Императрица Елизавета Петровна. Ее недруги и фавориты - Нина Соротокина

Коронация состоялась 25 апреля 1742 года и была очень торжественной. Затем начался сплошной праздник, продолжавшийся полгода: балы, пиры и маскарады, охота, конечно. Вот здесь уж Елизавета дала себе волю, отомстив судьбе за упущенное время. Ключевский пишет, что Елизавета жила «не сводя с себя глаз». Ее страсть к нарядам и уходу за лицом и телом была сродни безумию, примерно так выражается Валишевский. Бал – это танцы до упаду; государыня, простите, потела, поэтому иногда за вечер меняла три платья. Пишут с возмущением, что после ее смерти остались 15 тысяч платьев, тысяча пар туфель, два сундука шелковых чулок и сотни метров дорогих французских тканей.

Никто нигде не пишет, что Алексей Разумовский любил танцевать. Конечно, он посещал все балы, но наблюдал за Елизаветой издали. Наверное, он был счастлив. Во время коронации Разумовский нес шлейф императорской мантии, дело весьма почетное. После коронации он стал кавалером ордена Св. апостола Андрея Первозванного, а также обер-егермейстером. Но почета мало, нужно еще личное богатство. Елизавета пожаловала фавориту земли из конфискованного имущества Миниха – поместье Рождественское-Поречье, Гостилицы и пр.

Благодеяния императрицы распространились и на семью Разумовских. Матушка Наталья Демьяновна была приглашена в Москву. В Лемеши прибыл курьер в роскошной карете, полной подарков, чем произвел небывалый переполох. Обрядившись в новую соболью шубу, Разумиха с дочерьми отбыла в Москву.

И вот встреча с сыном. Почти десять лет прошло, как он оставил родную деревню. Она не узнала своего Алешеньку в красавце вельможе, который встретил ее на пороге дворца, и сразу повалилась ему в ноги. Признать наконец сына помогла только родинка, да еще шрам, отметка детства. Теперь предстоял визит к самой императрице. Представляю, как неудобно, стыдно и непривычно было бедной женщине в платье-робе с фижмами, с обнаженной шеей и руками, в тесном парике. Во дворце она увидала себя в зеркале и тут же упала на колени, решив, что перед ней сама императрица.

Елизавета приняла Наталью Демьяновну очень ласково, назначила статс-дамой, отвела ей помещение во дворце. Одна из дочерей – Авдотья – стала фрейлиной. Дочь быстро освоилась с новой должностью, а сама Разумиха очень скучала в Москве, все здесь было ей чужим, и, как только двор решил переехать в Петербург, она запросилась домой. Елизавета не препятствовала ее отъезду.

Более того, она в 1744 году решила посетить Киев, «мать городов русских», а заодно посмотреть на деревню Лемеши и познакомиться со всей родней своего тайного супруга. Императрица и хозяйка корчмы! Можно сказать, что Елизавета совершенно «опростилась», но ведь это было вполне созвучно с ее жизнью в бытность цесаревной. Вот что значит «матушка из простонародья», гены не обманешь. Екатерина I не приобрела на троне чванства и великокняжеской спеси, такой же была и Елизавета. Она остановилась в городке Козельце в доме, построенном Алексеем Разумовским, прожила там полмесяца, со всеми познакомилась и, весьма довольная, уехала.

А родня переполошилась: каждый ждал милостей, даже дьячок, который когда-то учил мальчика Разумовского грамоте, решил попытать счастья. Он приехал в Петербург, осмотрелся, побывал в опере и, ничтоже сумняшеся, попросил бывшего ученика устроить его капельмейстером в театре.

В месте капельмейстера дьячку было отказано, но для сестер своих, племянников, племянниц и брата Кирилла Алексей Григорьевич сделал очень много. Кирилл был моложе Алексея на девятнадцать лет. Как только толковому и шустрому молодому человеку исполнилось 16, его инкогнито отправили за границу учиться. И он выучился настолько, что через два года, вернувшись на родину, был назначен президентом Академии наук. Конечно, это было смешное назначение, но в те времена от Академии никто ничего по части наук и не ждал, Кирилл Григорьевич и в 18 лет показал себя с достойной стороны – он был умен, более-менее образован, умел себя вести и хорошо говорил. Чего еще надо? Племянники тоже прошли выучку за границей, сестры удачно вышли замуж.

