Возрождение земли - Джек Уильямсон

Следующая радиопередача пришла спустя несколько часов.

— Арни вернулся. — Таня говорила быстро и напряженно. — Он изможден и ужасно напуган. За ним что-то гналось. Он назвал это ураганом. Но все очень непонятно. Говорит, это похоже на облако, такое темное, что Солнца не видно. И этот рев — будто ураган. Что-то падает сверху, но не дождь. Арни сказал, что наши дни на Земле сочтены.

9

Монитор погас. Осталось только электрическое потрескивание эфира. Там, за куполом, полная Земля висела в лунной ночи. На моих глазах Африка скользнула в темноту. Я наблюдал ползущую в этот бесконечный день Америку в черных заплатах, видел, как снова вернулась Африка, и наконец услышал голос Тани:

— Мы в отчаянном положении. — Ее изможденное лицо пересекали какие-то черные линии. В окне, у которого стояла Таня, я заметил неподвижный черный склон, доходящий до темных потоков застывшей лавы, граничащих с долиной Разлома. — Жуки здесь все заполонили, — торопливо проговорила она хриплым голосом. — Вот откуда появились те прокаженные зоны — их оставляют жуки.

Сбереги те немногие факты, которые мы успели послать: эта информация обязательно потребуется, когда вновь родившиеся клоны будут предпринимать очередную попытку. Думаю, эти насекомые-мародеры развились из выжившей благодаря мутациям саранчи или цикад. По всей видимости, у них изменяющиеся миграционные фазы, как у нашей древней саранчи, насколько я понимаю их жизненный цикл. Он очень необычен. Периодичный, на мой взгляд, как у семнадцатилетней цикады, хотя, наверно, гораздо длиннее.

Должно быть, они проводят десятки лет или даже столетия под землей, питаясь корнями и соками растений. Активная фаза наступает, вероятно, когда погибает слишком большое число их биологических хозяев. Выйдя на поверхность, они безжалостно пожирают всю органику в зоне досягаемости и мигрируют на новую территорию, чтобы отложить яйца. Так начинается новый цикл.

Они обрушились на нас внезапно. Это какой-то кошмар. Целые стаи вьются над нами, заслоняя небо. Гул стоит оглушительный. Падают, как град, и съедают все живое: деревья, кустарники, траву, сушняк, животных, их трупы. Жуки спариваются в своих собственных экскрементах, закапывают в них яйца и издыхают, создавая своими телами черный гниющий ковер, который наполняет воздух невыносимым смрадом.

На космолете мы в безопасности. По крайней мере сейчас. Но вокруг царит полное опустошение. Жуки сожрали пластиковые геокуполы и с ними все припасы. Подчистую смели лес, траву. Они умертвили и пожрали прыгунов. Поедали без остатка, вместе с костями.

Жуки сбросили крылья и пожрали их. Погибая, они ели своих мертвых. Их больше нет. Ничего живого, кроме яиц под слоем пыли, ждущих, когда ветер и вода занесут сюда новые семена и оживят землю. Тогда они вылупятся снова, выйдут из яиц, размножатся, и начнется новая волна убийств.

Теперь, когда дует ветер, в воздух поднимается черная пыль, отдающая горьким привкусом смерти. Гиппо вышли из водоема, одиноко побродили по берегу в поисках травы и снова погрузились в пучину. В поле зрения не осталось ничего живого. Ничего, кроме нас, заключенных в тишину столь же страшную, как и рев тех морских животных.

Не знаю, сколько мы еще протянем. Арни предложил все бросить и вернуться на Луну. Но у нас не хватит топлива. У нас нет припасов, чтобы предпринять бросок через эту опустошенную зону. Правда, Пеп снял с корабля железо и переплавил его в самодельную лодку. Если жуки не перебрались через море, мы, быть может, попробуем начать все снова на том берегу.

Нам придется оставить корабль здесь вместе с радиопередатчиком. Выходим на связь последний раз. Присматривай за Землей и записывай, что заметишь.

И еще, Данк, — ее голос задрожал, и она остановилась, очевидно, отирая слезы, — я бы не сказала, что мне жаль, что ты не с нами, но ты должен знать: мне будет не хватать тебя. В следующий раз, если он наступит, мы узнаем друг друга получше. Как говорит Пеп, hasta la vista… [2]

До встречи. Фраза отдавала злой иронией, ведь она знала, что этого никогда не произойдет. Может, у них будет шанс, если жуки не нагонят их в море.

Но мои друзья находчивы. Сделают все, что смогут. Я мог бы уговорить главный компьютер соорудить с помощью Робо новый корабль, который отвез бы им припасы, но он вряд ли послушает меня.

И вот я здесь. Один на один с компьютером, моим гончим псом и Робо. Компьютер не был запрограммирован для общения с человеком, хотя он и содержит все свидетельства погибшей Земли и рассказы о попытках наших собратьев вернуть ее к жизни. У меня есть возможность просматривать видеозаписи и слушать повествования голографических родителей. Землянин — неплохая компания, но он уже не молод, а я не умею клонировать. Робо будут заботиться обо мне, пока я жив, но когда меня не станет, они не умрут от горя.

Прошли тысячи лет. Мы — очередное поколение. Большая часть Земли по-прежнему носит на себе темные шрамы, хотя с территории Африки и Европы эти пятна исчезли. Мы пятеро снова возвращаемся на Землю, прихватив криостат, наполненный семенами и клетками, чтобы засеять и заселить планету. Диана взяла с собой голографические копии своих драгоценных артефактов, а еще — целую библиотеку на кассетах, дисках и кубах.

Приземляться будем в дельте Нила. Сейчас она затоплена водой Красного моря, а сама долина выглядит ярко-зеленой полосой, перечеркивающей кирпично-красную пустыню. Пеп выбрал для посадки пятачок чуть севернее того места, где когда-то стояли пирамиды.

Корабль перегружен. Пеп считает, что на разведывательный полет и приземление нам потребуется столько топлива, что вернуться на станцию мы уже не сможем. Но мы готовы остаться. Спустившись на низкую орбиту, ищем следы жизни.

— Технология! — На первом же витке над Нилом из пилотской кабины раздался полный ликования возглас Пепа. — У них технология! Я слышал свист и писк по радио, а потом оно разразилось престранной музыкой. Думаю, мы свое дело сделали.

— Если так, — глядя в телескоп, пробормотала с благоговением Диана, — надеюсь, новая цивилизация готова к нашему визиту… очень хочется верить.

— Может статься, — с сомнением покачал головой Арни, дожидающийся своей очереди у телескопа. — Мы их еще не видели.

— Может статься? — передразнил Пеп. — Да мы прилетели, чтобы встретиться с ними, и более того, я уверен, у них есть, что нам показать. Я вижу массу ярких линий поперек древней дельты. Некоторые из них тянутся к самой реке. Думаю, это каналы. А там…

У него захватило дух.

— Mira! [3] Вы только взгляните на это! Там линии составляют более тесный узор. Это, наверно, городские улицы. — Пеп молча наблюдал, как под нами крутится Земля. — Здания! — Он говорил громко и взволнованно. — Это и впрямь город. Я вижу башню в самом центе, когда туда падают солнечные лучи. Новая Александрия!