Солнечный удар - Линчевский Дмитрий

  Дедок и ослик переглянулись.

  - Бандиты?

  Так как губами пошевелили оба, было не совсем ясно, кто из них задал вопрос.

  - Ну, да, - кивнула она одному и, на всякий случай, другому.

  - Что такое - 'бандиты'? - натянул поводья старик.

  Красавица слегка приуныла - с русским языком у этих двоих, похоже, были одинаковые проблемы.

  - Ехать, в город, ту-ту, - показала она жестами колеса паровоза.

  - Ехать! - осклабился дед, выказав редкие кривые зубы. - Садись, - отодвинул он в сторону алюминиевый бидон.

  Юля, наивно рассчитывая, что ослик полетит сивкой-буркой, взгромоздилась на облезлую повозку. Хотела коляску - получи!

  - Ия! - огласил округу боевым кличем возница и лихо щелкнул вожжами.

  - Иа, - также громко ответило животное и... не тронулось с места.

  - Ия! - грозно повторил старик.

  - Иа, - передразнила его скотина.

  - Послушайте, уважаемый, пока вы будете со своим козлом перепираться, меня догонят и убьют! - нетерпеливо вскрикнула красавица.

  - Ия! - упрямо просипел дед.

  Осел надменно промолчал.

  - Дайте ему кнутом по заднице, - посоветовала Юля, - галопом помчится.

  Она оглянулась. Там далеко, на подъеме виднелось три силуэта - один узкий и два широких - иногда первый приближался к последним, иногда отрывался от них. Это Полынцев уводил бандитов в гору.

  - Задница? - старик округлил глаза, а ослик, вероятно, обидевшись за козла, задрал пистолетом хвост и навалил посреди дороги огромную кучу.

   - Фу, мерзость какая! - соскочила с телеги красавица, зажимая нос. - Где здесь можно позвонить?

  - Позвонить?

  - О, господи, опять! - прогнусавила она голосом вокзальной дикторши. - Вы, что с луны свалились? Ни одного слова не понимаете.

  - Вот! - дед, пошарив руками, вытащил из-за спины облупленный колокольчик, по всей видимости, ранее, принадлежавший ослу, потому что тот радостно завертел головой и забил копытцем.

  - Издеваетесь?

  - Звенит, - с серьезным видом заверил старик, встряхнув находку. Звук, раздавшийся при этом, напоминал стук гвоздя о консервную банку.

  Кажется, дедушка был не только иностранцем, но и полным идиотом. Спасибо удаче, подсунула хорошего попутчика.

  - Телефон, понимаете, - Юля покрутила пальчиком в воздухе (хотя надо было у виска) и приложила кулачок к уху. - Але, але - понимаете?

  - А-а, - расцвел узкоглазый, будто угадав слово в передаче 'Поле чудес'. - Вот! - он вытащил из кармана халата мобильную трубку.

  - Что ж вы раньше-то молчали?!

  Красавица радостно схватила телефон и забегала пальцами по кнопкам. Какой, все-таки, милый, этот старикашка, и ослик у него симпатичный, не без юморка.

  - Але, милиция?

  - ...

  - Срочно приезжайте по адресу улица Мочаидзе дом 13, срочно!

  - ...

  - Убийство здесь случилось, вот что.

  - ...

  - Нас, меня чуть не убили, а сейчас вашего сотрудника преследуют.

  - ...

  - Не все ли равно, какая у него фамилия? Он не местный, в гости приехал.

  - ...

  - А-а, названье улицы. Поняла. Мочаидзе.

  - ...

  - Послушайте, вы сами первую часть слова повторяйте - не ориентируетесь в своем городе, что ли?!

  Глава 9

  Концертный зал напоминал праздничный торт на лесной лужайке. Со всех концов зеленой поляны сюда тянулись шустрые 'муравьи', разноцветные 'букашки', важные 'жуки' и даже толстые 'гусеницы' (им-то чего, листвой должны питаться), и те спешили отведать диковинное лакомство. Повсюду царило радостное оживление.

  А между тем, единственный концерт, который давали эстрадные знаменитости, назывался не иначе, как: 'Звезды против террора'. Не самая веселая тема, согласитесь.

  Но 'жуков' и 'букашек' это не особенно трогало. Откусить бы сладкую крошку, да проглотить поскорей, чтоб следующую успеть попробовать. Надо получать удовольствия от жизни. Это главное. А горе... Пусть горюют те, к кому оно пришло. Сытый голодному - не товарищ.

  - Слушай, а этот, молоденький, будет? - поднимаясь на крыльцо, щелкнула пальцами чопорная дама, в которой без труда можно было узнать ту самую утопающую, что забыла поблагодарить своих спасителей на пляже.

  - Будет, - освежив воздух коньячным перегаром, успокоил ее пузатый спутник.

  - Ну, Кока, ты же не знаешь, о ком я спрашиваю.

  - А тут и знать нечего, сегодня все будут. Инициатива оттуда, - он многозначительно указал пальцем вверх.

