Стоунхендж. Загадки мегалитов - Питер Браун

Глава V

КТО «РАЗГАДАЛ ТАЙНУ» СТОУНХЕНДЖА?

Обнаружение рисунков стало одним из наиболее волнительных послевоенных открытий, особо значимых для археологов, которые твердо верили в то, что фаза строительства Стоунхенджа III была в значительной степени связана с распространением культуры Микен. Вместе с тем в следующем десятилетии открытие рисунков отошло на второй план благодаря ярким идеям Джеральда Хокинса, опубликованным в журнале Nature 26 октября 1963 года. Эти идеи вызвали незамедлительную и заинтересованную реакцию.

Первая работа Хокинса была относительно небольшой. В ней доказывалось, что справедливые идеи Локьера о летнем солнцестоянии были лишь верхушкой астрономического айсберга. По его мнению, многие ориентировки камней указывают вполне недвусмысленно на точки восхода и захода Луны на ее весьма сложном пути по эклиптике, а кроме того, в монументе «скрыты» несколько других весьма значимых точек, ориентированных на Луну и Солнце.

Сначала Хокинс определил предположительную дату строительства монумента как –1500, но затем с помощью электронного компьютера он нашел значимые позиции на горизонте для точек восхода и захода Солнца, Луны, звезд и других планет. Вслед за этим были измерены различные позиции камней, ям и средних точек, при этом за основу была взята топографическая съемка монумента (масштаб 20 футов – 1 дюйм), опубликованная британским министерством публичных зданий и общественных работ.

В компьютер были введены 165 известных позиций вместе с координатами каждой из них, и была дана команда выполнить три задачи:

A. Продлить линии через 120 пар найденных позиций (в обе стороны, таким образом, 120×2 = 240 позиций).

Б. Определить истинный азимут этих линий.

B. Разработать склонение[14], в котором эти линии, продленные дальше, пересекут линию горизонта.

Естественно, это была лишь модификация основного метода, использованного ранее Локьером, но поскольку в Стоунхендже имеется более 27 000 возможных ориентировок, то вполне ясно, что без использования современного компьютера задача по выполнению таких расчетов является просто геркулесовой.

Хокинс описал свои методы и идеи в последующей книге «Разгадка тайны Стоунхенджа» (1965). Для разработки программы компьютера потребовался лишь один день. Основная карточная информация была переведена на магнитную пленку, а затем к делу приступил компьютер. Менее чем за минуту машина выдала ответ. Хокинс говорил, что, по его расчетам, человеческий мозг работал бы над выполнением этой задачи около четырех месяцев.

Из полученных результатов стало незамедлительно ясно, что склонения, вычисленные компьютером, указывали на большее число повторений. Хокинс задумался: а насколько велико их значение? Что означали повторные приблизительные склонения +29°, +24° и +19°, а также их аналоги –29°, –24° и –19°?

Сначала Хокинс и его помощники проверили планеты. Он заметил, что только Венера могла показывать склонения такого типа. Однако, поскольку максимальное склонение Венеры составляет ±32°, то это, похоже, слишком большое расхождение для получения убедительного соответствия. Затем проверили Сатурн и обнаружили аналогичную ненадежность, поскольку его максимальные склонения составляют всего ±26°. Остальные, более яркие планеты также попали в число маловероятных кандидатов.

Затем была проведена проверка более ярких звезд. Хокинс, естественно, был знаком с работами Локьера в Стоунхендже и других местах, и поэтому ему неизбежно пришлось провести проверку некоторых звезд, часто упоминаемых Локьером, таких как Капелла, Арктур, Сириус, Канопус, Вега и альфа Центавра. Поскольку Хокинс принял –1500 в качестве выбранной эпохи для исследования, то возникла необходимость обработать на компьютере склонение различных звезд в данный период (с учетом эффектов прецессии). Но и после этой работы он снова уперся в стену. Хотя Арктур имеет сегодня значительное склонение +19°21', в –1500 оно составляло примерно +42є. Сегодня склонение Сириуса –16°39', а в –1500 оно составляло –19°. Хотя склонение Сириуса в –1500 выглядело значащим и близко соответствовало –1500, Хокинс счел, что это конкретное соответствие могло быть случайным. Ни одна из других звезд Локьера не давала значительных склонений. Читатель может самостоятельно проверить это для эпохи –1500 с помощью звездных карт Локьера.

