Архитектор Судьбы - Коуквелл Сара

Якодос вознес крозиус. Он заговорил твердым голосом с непоколебимым благочестием и верностью, которые заслужили ему звание, разжигая веру и огонь в своих боевых братьях. Литания благочестия была одной из первых, что он выучил, будучи послушником, и никогда ее слова не принимались так искренне и осмысленно, как сейчас.

— Где есть тьма, я принесу свет. Где есть сомнение, я посею веру. Где есть позор, я укажу искупление…

Тон, с каким он возносил литанию, ни разу не изменился, и голос его ни разу не дрогнул, даже когда капеллан заметил стаю демонических тварей, на полной скорости несущихся к нему по коридору. Он слышал, как Эвандер выкрикнул приказ установить мелта-заряды вокруг торпеды, чтобы освободить ее, но сосредоточился на своих словах.

— Где есть гнев, я покажу его направление… Мое слово в душе прогремит подобно моему болтеру на поле боя.

Завершив литанию, он вытянул крозиус перед собой и произнес последнюю часть:

— Таково мое слово и на том стою. Умрите!

Якодос возглавил контратаку против тварей, пытаясь выиграть для своих товарищей немного времени, чтобы они вырвали торпеду из адской хватки демона. Болтеры выплевывали один снаряд за другим и сыпали на пол дождь пустых гильз. После того как магазины опустели, космодесантники прибегли к мечам и пистолетам. Каждый произведенный выстрел и каждый нанесенный удар был ответом темным силам, которые замышляли захватить и уничтожить их.

Первая из двух абордажных торпед идеально вышла из корпуса. Космодесантники внутри нее воспользовались моментом, чтобы проверить оружие. Они могли успешно покинуть корабль, но это никоим образом не означало, что они считали операцию завершенной.

Ардашир включил вокс-канал и вызвал «Ладон». Он получил приказ от Эвандера, который вновь взял на себя командование в отсутствие Коридона.

— Первая абордажная партия возвращается. Состав… — Оглядев торпеду, Ардашир испытывал боль утраты. Они отправились с тремя полными отделениями, капелланом и инквизитором. Тридцать Адептус Астартес. И потеряли всю Третью Чешую и еще несколько воинов. — Состав — двенадцать бойцов, — закончил он угрюмо. — Пятеро остались на борту «Проклятой вечности». Как только отстыкуются, начинайте обстрел. Вышвырните этот корабль из космоса.

За исключением нескольких вспышек потрескивающих помех его докладу ответила тишина. Ардашир повторил сообщение. Наконец, расстояние, отделявшее их от «Ладона», пересек робкий голос вокс-офицера:

— Корабельные хронометры зарегистрировали ваш запуск менее часа назад, сержант.

Часа? Они угодили в кошмар демонического корабля, который воспринимался как вечность. Неужели прошел только один час? На мгновение Ардашир засомневался в себе. Может быть, он просто сошел с ума. Но вид сидевшего в углу тяжелораненого Ореста напомнил ему, что его впечатления основывались совсем не на воображении.

— Мы полностью отчитаемся по прибытии на борт. Повторяю сообщение. Как только сержант Эвандер и его воины покинут корабль, уничтожьте «Проклятую вечность».

— Сообщение принято. Понятно.

От этих слов, которые неоднократно повторяла Третья Чешуя по воксу, у Ардашира по спине пробежал холодок.

Установить мелта-заряды быстрее, чем это сделал Эвандер, было невозможно. Он работал так быстро, как только мог, в его ушах звучал шум сражения четверых оставшихся боевых братьев с демоническими созданиями. Их рычание и крики жгучей ненависти заглушали все звуки, и Эвандер более всего желал Якодосу покончить с монстрами. Боеприпасы заканчивались, но абсолютная свирепость объединенных сил Звездных Драконов и Кровавых Мечей пока сдерживала орду.

— Заряды установлены. — Эвандер, наконец, произнес то, что очень хотел услышать Якодос.

Устремившись вперед, капеллан возобновил атаки на демонических тварей, все его братья, включая Эвандера, присоединились к нему. Они усилили натиск, вытолкнув демонов чуть дальше по коридору, но не покидая пределы путей отступления. Когда заряды сработают, корпус корабля будет разорван, и им придется двигаться быстро.