  Дама проводила его жест недоверчивым взглядом и, словно увидев на небе подтверждение, облегченно вздохнула.

  - Хорошо. Только зачем они название такое неприятное выбрали. Неужели, повеселей ничего не нашлось? Втягивают народ в то, чем сами должны заниматься. Кстати, ты фотоаппарат в номере не забыл?

  - Нет, в барсетке лежит.

  Длинноногая блондинка, возвышаясь над толпой, словно учительница над первоклашками, пытала в дальнем углу фойе своего крутолобого приятеля.

  - Вовик, а ты раньше тоже террористом был?

  - Ты че метешь, дура?! - цыкнул бык, озираясь по сторонам. - Рэкетиром, а это совсем другая статья.

  - По мне, так все едино, - махнула пальчиками манерная девушка. - Не могли получше название для концерта придумать? Мы, наверное, отдыхать собираемся, а не уголовный кодекс изучать.

  В артистических кругах витали похожие настроения. 'Чес', 'бабло', 'капуста' - в этом смысл жизни, красивой, заметьте, жизни. Остальное - шелуха.

  - Ладно, вас, патриотов, сюда нагнали, - жаловался за кулисами один известный певец другому. - А нас-то, жаворонков, зачем? Моя публика хочет радоваться, а не слезы лить, ей про любовь, про красивую жизнь подавай, не желает она ни о каком терроре слышать.

  - Не все люди - желудки, - возразил коллега. - Я лично обеими руками поддерживаю эту акцию.

  - Ты оглянись вокруг. Мы вдвоем в курилке. Перед кем понты рисуешь?

  - И то, - согласился патриот. - Чего я тебе, жаворонку, о наших, вороньих, делах каркаю.

  - Ой, посмотрите, обиделся. Как будто я неправду говорю.

  - В том-то и дело, что правду. Пошли скорее уже концерт начинается.

  Людское море, затопившее фойе, весело плескалось, искристо пенилось, шумно бурлило горячими течениями. Первое, особо нетерпеливое, впадало в туалет, второе, чуть менее быстрое, - в буфет. Было хорошо заметно, что эти, казалось бы, разножанровые места, по сути, являются сообщающимися сосудами. Потому как тот, кто выплывал из туалета, немедленно перетекал к буфету, и после небольшой паузы, наоборот. Складывалось ощущение, что люди готовились к выходу в свет загодя: как минимум, неделю ограничивая себя в питании и пару дней не посещая отхожих мест. Этот круговорот мог бы продолжаться до бесконечности, но устроители решили: 'хватит' и открыли центральные шлюзы.

  Народ, не успев доесть, допить и застегнуть на все пуговки ширинки, стремительно хлынул в зрительный зал. Пол задрожал, как при землетрясении, сиденья плаксиво заскрипели, у артистов в гримерках зазвенели ложечки в стаканах.

  - Кока, где наши места? - ткнула впереди плывущую спину чопорная дама, поправляя съехавший на нос парик.

  - Какой я те Кока, дура! - обернулся Крутолобый. - Ой, извините, я думал, это моя штакетина рамцы попутала.

  - Я тоже ошиблась, - поддернула женщина сползший на живот бюстгальтер. - Кока, ты где?..

  Рэкетиру в этом смысле повезло больше. Его спутница белым знаменем реяла над толпой и была видна отовсюду.

  - Валек! - крикнул он, взмахнув волосатой рукой.

  - А?! - откликнулось сразу несколько человек, но только не блондинка.

  - Валенок! - повторил он громче.

  На этот раз встрепенулись двое: его тугоухая подружка и какой-то подслеповатый старичок.

  - Иди сюда, вот наши места.

  Дед пополз, а девушка нет - стояла, как на якоре.

  Не успела чопорная дама, заняв свое кресло, раскрыть рот, чтоб высказать претензии мужу (четвертый ряд - это ж почти заполярье), как рядом появился смуглолицый мужчина с полиэтиленовым пакетом в руках.

  - Извините, вы бы не согласились поменяться с нами билетами?

  - Какой ряд? - настороженно спросила женщина.

  - Третий. Мы здесь с друзьями, - кивнул он на коренастого приятеля, - поэтому хотели бы, чтоб вместе...

  - Кока, за мной, - подскочила дама, не дослушав объяснений. - Конечно, надо помочь людям. Третий ряд - это ж не четвертый.

  - Спасибо, - поблагодарили ее мужчины.

  Крутолобый рэкетир, наконец, вызволив 'знамя' из толпы, водрузил его на законное место. Как только девушка опустилась в кресло, у сидевших за ее спиной зрителей, соответственно в четвертом и пятом рядах, испортилось настроение - программу придется смотреть с помехами. Смуглолицый и крепыш, недовольно вздохнув, обменялись друг с другом местами.

  - Ой, Вовик, у меня под попкой какая-то шишечка торчит, - пожаловалась блондинка.