Теперь относительно тайного брака. Существует устойчивая легенда, что в 1742 году Елизавета и Алексей Разумовский тайно обвенчались в маленькой церкви в подмосковной деревеньке Перово. Ни церковной записи, ни каких бы то ни было документов не сохранилось, но в наличии рассказы очевидцев – хочешь верь, хочешь нет. Дальше все идет со словом «якобы». Елизавету побудили к браку ее духовник Дубенский и Бестужев. Бестужев рассчитывал и дальше на поддержку Разумовского, а опасность, что Елизавета со временем выйдет замуж, не сходила с повестки дня. В России опять появился искатель приключений Мориц Саксонский, Бестужев боялся – вдруг сумасбродной императрице взбредет в голову связать себя браком с этим красавцем и авантюристом. Но все это только версии и сомнительные догадки.

Современники усматривают, что с 1742 года отношения Елизаветы и Разумовского стали более доверительными, попросту говоря – семейными. Он жил с ней рядом во дворце, она захаживала к нему запросто, а он принимал ее по-домашнему, в халате. Французский посол д’Альон получил от своего правительства задание выяснить точно – венчались или нет? Посол писал в Париж уклончиво, де, брак этот считается достоверным, дескать, и свидетели есть – Лесток и госпожа Шувалова, но они молчат. Что тут скажешь? Молва точно так же венчала Анну Иоанновну и Бирона, Екатерину с Потемкиным, так что читатель вправе сам выбрать версию.

Алексей Разумовский на протяжение всего фавора выглядит как очень порядочный, скромный и симпатичный человек. У него был легкий характер, при его добродушии и бесхитростности он имел острый глаз и врожденное чувство юмора. Он всегда помнил о своем происхождении и не только не пытался его скрыть, но не делал ничего, чтобы это забыли при дворе. А недостатки? Можно сказать, один, но существенный. Пил наш герой и буен был во хмелю. Но в России с легкостью прощают этот порок.

В 1744 году Елизавета возвела своего «супруга» в графы Священной Римской империи. Патент Карла VII, по которому Разумовский получил графский титул, делал его «потомком княжеского рода». Тут же нашлись угодники, которые написали, что род Разумовских ведет свое начало от некоего польского шляхтича Романа Рожинского. Алексей Григорьевич первый осмеял это генеалогическое дерево, похожее более на развесистую клюкву. В 1757 году в Семилетнюю войну Елизавета присвоила ему чин генерал-фельдмаршала. Он поблагодарил государыню за любовь и доверие, но при этом сказал: «Лиза, ты можешь сделать из меня что хочешь, но ты никогда не заставишь других считаться со мной серьезно, хотя бы как с простым поручиком».

Он был щедр, держал открытый стол. Там шла большая карточная игра, и его ближайшие друзья обворовывали его самым беззастенчивым образом. Он знал это, но не удостаивал «друзей» ни порицанием, ни обидой. Фактически малограмотный, он любил общаться с образованными людьми, поэтому водил компанию и с Тепловым, адъюнктом Академии наук, и с драматургом Сумароковым, добрые отношения у него были и с Елагиным, и с Ададуровым. Когда рядом с императрицей появился Иван Иванович Шувалов и фавор Разумовского, с точки зрения окружения, покачнулся, он продолжал так же боготворить Елизавету, не уставая благодарить ее за милость и любовь.

Были ли у них дети? Более поздняя легенда приписывает Разумовскому отцовство некой старицы Досифеи, которая кончила жизнь в монастыре. Имя старицы выплыло в связи со скандальной историей авантюристки княжны Таракановой, провозгласившей себя дочерью Разумовского и императрицы Елизаветы. Происхождение фамилии объясняет в своем труде «Семейство Разумовских» А.А. Васильчиков. Он считает, что имя Таракановой произошло от фамилии, которую носили племянники Разумовского, обучающиеся за границей, – Дараган. Дараганы стали Дарагановыми, а там осталось поменять только первую букву.

С именем Алексея Григорьевича Разумовского связана еще одна легендарная история, сыгравшая существенную роль при русском дворе. Екатерину II тоже хотели выдать замуж, идея и на этот раз принадлежала Бестужеву. На роль мужа предлагался Григорий Орлов. Клан Орловых посадил Екатерину на трон, не без их стараний был «устранен» нелюбимый муж, теперь от императрицы ждали естественной благодарности. Екатерина боялась этого брака, он бы связал ей руки, но ей говорили: «А как же государыня Елизавета? Раз есть прецедент, то следует поступать так же». И вот тогда к старику Разумовскому направился канцлер Воронцов и попросил показать документы, удостоверяющие его брак с Елизаветой. Разумовский вынул эти документы из шкатулки, дал их прочитать Воронцову, поцеловал бумаги, а после этого бросил их в огонь. Нет документов, нет прецедента, а значит, и браку с Орловым не бывать.

Шетарди, Елизавета и шведская война