Подруга - Наталья Ткаченко

Секунду Дирелл смотрел на него в недоумении, потом уже возмущённо распахнул рот, но ответить достойно не дала всё та же девушка, с улыбкой поставив перед ним тарелку с пышными румяными оладьями, щедро политыми вареньем:

— Кушайте на здоровье! — она прибавила к тарелке большую щербатую кружку с чаем. — Они с молоком очень хороши, но молоко лучше после огурцов не пить, — она заботливо подвинула к эльфу ложку, снова улыбнулась и отошла.

— Огурцов в твоём салате не было. Это я отлично помню, уж больно досконально ты его описывал вчера, — заметил Странник, заинтересованно глядя на эльфа.

— У меня с ней ничего не было! — запоздало возмутился эльф и пафосно заявил: — Я верен моей дорогой Ллеместэ! И всегда буду верен, — горячо уверил он усмехающегося Странника.

Ллио предпочёл воздержаться от комментариев — на его взгляд, к невесте брата больше всего подходило определение "ледяная кукла". А кто-то менее воспитанный заменил бы второе слово на другое, покрепче.

— Просто ночью я… почему-то проголодался, очень сильно… — продолжил объяснения Дирелл, изучая ничем не привлекательную поверхность стола и гораздо более привлекательную тарелку с оладьями.

— Наверное, потому, что отказался вчера "грызть кости", — заметил Риан, усмехаясь.

Брат Ллио кашлянул и признался:

— Да. Так вот, я спустился ночью на кухню в поисках…

— Костей, — снова подсказал уже откровенно веселящийся Странник.

— Еды, — буркнул смущённый эльф. — Оказывается, эта бедная девушка спит на кухне. Она приняла меня за вора и… — эльф неосознанно потянулся потрогать затылок, и тут уж Странник не сдержал рвущегося наружу смеха. Ллио же встревожился:

— Тебе очень больно? Надо приложить что-нибудь холодное!

— Уже почти прошло, — небрежно отмахнулся Дирелл, от поддержки брата снова обретая почву под ногами, и уже спокойно объяснил: — Итак, она ужасно перепугалась, решив, что убила меня. Но потом, увидев, что я ещё жив, принесла мне льда и… еды.

Странник глубоко вздохнул и покачал головой:

— Надеюсь, тебя это хоть чему-то научит!

— Уже научило, — хмыкнул Дирелл и неожиданно весело, по-мальчишески улыбнулся: — В следующий раз возьму свечу!

Все трое рассмеялись, а Дирелл, больше не эстетствуя, накинулся на действительно вкусный завтрак.

Разумеется, нельзя сказать, что эльф коренным образом изменился после событий в том городе, для него самого так и оставшемся безымянным. Нет, он всё так же упоённо нудел, а временами и ворчал, отказывался мыть посуду, часами наводил марафет на себя и на спутников (когда им не удавалось вырваться из его цепких лапок с наманикюренными ногтями) и делал всё с неторопливостью, до зубовного скрежета раздражавшей и Ллио, и Риана. В отношении людей он сохранял полу брезгливое, полу равнодушное высокомерие, не гнушаясь и язвительных замечаний. Но зато уже не порывался зарубить любого, заступившего ему дорогу, а девушкам предпочитал улыбаться, быстро выяснив, что этим можно добиться гораздо большего, чем окриками и язвительными замечаниями. Ллио подозревал, что для брата люди перешли из разряда дорожной пыли, досаднейшим образом пачкающей новенькие сапожки, в разряд зверушек, с которыми нужно общаться исключительно методом кнута и пряника. Теперь юноша надеялся, что со временем Дирелл научится видеть в них тех, кем они и были — людей.

И всё же Ллио, на удивление хорошо поладивший с братом, которого едва знал и встреч с которым предпочитал избегать по вполне понятным причинам (ну кому охота регулярно становиться жертвой бесконечных нотаций?!), не мог дождаться, когда они, наконец, доберутся до усадьбы. И Дирелла можно будет отправить обратно в Леса, не уточняя, что сами они отправляются дальше. Бесконечно повторяющиеся: "сядь так, встань эдак, повернись, застегнись, надень то, сними это" — начинали выводить из себя даже отличающегося спокойным характером юношу.

Поэтому у Ллио вырвался вздох искреннего облегчения, когда наконец Странник указал на видневшуюся в долине между холмами усадьбу:

— Это здесь.

И оба радостно пришпорили коней, уже воображая встречу с девушками и не собираясь дожидаться залюбовавшегося сельским пейзажем третьего лишнего.

7

Тхар спала, уютно свернувшись калачиком посреди тюков с мехами и укрывшись курткой. Ей что-то снилось: что-то неясное, бессюжетное и тревожное. Девушка проснулась с мыслью, что за ней кто-то гонится, и преследователь уже прямо за спиной… но ощутила под рукой грубую холстину мешка, набитого мягкими мехами, и успокоенно перевернулась на спину, чувствуя, как скользнул по щеке и раскрывшемуся горлу холодный утренний воздух. Не открывая глаз, она не очень успешно пыталась убедить себя, что пора вставать, иначе без неё этот обоз точно никуда не двинется… и вдруг почувствовала, как продавились мешки рядом, и почти сразу по её шее, едва касаясь, скользнули тёплые, чуть шершавые пальцы. Большой хозяйски огладил подбородок, и сухие губы нежданного гостя мягко коснулись её губ.

Что бы сделала обычная деревенская девушка? Завизжала, принялась звать на помощь, заплакала, посмелее — стала бы громко возмущаться. Разумеется, подобные полумеры были совсем не в духе Тхар. Она спокойно соотнесла местонахождение губ и рук орка (вторую она чувствовала плечом) с расположением предполагаемой цели атаки, и с мыслью: "Твоя жена бы оценила", — нанесла удар. Сдавленный стон убедил девушку, что она не промахнулась. Тхар села, открывая глаза, и с удивлением обнаружила скорчившегося рядом рыжего орка, в широко распахнутых глазах которого плескалось недоумение пополам с искренней обидой.

— Вернулся, — равнодушно заметила Тхар, глядя на орка так, что даже последний дурак понял бы: она разочаровалась в нём окончательно. — Если ты снова позволишь себе подобное, — она задумчиво смотрела на Радега пару секунд и пожала плечами: — Впрочем, ты уже знаешь, что тогда будет.

В несколько движений Тхар соскользнула с телеги и раздражённо заправила за ухо лезущую в глаза прядку, расстроенно думая, что идея пойти с этим обозом была явно не лучшей. После минутного колебания она решительно вздохнула и повернулась к телеге, чтобы забрать упряжь Дружка и пойти его седлать.

— Ты же приехала!.. — воскликнул Радег так, как будто это объясняло его поведение.

— И что? — раздражённо спросила Тхар, хватая свои вещи и разворачиваясь.

Орк, уже пришедший в себя после удара, спрыгнул с телеги и поспешил за ней:

— Я думал, раз ты приехала, и твои вещи тут, ты пойдёшь со мной…

— С тобой я и не собиралась никуда идти, — отрезала Тхар, кидая на землю сбрую и седло, а на спину Дружка пристраивая потник. — Я собиралась идти с твоим обозом. Но, как видишь, передумала, — мстительно завершила она.