем пришла мысль, что было бы неплохо всерьез заняться обучением у папы Виттио. Хотела даже сразу к нему, но на всякий случай заглянула домой. Новые страждущие не появились, а в гостиной на столе лежало письмо от Ланаора. Предложил пообедать вместе, в час за мной зайдет. Перечитала строки несколько раз, все это казалось слишком непонятным. Дела Ордена?

И все же в сердце теплилась надежда, потому опять прихорашивалась, раза три переодевалась.

Ровно в час прекрасный принц нарисовался.

А потом мы оказались в русском квартале. Новые трехэтажки с балкончиками, широкая улица, поделённая на две части аллеей из раскидистых деревьев, по обеим дорогам спешат куда-то автомобили, и тут же повозки, запряженные лошадьми, еще и ослики с поклажей.

Мы шли по просторному тротуару, вымощенному гладкими камнями. На нас никто не обращал внимания. Мои соотечественники поглощены вопросами технического развития и лишены всяких предрассудков. Кажется, здесь даже воздух другой.

Выбор ресторана удивил. Название «Восточная кухня» выведено на вывеске кириллицей, стилизованной под восточную вязь. Здесь много коренных жителей Ашхабада, но раньше за Ланаором не замечала интереса к их национальным блюдам.

К счастью, хоть столы оказались нормальной высоты. Помню, как долго удивляли в Ташкенте эти низкие столики и привычка сидеть почти на земле. Нас провели в зал, заказанный столик располагался у дальней стены и был отгорожен от остальных небольшой резной перегородкой. Мы сели, но не успели ничего заказать, как в распахнутых дверях показались Егор Николаевич и Ромка.

И уже ничему не удивилась, когда Ланаор подозвал их к нашему столику.

— Молодежь, — весело сказал он, поднимаясь, — вы тут пока пообщайтесь немного, закажите что-нибудь, а нам с Егором Николаевичем кое-что обсудить надо. Вряд ли наши стариковские разговоры будут вам интересны.

И увел Карпенко-старшего в другой конец зала.

— Клянусь, Оля, это не специально! — Ромка даже побледнел.

Понятное дело, это Ланаор решил сводником заделаться. Но ведь Ромка ни в чем не виноват.

— Да ладно, что теперь, ты не против прогуляться?

И он согласился.

В это время в Этиндере очень красиво, утянула Ромку прямо на центральную площадь. Мы гуляли по между фонтанами, потом по улочкам, перекусили в небольшом кафе, прошлись по набережной. Ромка рассказывал о новом проекте по усовершенствованию реактивной тяги, жаловался, что не хватает рук и светлых голов. Что по уровню развития нам до советских истребителей как до Китая пешком, но есть кой-какие соображения.

На побережье намного теплее, даже ветер с моря пока еще не пронизывающий, а теплый и ласковый. А Ромка все говорил, говорил, казалось, тема самолетостроения никогда не исчерпается. Потом спохватился и переключился на поиск красивых камушков. А потом мы стали дурачиться, бегали вдоль линии прибоя, кидали камни в воду. Пока не запыхались окончательно. От этой усталости на душе сделалось легко и весело.

— Оль, а давай будем встречаться? Как жених с невестой? — предложил Ромка и все испортил.

Потрепала его непослушные вихры и ответила, что не хочу терять хорошего друга. На том и расстались. Сначала открыла портал к дому Карпенко, потом отправилась к Конерсам.

Успела как раз к ужину. Подарила сестренке еще один магический шарик. Следующий раз подумаю о подарке заранее. Мы хорошо посидели, папа Виттио обрадовался моему предложению. Завтра будем вести прием вместе. В какой-то момент даже захотелось остаться ночевать. Лин отпустила меня чуть ли не со слезами, пришлось пообещать, что завтра останусь. Кажется, ей нравится какой-то мальчик, и она хочет это со мной обсудить.

Дневник Эринии Конерс

30 мая 1958 года

Вчерашнее утро провела с папой Виттио. Как и ожидалось, не все пациенты были согласны на обследование в моем присутствии, да и те, что согласились, были явно напряжены. Но все равно это был очень полезный опыт. Причем, для всех. Я говорила папе Виттио, какими вижу внутренние потоки, он мне пояснял, что это и как должно быть. После Исхода его дар исчез бесследно, потому приходится лечить «вслепую», и моя помощь просто неоценима. Не откладывая, мы тут же исправляли нарушения. Папа Виттио пояснял, что надо делать, а я воздействовала на внутреннюю систему, комментируя любое изменение. Каждый раз папа Виттио пояснял, что для закрепления результата пациентам надо придерживаться определенных правил, в некоторых случаях