Дорога - Наталия Крандиевская-Толстая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К себе
Ты усомнилась в реальностиТого, что любовью зовется,Ведь от любой банальностиСердце ускоренно бьется.
Спорщица неукротимая,Вечно ты жизнь критикуешь,Вечно в края нелюдимыеПереселенцев вербуешь.
Жить по-людскому не нравится —Лучше бы с облаком плыть;Знаешь, моя красавица,Трудно такой угодить.
Кто ты, скажи мне на милость,Прошлое разоблачи:Птицей ли ты уродилась,Музой ли с неба спустилась,Света ли ищешь в ночи?Не отвечай мне. Молчи.
Ночь на 8 июня 1958. Репино
«И вот опять безмолвный челн…»
И вот опять безмолвный челнУплыл, рыданием преследуем.Ток жизни выключен? Не ведаем.Быть может, ток переключен?
А на кресте венок качается.Кругом забвение и тишь.«Нет, этим дело не кончается», —Ты убежденно говоришь.
И все же, недоумевая,Ты долго медлишь у холма,Где скрылась жизнь и где самаТравинок поросль молодаяНепостижима для ума.
1958. Репино
«Будет все, как и раньше было…»
Будет все, как и раньше было,В день, когда я умру.Ни один трамвай не изменит маршрута.В вузах ни один не отменят зачет,Будет время течь, как обычно течет.
Будут сыны трудиться, а внуки учиться,И, быть может, у внучки правнук родится.
На неделе пасхальнойЯйцо поминальноеК изголовью положат с доверием,А быть может, сочтут суевериемИ ничего не положат.Попусту не потревожат.
Прохожий остановится, читая:«Крандиевская-Толстая».Это кто такая?Старинного, должно быть, режима…На крест покосится и пройдет себе мимо.
1958. Больница Эрисмана
«Так случилось под конец…»
Так случилось под конец,Не могли сберечь колец.Потерялося твое,Я не знаю, где мое.
Так случилось, так пришлось, —Мукой сердце извелось.Стало каменным твое,И обуглилось мое.
Не ропщи и не зови,Не вернуть назад любви.Бродит по свету моя,Под крестом лежит твоя.
1958. Репино
Сон («Сон наплывал и пел, как флейта…»)
Сон наплывал и пел, как флейта,Вводя абсурдное в законное.Мне снилась будка телефоннаяИ в окнах будки образ чей-то.
И как во сне бывает часто,Казалась странность обыденностью,И сон, свободный от балласта,Пугал своей непринужденностью.
Я за окном узнала вдругТебя, продрогшего от ливней.Ты звал меня: «Вернись, прости мне,Согрей меня, как прежде, друг…»
И в руки ледяные взялМои, сведенные от боли,И боль ушла. Не оттого ли,Что сон уйти ей приказал?
Он длился, длился… Ночь плыла,Вводя абсурдное в законное,И эта будка телефоннаяВторою жизнью мне была.
1958. Репино
«Когда ты ставишь в глиняную вазу…»
Когда ты ставишь в глиняную вазуЛиствы сентябрьской огненный букет,Все краски осени припомни сразуИ все тона, которым равных нет.
Боярышника позднего багрянецС кленовой веткой ты соедини,Чтоб радовал он в пасмурные дни,Российских рощ и осени посланец.
1958. Репино
Могила летчика
В терракотовый выкрашен цветПропеллер из легкой жести,А креста на могиле нет,Но цветы и венки на месте.
Под пропеллером фотография,Юный летчик, мальчик совсем,И взамен любой эпитафииЭтот дважды простреленный шлем.
Обречен на дожди и на ветерКоленкор похоронной ленты.Обречен увядать букетик,На пропеллер положенный кем-то.
Жизнь заботы и почести делит,А смерть собирает в одно.Крест простой, жестяной ли пропеллер —Ей, бывалой, не все ли равно?
1958. Репино
«Черт лица твоего я не вижу…»
Внучке Шурочке
Черт лица твоего я не вижу,Слышу голос любимый твой.Подойди ко мне, стань поближе,Дай коснуться тебя рукой.
От волос твоих — запах теплый.Чтоб тебя разглядеть как-нибудь,Протираю очков своих стекла…Надоела в глазах эта муть!
Говоришь: «Не хочу уходить».И к плечу прислонилась невольно.Разве этого мне не довольно,Чтобы все же счастливою быть?
1958. Репино
«Я хотела бы узнать…»
Я хотела бы узнатьТо, что так и не узнала.Я хотела б досказатьВсе, чего не досказала.
До пустого дна допитьЧашу, что не допила я.До таких бы дней дожить,До каких не дожила я.
1958. Репино
Двойники
Все то, что недоступно глазу,Все тайны помыслов моихВо сне увидела я сразу,Как будто следуя приказуНамеренья проверить их.
Сон недра вскрыл мои. И вотВзлетели тени всех пород.И ужас мне они внушили,Так многолики тени были:Та хороша, а та урод,Та до величия горда,Та до убожества смиренна,Та скажет «нет», та скажет «да»,И обе правы неизменноИ неуступчивы всегда.
Та всех щедрей, а та скупа,Та всех мудрей, а та глупа,Та всех добрей, та просто злюка…Нет, совладать мне с вами — мука!Чтоб различить вас — я слепа,Чтоб в руки взять — немногорука.Вы и враги, вы и друзья,И тех, и этих принимаю.Вы — двойники мои, я знаю.Быть может, вы и плоть моя,Но, бога ради, кто же я?
1958. Репино
«Стихи — соблазн. Стихи — дурман…»
Стихи — соблазн. Стихи — дурман.Стихи — великое притворство.Нам в дар неосторожно данИзбыток слов для стихотворства.
Но целомудренно простаПорою жизнь и бессловесна.Рифмованная красотаВ ее пределах неуместна.
Повелевает жизнь: молчи,Слова ничтожны и невнятны.Внимай, о чем поют в ночиМои подземные ключи.Они без слов. Они понятны.
1958. Репино
Гроза
Низкой тучею прикрытая,Начала гроза возню.За волненья пережитыеЯ сама себя виню.
Детский страх и суеверияДавних бабушкиных лет.Повторяется мистерия,Но не тот уж пиетет.
Эти таинства природы намНе таинственны уже.Словно двигают комоды там,На последнем этаже.
Вот и молния царапнула,Светом брызнула в глаза.И притихло все. И капнулаЛивня первая слеза.
А за нею треск обрушилоНебо. Хлынул ровный гул.И пока его я слушала,Ветер окна распахнул.
Шалый, смелый… О, как верюЧто грозу он прочь угнал.И окончилась мистерия.Ливнем занавес упал.
1958. Репино
«Я поняла не так давно…»
Я поняла не так давно,Что в зеркало себя не вижу.Чтоб разглядеть лица пятно,Я наклоняюсь ближе, ближе,Но черт не вижу все равно.
Быть может, зеркало — лишь средство,Чтоб в одиночестве не быть?Двойник мой, сверстник, спутник детства,Участник жизни и кокетства,Мне нелегко тебя забыть.
1958. Репино
«Есть память глаз. Она воссоздает…»