«Если теперь планеты и звезды можно снять со счетов, то как насчет Солнца?» – размышлял Хокинс. Он уже подозревал, что некоторые экстремальные склонения грубо соответствуют Солнцу. Этого вполне можно было ожидать, учитывая наличие давно определенной ориентировки на летнее солнцестояние. Но что же делать с Луной? Тогда, как рассказывает Хокинс, он вернулся к компьютеру, чтобы на этот раз определить экстремальные склонения как Солнца, так и Луны в эпоху –1500 и экстремальные направления их восходов и заходов в то время. Естественно, не было известно (кроме a priori предположения Локьера), как наблюдатели Стоунхенджа в древние времена могли интерпретировать восходы и заходы, на какую именно часть солнечного диска указывала ориентировка (см. рис. 10). Хокинс надеялся, что эту проблему также можно решить с помощью компьютера.

У Солнца есть две экстремальные позиции восхода (то есть зимнее и летнее солнцестояние), но у Луны, из-за ее более сложного движения, их четыре. Все эти факторы были учтены при перепрограммировании компьютера. Эта новая задача была им выполнена за несколько секунд. Когда Хокинс и его помощники сравнили полученные данные, у них, по его словам, не осталось сомнений: предположение о том, что ориентировки Стоунхенджа прослеживали пути Солнца и Луны относительно горизонта, «получило полное подтверждение».

Хокинс признавался, что он был готов к некоторым солнечным корреляциям Стоунхенджа, но никак не к его полной солнечной корреляции. Он также не подозревал, что вдобавок там могла наблюдаться и полная лунная корреляция. Локьер никогда не говорил о лунной корреляции Стоунхенджа или какого-либо другого британского или французского объекта, да и Хокинс сам менее всего этого ожидал. Однако, если бы они оба внимательно ознакомились с имеющимися (весьма объемистыми) апокрифическими литературными работами о друидах, то оба могли бы самостоятельно предугадать эту интригующую возможность. Последующие свидетельства (после Локьера) были предоставлены вице-адмиралом Бойлом Сомервилем в 1912 году. В своей работе, опубликованной в журнале Британской астрономической ассоциации, Бойл Сомервиль предположил, что в мегалитическом монументе Калланиш в Шотландии имеется ориентировка на Луну...

Впоследствии работу Локьера и Сомервиля продолжил Александр Том. После нескольких лет неспешной и методичной работы, почти без публикаций, он уже в 1950-х годах пришел к твердому выводу, что многие из исследованных и изученных им каменных кругов имели (помимо других астрономических и неизвестных метрических особенностей) позитивные лунные ориентировки. При этом, по личным соображениям, его работа достаточно долгое время не касалась Стоунхенджа, вплоть до 1974 года.

С.А. (Питер) Ньюхэм, британский астроном-любитель, за год или два до Хокинса исследовал лунные и солнечные ориентировки Стоунхенджа. Однако, по одной из тех превратностей судьбы, которые часто сопровождают научные открытия и которые отозвались неким эхом в противоречиях, возникших в британской астрономии после открытия Нептуна в 1846 году, его работа оставалась незамеченной до появления первой статьи Хокинса в журнале Nature, взбудоражившей долго дремавшие астродебаты вокруг Стоунхенджа.

Интерес Ньюхэма к Стоунхенджу пробудился в 1957 году, когда он посетил этот монумент вместе со своей женой. Обсудив различные астрономические теории со смотрителем, он заинтересовался идеями Локьера. Ему посоветовали ознакомиться с сомнениями, выраженными Аткинсоном в отношении выводов Локьера (изложенных в книге Аткинсона «Стоунхендж»), и вскоре он задумался о возможных новых подходах к решению данной проблемы в целом. Через некоторое время в его жизни произошло два события, повлиявшие на его последующие действия: умерла его жена и вскоре после этого он вышел на пенсию. Не зная, чем заняться после сорока шести лет работы инженером газовой промышленности, он оказался в растерянности. Еще будучи инженером, он решил перепроверить оси и ориентировки Локьера, что, как он простодушно считал, может занять всего несколько дней. В этом, как он с горечью признавался позже, он ошибался. В монументе крылось гораздо больше, чем казалось на первый взгляд, и через две недели он вернулся домой «ничуть не умнее, чем был перед отъездом». Но цель этой первой разведки заключалась не только в изучении проблем, связанных с определением точной ориентировки оси, но также в повторном изучении и исправлении сомнительных измерений и различий в многочисленных опубликованных планах монумента.