Сны снежноягодника. 10 мистических историй для холодных вечеров (сборник) - Тери Аболевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Во даешь, и чего мне с этим делать? – изумился шеф, повертев цветок в руках, но все же ухмыльнулся и положил на стол стебелек с голубой россыпью.
– Шурик, вот ты такой тихий мальчик, а порой удивляешь, – улыбнулась Вера Ивановна, старенькая уборщица, и с упоением понюхала цветы. Незабудки почти не пахли, но она все равно насладилась этим жестом.
– Чего это? Блин, Саня, вот ты странный, – хохотнул дядя Федя, водитель, когда Саша положил незабудку под дворник его автомобиля и не успел вовремя скрыться.
«Спасибо», – застенчиво улыбались девочки, девушки, женщины и бабушки на улицах и в метро, когда он вручал им цветы, проходя мимо.
«Спасибо», – как будто улыбались атланты, державшие мир на плечах.
Спустя какое-то время все привыкли – тихий и незаметный Саша теперь приходит на работу и дарит цветы. Ну и что тут такого? Его и раньше считали чудаковатым, просто теперь он сменил спектр. А незабудки всё росли и росли – сколько вас там еще? Но это ничего, растите. Саша уже как будто и не был против.
Спустя несколько дней он стоял перед дверью чужой квартиры, надеясь, что верно вспомнил расположение и номер. Это должна была быть квартира, в которой жила Рита.
Он уже позвонил в звонок и топтался, даже немного стесняясь, зажав в руке целый букетик небесно-голубых цветов. И чего он тут забыл? Но нужно, обязательно нужно ее поблагодарить.
Дверь открыла, кажется, ее мама.
– Здравствуйте! Я Саша из соседнего подъезда, помните меня?
Женщина с тяжелым уставшим взглядом рассмотрела его с ног до головы, подозрительно косясь на незабудки.
– Как же… Помню. Чего тебе?
– А Рита дома? Буквально на пару слов.
Он тут же осекся – «на пару слов»? Она же немая. Ну что за идиот.
Но ее мама как будто не обратила на это внимания. Оставив дверь нараспашку, она исчезла в квартире, и вот через несколько мгновений к нему вышла она – симпатичная девушка, тонкая, тихая и в шаге, и во взгляде. И чего он так ее избегал? Увидев Сашу и незабудки, она как будто совсем не удивилась и улыбнулась.
– Привет! Я просто зашел тебя поблагодарить, – он протянул ей букетик, – ну, за то, что ты сказала мне дышать и дарить цветы. Вот. Дарю.
Рита приняла цветы, отрешенно кивнула и стала рассматривать их, как будто это что-то неведомое, а потом взяла один стебелек и приладила его в волосах. Синие лепестки изумительно гармонировали с ее темными локонами. И больше не замечая присутствия Саши, она развернулась и плавно, как будто танцуя, исчезла в глубинах квартиры.
Он остался стоять перед распахнутой дверью чужого жилища – вот уж правда странная особа, не от мира сего. Ну что ж. Все, что хотел, он сделал. Саша закрыл не свою дверь.
Пятнадцать минут на душ, две – чтобы почистить зубы. Три яйца в сковородку, минуту держать на огне, минуту томить под крышкой. Бутерброд с двумя кусками колбасы, чай с бергамотом – 96 °C, одно зеленое яблоко. Теперь «орел» почти всегда выпадал с первой попытки, что несказанно радовало Сашу. Он полюбил незабудки и перестал спрашивать себя, зачем это все. Да низачем, просто так есть. И хорошо же, и вовсе не страшно быть другим.
Только один человек стал на него косо поглядывать, Андрей. Друг, который всегда принимал его странности, теперь отчего-то решил, что дальше мириться с этим невозможно. Вот так: будто проснулся однажды утром и решил.
– Саш, – сказал он как-то, отведя его в сторонку, – что это за ерунда такая с цветами, а? Что с тобой творится?
– А разве это плохо? Что я такого делаю-то?
– Не плохо, но как-то… Не по-твоему, что ли. Ты за год, дай бог, несколько слов кому скажешь, а тут цветочником заделался. У тебя как будто не все дома.
«Не все дома». С этим Саша, конечно, поспорить не мог.
– Ладно. Ты только не пугайся. У меня вот чего.
Он закатал рукав рубашки – кожа вся была в маленьких ранках, там, где он срывал незабудки. И уже пробился новый росток – в «мышиных ушках» скоро должен был появиться стебелек, а за ним – цветы.
Андрей уставился на Сашину руку.
– Это что за ерунда?
– Слушай, я знаю, что это странно. Но вот так – на мне растут эти самые цветы. Не знаю почему. Просто растут, и всё тут. Я сперва испугался, а потом подумал, ну что я с этим сделаю? Вот и дарю. Поначалу выбрасывал.
Андрей молчал и только напряженно сопел, переваривая увиденное. Он нарушил привычную дистанцию и склонился над странной рукой, потом впервые за всю их дружбу попытался поймать Сашин взгляд. Саша не возражал. В глазах Андрея мелькали то тревога, то неверие, то какая-то внутренняя борьба – есть такие факты, перед которыми пасуешь, не зная, что с ними сделать. Незабудки, растущие на человеческом теле, как раз были одним из таких фактов.
– Ты меня разыгрываешь? – наконец, выдавил из себя друг. – Потому что это не смешно.
– Да нет, вот же, – Саша оторвал росток – на коже осталось красное пятнышко.
Андрей как-то подозрительно напрягся, Саше показалось, что сейчас он его ударит – сжал кулаки, и от него волнами пошло негодование. Но ничего не случилось – он просто развернулся и ушел, оставив Сашу размышлять, какую же ошибку он совершил, открывшись приятелю.
Когда он пришел на работу на следующий день, всё снова переменилось. Теперь косо на него поглядывали все – как будто в офисе под потолком заклубились тучи и готовились пролиться чем-то неприятным.
– Бедный Сашуля, и за что тебе такое, – пробормотала Галина Викторовна из бухгалтерии.
Уборщица Вера Ивановна перекрестила его, бормоча под нос какие-то молитвы.
Водитель дядя Федя смотрел на него как на таракана, которого надо бы поскорее прихлопнуть тапком. Нет, не так. Он смотрел на Сашу как на таракана, уже прихлопнутого, – на то, что от него осталось и теперь прилипло мерзкой массой к подошве.
А начальник подозвал его к себе.
– Александр, – заговорил он низким, каким-то рычащим голосом, – ты хороший сотрудник. Работал у нас столько, и хорошо работал. Здесь вопросов нет. Но вот эта твоя странность с цветами… Ты заболел чем-то, скажи?
Приплыли. Ладно, пусть Андрей всем растрепал – но почему ему вот так сразу поверили? Не попросили предъявить, мол, за счет чего наводишь сумасбродную клевету? А просто поверили. Неужели, если из человека стали
