Инсталляция - Наталья Дубина

Нас человек двадцать — тех, кто нашёл чёрные шары.

Я хорошо помню, как это было. А было это просто. На перемене я бежал по коридору, остановился, и холодный чёрный шар размером с яблоко коснулся моей ладони. Чернота казалась такой яркой, что я невольно залюбовался. Но потом пришёл страх, я попытался сбросить шар, оттолкнуть и побежать дальше, но шар просто завис в воздухе и поплыл рядом со мной. «Чёрный шар! Чёрный шар!» — завизжали девчонки. А мальчишки просто стояли и молчали. Смотрели на меня долго, сурово и по-новому. На помощь мне побежали учителя, мне захотелось плакать, но тут перед моими глазами что-то вспыхнуло, и я переместился в купе мчащегося вагона. И подумал только: «Так вот что бывает дальше».

По-настоящему в чёрные шары не верил никто, но все их боялись. Я знал, что их не бывает, это сказал мне папа. Да, раз в год в различных частях мира пропадают дети, и это ужасно, говорил папа, но придумывать чёрные шары… Мама отмахивалась от таких разговоров. Но в школе говорили так: увидеть чёрный шар может только ребёнок, увидевшие чёрный шар пропадают и никогда не возвращаются, и никто не знает, что бывает с теми, кто увидел его. Шары появляются зимой, в один из дней, и сколько их появится, никто не знает. Но уж не больше одного шара на город. В каких-то городах они могли не появиться вовсе… И вот мы едем на поезде, в купе сидят ещё два мальчишки моего возраста и девчонка. В вагоне больше никого нет, выходы задраены, телефоны не работают… Мы ехали больше суток, почти не разговаривали, а просто сидели, укутавшись в постельное бельё. И уже потом был охраняемый дом, в который привозили других детей. Все — примерно одного возраста, лет десяти-двенадцати. Мне было одиннадцать. В доме мы прожили несколько дней, пока съезжались дети из разных частей страны.

— Я так его и не увидел, этот чёрный шар! — возмущались мальчишки. — Хоть бы показали! Может, и не было никакого чёрного шара!

— Дурак ты, был чёрный шар, вот такенный!

— Сам дурак!

Мальчишки быстро переходили к дракам, потому что было грустно, и потому что стыдно было плакать. Девчонки были тихие. За нами присматривали взрослые, но их было немного, и все они оказались неразговорчивыми. Мы жили будто в пустоте, в неизвестном городе, а за окнами постоянно падал снег.

Я слез с подоконника и направился к кровати, когда услышал, как громыхнула внизу дверь. Послышался громкий разговор, в коридоре зажёгся свет. Я растолкал наших, все тут же вскочили с кроватей. В каком-то едином порыве мы сплотились, встав посреди комнаты, и готовы были давать отпор. Дверь в нашу комнату распахнулась, полился свет.

— Всем одеваться! — прорычал мужчина. — Выдать одежду!

Мы торопливо переодевались в новые костюмы вроде тех, в которых выступают футбольные сборные.

— Скорее, скорее! — кричали люди. — Переоделись — и быстро в машину! Бегом! Все вниз!

Все шумели, и мне вдруг показалось, что я услышал мамин голос, как она зовёт меня. Нам сейчас была нужна мама. Хотя бы одна на всех.

Мы ехали в микроавтобусе по какой-то степи, нас клонило в сон, и мы один за другим обмякали в автобусных креслах. Сквозь сон я чувствовал, как нас куда-то переносят, а потом сильный гул, и на какое-то время моё тело стало невесомым. Когда я открыл глаза, то в большой стеклянной комнате кроме меня были два человека, женщина и мужчина. Точнее, какая там женщина — почти что девчонка. Лет, наверное, восемнадцати. Мы стояли друг напротив друга.

Девушка улыбнулась, и у меня почему-то потеплело на сердце.

— Ну здравствуй, Тайго, — просто сказала она.

— Я Максим, — резко сказал я.

— Ты Максим, — кивнула девушка. — Но теперь ты ещё и Тайго. Пойдём домой.

Она направилась ко мне, но я дёрнул плечом.

— Ко мне домой? — спросил я, насупившись.

— К тебе… — нерешительно сказала девушка. — К нам домой.

Она толкнула парня локтем в бок:

— Ну скажи что-нибудь!

— Привет, — буркнул парень.

— Ещё что-то, — требовательно сказала девушка.

— Привет, Тайго! — бодрее сказал парень.

— Тсс! Он Максим! — зашипела на него девушка, и парень делано закрыл рот руками.

Смешные какие-то.

— Я к маме хочу, — заметил я.

— Я твоя мама, — тихо сказала девушка.

Что?! Что за ерунда?

Я хотел возмутиться, и кричать, что это был за чёрный шар, почему меня выкрали из дома, где я, почему эта малявка должна быть моей мамой, где МОЯ мама? Уже набрал воздуха в лёгкие, как парень достал маленькую книжку из карманов штанов, скучающе её пролистал и зачитал:

— Что за чёрный шар, почему выкрали из дома, где мама, где находится, чтобы вернули, повышенные тона, — парень зевнул.

