Ключик к сердцу принца - Мишель Смарт

– Я не знал, что нужно настаивать. Не умею читать мысли.

– Извини.

Она беспомощно пожала плечами:

– Я очень хотела рассказать тебе, попросить помочь найти ее. Но знала, что мое признание изменит природу наших отношений.

– Что изменилось бы? – с недоумением спросил он.

С самого начала между ними пылала страсть, подобной которой он не испытывал с другими женщинами. Он никогда не просил ее уйти ночью. Любил делить свое пространство с этой невероятно сексуальной, умной, красивой женщиной. Ему нравилось, как она учила его многому из того, что знала о его собственной стране.

Но узнать, что в этой стране у нее есть корни…

– У меня от тебя нет секретов, – добавил он. Голова шла кругом.

– Если не считать бала с целью найти жену.

Гелиос втянул в себя воздух. Да, он всячески скрывал от Эми истинную цель бала. Знал, что она что-то утаивает от него, но понятия не имел, насколько это важно.

– Я боялась.

Боль снова полоснула его внутренности.

– Меня?

– Того, что ты подумаешь обо мне. По крайней мере, боялась вначале. А еще и потому, что мы были ограничены во времени, и оба знали, что не будем вместе всегда. И оба что-то скрывали.

– Я никогда ничего не скрывал.

– Неужели?

В ее глазах не было вызова, только вопрос.

– Гелиос, я не могу рисковать тем, что наши отношения разовьются в нечто большее и мы станем ближе. Мы не можем быть вместе вечно. Я старалась защититься.

Он долго смотрел на Эми, пытаясь понять, что у нее на уме. Хотелось хорошенько ее встряхнуть. Жаль, что все не может быть иначе.

– Никуда не ходи, – сказал он, повернувшись и устремляясь в гардеробную. – Нам нужно поговорить, а эту беседу не стоит вести голыми. Мы давно уже перешли точку, когда можно хранить друг от друга тайны.

Пока Гелиос надевал шорты, Эми воспользовалась этими мгновениями, чтобы собраться с мыслями.

Но времени оказалось недостаточно.

Она крепко прижалась спиной к двери. Горло свело так, что говорить было невозможно.

– Я не шучу, Эми, – жестко отрезал он. – Ты никуда не пойдешь, пока мы все не обсудим.

– Какой в этом смысл?

– Если твоя история мешает нам быть вместе, я, черт возьми, заслуживаю того, чтобы услышать правду.

Он сел на кровати и оперся спиной об изголовье.

– Теперь иди сюда.

В какой кошмарный переплет она попала! Так просто не должно было кончиться. Воспоминания о проведенном с ним времени должны остаться светлыми, а не полными печали и отчаяния! Потеря его не должна причинять боли!

Она присела на край кровати и повернулась к нему. Шумно выдохнула, уставилась в потолок.

– У моего отца был роман с няней его ребенка, жившей в доме. Мать бросила меня, когда мне было две недели, и с тех пор не желает иметь со мной ничего общего. Ее муж и родители не знают о моем существовании.

Глава 8

Гелиос никак не отреагировал на ее слова, если не считать легкого покачивания головой и сжатых губ.

– Мать родила меня в девятнадцать лет. Я почти ничего не знаю о ней. Она недолго работала у них.

– У них?

– У моих родителей. Мама, женщина, которая меня воспитала, была беременна и уже имела трехлетнего сына, когда они наняли Нейзу. Через пару месяцев та уволилась, а семь месяцев спустя появилась у отца на работе и оставила меня в приемной.

Эми пристально следила за реакцией Гелиоса и по-настоящему больше не боялась, как в начале их отношений, что его мнение о ней изменится к худшему, но назойливые сомнения оставались. Жестокие слова, услышанные на площадке для игр, до сих пор преследовали ее, мешая мыслить ясно. Но она заставила себя быть выше этого и делать вид, что издевки на нее не подействовали, хотя на самом деле жгли кислотой. Много лет она изводила себя, гадая, есть ли в них хоть доля правды. Много лет пыталась жить чистой, как первый снег, жизнью, чтобы доказать, что в душе она вовсе не плоха. Много лет гадала, как Илейн, приемная мать, вообще заставляла себя взглянуть на нее.

Гелиос смотрел на нее так, словно она сказала, что все ученые и даже физики ошибались и мир на самом деле плоский.

– Она оставила записку? – тихо спросил он. – Объяснила причины?

– В записке говорилось только, что я его дочь и она не может меня оставить.

– Значит, у твоего отца был роман с няней его старшего сына, когда приемная мать была беременна? И они все еще вместе?

Она кивнула.

– Одному Богу известно, как это мама нашла в себе силы простить его. Но простила и воспитала меня, как собственного ребенка.

Гелиос изумленно качнул головой:

– Она растила тебя вместе со своими детьми?

– Да. Дэнни родился за пять месяцев до меня. Мы ходили в один класс.

Он поморщился и прикрыл глаза.

– Должно быть, это было трудно.

– Временами просто сущий кошмар, особенно в средней школе. Но мы справились.

Существование Эми должно было вызвать огромные трения между ней и братьями. Но и Дэнни, и Нил всегда старались ее защитить, особенно в школьные годы.

– Ты всегда об этом знала?

– В детстве – нет. Считала, что они моя семья, а то, что Дэнни на пять месяцев старше, просто жизненный факт. Нил всегда знал, что я его единокровная сестра, но полагал, что это нормально. Родители никогда об этом не заговаривали, и он тоже. Потом мы стали старше, и другие дети начали задавать вопросы. Когда мне было десять лет, мама рассказала правду.

Она передернулась при воспоминании о внезапном осознании того, что вся ее жизнь оказалась ложью.

– Она ждала, пока я стану достаточно взрослой, чтобы все понять.

Этот момент был самым важным в жизни Эми. Для нее словно рухнул весь мир. Дэнни и Нил просто отмахнулись и продолжали обращаться с ней, как всегда. Как со своей сестрой. И это очень облегчило ей существование.

– И ты не подозревала, что у тебя неродная мать?

– Ни в малейшей степени. Она любила меня. Никакой вражды.

– А твой отец? Как он себя вел?

– Предоставил маме все мне рассказать. Когда правда вышла наружу, он вел себя как обычно, пытаясь сделать вид, будто ничего не изменилось.

Но, конечно, все изменилось. Она изменилась. Да и как могла не измениться? Все, что она думала о себе, оказалось ложью.

Эми взглянула на Гелиоса, втайне желая, чтобы он понял.

– Когда мне рассказали правду, полагаю, стало очень важно сделать вид, будто ничего не изменилось. Они обращались со мной по-прежнему. По-прежнему журили за всяческие проделки. Мама по-прежнему укладывала в постель и целовала на ночь. Внешне ничего не изменилось.

– А как она отнеслась к тому, что ты здесь и пытаешься найти родную мать?

– Она понимает. И принимает. Думаю, именно поэтому смогла вырастить меня, не обвиняя в грехах моей кровной родительницы. Она знает, как важно осознать, кто ты есть в этой жизни.