Возрождение земли - Джек Уильямсон

У него захватило дух.

— Mira! [3] Вы только взгляните на это! Там линии составляют более тесный узор. Это, наверно, городские улицы. — Пеп молча наблюдал, как под нами крутится Земля. — Здания! — Он говорил громко и взволнованно. — Это и впрямь город. Я вижу башню в самом центе, когда туда падают солнечные лучи. Новая Александрия!

— Попробуй связаться с ними, — посоветовала Таня, — запроси разрешения на посадку.

— Посадку? — нахмурился Арни. — Они нас не звали.

— А чем мы рискуем? — спросила Диана. — Что нам терять?

Пеп попытался настроиться на нужные радиоволны, когда мы описывали очередной круг и оказались над городом.

— Помехи, — нахмурился он, и его недовольное лицо между наушников выразило разочарование. — Свист, отрывки какой-то фантастической музыки, голоса, но понять ничего не могу. Говорят все еще по-английски, но ударения другие.

— Смотрите! — воскликнула Таня, глядя в телескоп. — Вон там, на границе с пустыней, к западу от города. Рисунок в виде колеса.

Пеп внимательно рассматривал его.

— Интересно… — Он помедлил и тут же торопливо заговорил: — Аэропорт! Спицы колеса — это взлетно-посадочные полосы. А та большая белая черта — должно быть, дорога в город. Знать бы, как запросить разрешения на посадку…

— Не важно, — сказала Таня. — У нас нет топлива, чтобы думать долго. Приземляйся, но в стороне. За взлетными полосами. Так, чтобы не разрушить чего.

На следующем витке мы плавно скользнули вниз. Под нами замелькали крыши городских домов: красная, желтая, синяя черепица — расположенные в ряд вдоль внушительных широких улиц. Нам навстречу быстро приближался аэропорт. Когда мы пролетали над высокой контрольной вышкой, я ощутил сильный толчок сработавших тормозных двигателей, и корабль накренился для вертикальной посадки. Ревущее пламя и дым застлали все вокруг. Наконец я ощутил толчок, и мы остановились. Когда сила тяги ракеты перестала ощущаться, я снова смог дышать. Таня открыла дверь кабины, и мы осмотрелись.

Дым рассеялся, хотя я по-прежнему ощущал в воздухе его присутствие. Я потер ослепленные солнцем глаза и увидел колючие пучки пустынного желтовато-зеленого кустарника вокруг. Здание терминала высилось далеко на востоке. Мы оставались на борту в напряженном ожидании. По радио ловились потрескивание, визг да какие-то возгласы.

— Возможно, кричат по поводу нашего появления. — Пеп вертел ручки, прислушивался, пытался повторять услышанные голоса. Качал головой.

— Может, и по-английски, — заключил он. — Похоже, но ни слова не разберу.

Солнце палило, и вскоре в самолете стало невыносимо жарко и неуютно оставаться.

— Они не знают, — отпрянул от двери Арни. — Они просто не в состоянии додуматься, что мы привезли сюда наследие их праотцов.

— Даже если и так, — сказала Таня, — мы им дадим знать.

— Каким образом? — Арни взмок не только от жары. Он успел навести справки у Пепа, нельзя ли взлететь снова.

— Не теперь, — ответил Пеп, — только в случае крайней необходимости.

Мы с Таней по ступеням сошли с корабля. Космонавт последовал за нами и побежал вперед с рычанием, стал что-то вынюхивать в кустах, а потом попятился к моему колену и прижался к нему, дрожа от страха. Арни последовал за нами несколько минут спустя, встал в тени космолета и уставился на отдаленную башню за кустарниками. Там начал вспыхивать яркий красный огонек.

— Пытается нас отогнать, — пробормотал Арни.

Я достал фотоаппарат: Таня попросила меня снять пучки колючего кустарника и затем камень, покрытый красным ковриком чего-то, напоминающего мох.

— Прошлая экспедиция оставила сведения об этом красном симбионте, — лаконично проговорила она в микрофон, — который выжил как мутировавший криофит…

— Слышите? — Арни приложил ладонь к уху. — Там что-то гудит.

То, что я услышал, оказалось пульсирующим механическим гудком. Космонавт зарычал еще сильнее и прижался к моей ноге. Вдруг мы увидели нескладного вида автомобиль на высоких колесах, который, мигая цветными фарами, неуклюже взбирался на холм.

— Это наш шанс, — проговорила Таня, — показать им, что мы привезли с собой. И дать им понять, что мы не хотим зла и пришли с миром.

Неуклюже, из-за непривычно тяжелой гравитации, мы поднялись обратно на корабль и спустились со своими подношениями. Диана несла одну из своих самых любимых книг — сборник стихов Эмили Дикинсон, обернутую в хрупкую старинную обложку из полиэтилена. Арни взял с собой громкоговоритель, возможно, копию того самого, который использовал Келл, отгоняя толпу от спасательного судна. Пеп оставался в кабине пилота.

— Мы прилетели с Луны, — проорал в свой рупор Арни, протискиваясь навстречу автомобилю. — Мы пришли с миром. Мы принесли дары.

В автомобиле не было окон, и оператора невозможно было увидеть. Космонавт с лаем бросился навстречу. Арни уронил рупор и встал напротив авто, размахивая руками. С громким гудением автомобиль пронесся мимо, чуть не переехав Арни. Покатился дальше, вокруг нас и боднул корабль. Тяжелые металлические манипуляторы вытянулись вперед, схватили корабль и накренили его. Пеп выбрался наружу, когда космолет приподнялся от земли. Гудение прекратилось, и машина уволокла корабль с собой, а Космонавт все это время, поскуливая, жался к моей ноге.

— Робот, наверно, — почесал в затылке Пеп, провожая долгим взглядом удаляющийся механизм. — Выслали забрать разбитую колымагу.

Сбитые с толку, перепуганные, мы стояли и обливались потом. Вокруг жужжали летающие насекомые. Кое-какие кусались. Таня попросила меня снять одного, что уселся мне на руку, крупным планом. Из пустыни дул горячий ветер, приправленный запахом подгоревших гренок. Мы пешком направились к башне.

— Ну и идиоты же мы, — обратился к Тане Арни, — надо было остаться на орбите.

Она не ответила.

Мы брели вперед, борясь с гравитацией и отмахиваясь от насекомых, пока не преодолели каменистый подъем. Нашим взглядам предстала раскинувшаяся далеко впереди широкая белая сеть взлетно-посадочных полос аэропорта. Словно ступица в центре колеса располагалась башня, до которой оставалось идти еще несколько миль. На широких треугольниках между взлетными полосами были беспорядочно припаркованы самолеты. Некоторые из них стояли на хвосте, для вертикального взлета и посадки, как наш собственный корабль. Но большая часть имела крылья и посадочные приспособления, как у тех летательных аппаратов, которые я видел на картинках с изображениями прошлого. Мы упали на землю, когда над нами с ревом пронеслась огромная сереброкрылая машина, а когда к нам тихо подъехал автомобиль, мы поднялись на ноги. Арни поднял было рупор, но тут же опустил его, когда Таня отрицательно покачала головой. Космонавт, внезапно набравшийся храбрости, рычал и ощетинивался до тех пор, пока машина не остановилась. Из нее вышли трое в белых одеждах, переговариваясь и разглядывая пса. Люди не спускали с собаки глаз. Пес все стоял и лаял. Когда один из троицы направил на него что-то похожее на древний фонарик, пес заскулил и осел на землю. Люди подобрали его и унесли в свой фургончик.