Я непонятливо заморгал и испуганно посмотрел на эту парочку.

Девушка толкнула парня кулаком в плечо.

— Ты грубый, Кори! Нельзя так с мальчишкой! Тайго, не слушай его, он глупый. Лучше пойдём отсюда. Мы тебе всё дома расскажем. Тут холодно.

Девушка поёжилась. Одета она была и правда неважно — на ней были шорты и лёгкая футболка. Хотя выглядела она, честно сказать, круто. И была ужасно симпатичной. Я даже залюбовался. Мне в ней нравилось всё, и почему-то в особый восторг меня приводила её стрижка, хотя что в ней было такого особенного?

Кори показал на экран в углу комнаты и спросил:

— Может, всё-таки покажем обучающее видео? Там всё наглядно объяснили.

— Ну что мы, сами не расскажем? — зашептала девушка. — Пойдём, Тайго. Меня зовут Акама.

— Привет, Акама, — обречённо сказал я. — Привет, Кори. Пойдёмте.

— Какое-то тут грустное заведение, правда, Тайго? — спросил Кори и махнул рукой, зовя меня к выходу.

— Правда, — сказал я.

Мы ехали на каком-то странном автомобиле, который и автомобилем-то сложно назвать. Скорее всего, дорога была магнитной, и мы плавно скользили по трассе. Город был светлым, солнечным. По улицам бегали дети, переваливались с ноги на ногу большие пушистые животные. Эти животные меня особенно поразили. У нас таких точно не было, и тут они были не дикие, а домашние и добродушные. И яркие. Не бывает таких животных! Когда я заметил второе солнце вверху, я точно понял, что я не на Земле.

— Как называется ваша планета? — спросил я.

— Тальма, — сказала Акама. — Наша планета называется Тальма. Смотришь там по сторонам?

— Смотрю, — вздохнул я.

Дом стоял на возвышении, как избушка на курьих ножках. Подниматься наверх надо было по мосту из досок и верёвок. Мост раскачивался, и я с трудом продвигался.

— Это я придумала, чтобы такой мост был, — сказала Акама. — Ты просто на ботинках переключи режим, чтобы легче было.

— А как переключать? — спросил я.

Акама задумалась:

— Надо же, я автоматически уже это делаю… Как же это… Подожди, большой палец правой ноги вверх, вниз, вверх.

— Левой ноги, — поправил её Кори.

— Левой ноги, — улыбнулась мне Акама.

Я ей тоже улыбнулся и сделал, как они говорили. Ботинки тут же будто бы приклеились к лестнице, и теперь я стоял вполне устойчиво. Я попробовал идти, и это легко получилось.

— Мы тебя вырастили, — сказал Кори, когда Акама поставила перед нами десерт.

Он задумчиво набрал пальцем крема с пирожного и сунул палец в рот.

— Ну, вроде как усыновили, — добавил он.

— Опять ты резко! — сказала ему Акама. — Привыкай, что у нас в доме ребёнок.

Я молчал и смотрел на них. А потом отодвинул пирожное и сказал:

— Вроде как своровали.

Поддельные родители искренне вздохнули. Акама села возле меня, и я смутился. Она приобняла меня за плечо.

— Понимаешь, Тайго… — сказала она, и её волосы щекотали мне шею. — Год назад мы решили, что нам пора обзавестись детьми.

— Вроде вы не старые ещё, — буркнул я.

Акама с Кори сначала непонятно заулыбались, а потом не выдержали и рассмеялись.

— Мы купим тебе бигору, — вдруг сказала она, но я не понял, о чём это она. — Как думаешь, сколько нам лет?

Я пожал плечами:

— Тебе восемнадцать… Ну в крайнем случае двадцать пять, но выглядишь молодо. Кори тоже лет двадцать.

— Сколько тебе? — спросила Акама у Кори.

Кори выглянул из-за чашки:

— Сто шестьдесят.

Акама ещё крепче прижала меня к своему плечу, серьёзно посмотрела:

— Понимаешь?

Я замотал головой.

— Так долго не живут, — сказал я. — А если и живут, то своих детей пора иметь. И зачем я вам, я же почти уже взрослый?

Кори отставил чашку в сторону и серьёзно заговорил:

— Тайго, на нашей планете очень долгий цикл развития. Я знаю, ты считаешь, что тебе одиннадцать, но у нас твой год равен восьми нашим. Восемь лет нужно, чтобы младенец достиг твоего одного года, и только через тридцать два года он будет таким, каким был бы ты в три годика… Вот потому у нас и выращивают детей сразу таких… — Кори прищурился. — Повзрослее. С которыми интересно. Этим занимается фирма. Мы делаем заказ, на внешность, на возраст, и за год они выращивают… экземпляр.