Мелта-заряды взорвались со страшной силой, сотрясая пол под ногами космодесантников. Корпус «Проклятой вечности» разорвало, и торпеда оказалась свободной.

Эвандер выкрикнул приказ об отходе к абордажной торпеде пятерым космодесантникам. Четверо воинов бросились назад, и только Якодос сражался с демонами. Наконец капеллан развернулся и прыгнул в торпеду. Эвандер ударил по спусковому рычагу, и люк торпеды закрылся до того, как твари кинулись на корпус.

Космодесантники слышали, как они царапают гладкую обшивку торпеды, но воины зашли слишком далеко и перенесли слишком много, чтобы потерять веру в свое спасение и в то, что увидят уничтожение этого мерзкого корабля.

Вопль демонической ярости достиг их даже сквозь бронированный корпус абордажной торпеды, когда она медленно покинула «Проклятую вечность». Затем к реву в зловещей гармонии присоединился ответный крик, затем еще один, и еще. В течение нескольких мгновений были слышны многочисленные вопли демонов, когда чудовищный хозяин корабля бросил все, чем располагал, на ускользающую добычу.

Этого было слишком мало и это было слишком поздно. Абордажная торпеда выскользнула в космос и мучительно медленно двинулась прочь.

— Это Эвандер. Мы отстыковались. Повторяю, мы отстыковались от корабля. Огонь по моему сигналу.

— Принято, сержант Эвандер.

Расчет времени будет иметь решающее значение. Если они окажутся слишком близко к кораблю, когда флот откроет огонь, то испарятся вместе с целью. Иллюминатор в торпеде представлял собой всего лишь прорезь, через которую трудно было оценить дистанцию между ними и «Проклятой вечностью»…

Достаточно далеко. Эвандер, только сейчас осознав, что задержал дыхание, выдохнул и произнес одно слово:

— Огонь!

Оба ударных крейсера, как и их эскорт из эсминцев и фрегатов, одновременно открыли огонь, и безжалостные залпы пронзили космос, поразив демонический корабль с непогрешимой точностью. Через иллюминатор торпеды хлынул яркий свет, вынудив Эвандера отвернуться. Вокс трещал и шипел из-за залпов различного вида оружия, пока, наконец, не наступила тишина.

И в этой тишине ничего не было. «Проклятой вечности» больше не существовало. Но для Эвандера, не сводившего взгляда с коленопреклоненного Якодоса, простого уничтожения было недостаточно. Он поделился своей тревогой с капелланом, который посмотрел на него и, сняв череполикий шлем, провел рукой по стриженой голове.

— Возможно, ты прав, брат мой, — признал он. — Но слава Императору, здесь корабля больше нет.

Встреча со свитой Ремигия после исчезновения «Проклятой вечности» затянулась. Никто не мог достоверно утверждать, что цель уничтожена, впрочем, как и доказать обратное. Тщательное изучение показаний авгуров дало противоречивые данные. Были все признаки разрушения плазменного ядра, но для доказательства этого отсутствовали обломки.

Якодос взял на себя бремя оповестить о действиях Ремигия его людей и был встречен с холодным гневом. Они отказывались поверить новостям, которых в глубине души ожидали, но совсем не были готовы услышать.

Потрясение обернулось неверием, а оно, в свою очередь, переросло в ярость. Якодос терпеливо выдержал слезы и жалобы, а затем поток обвинений, пока не иссякли слова. Он не солгал свите инквизитора и предоставил ей полный и правдивый отчет о том, что произошло на демоническом корабле.

Прежде чем встреча наконец закончилась, один из ее участников задал единственный вопрос:

— Что с долгом Звездных Драконов Ордо Маллеус?

Танек, который во время доклада Якодоса сидел молча, резко поднялся. Он наклонился над столом, который отделял его от чиновника. Только стол и исключительное самообладание капитана уберегло человека от того, чтобы быть задушенным на месте.

— Мои люди сделали все, о чем их просил инквизитор Ремигий. В результате этой операции моя рота уменьшилась на десять человек. Советую сделать выводы из своих ошибок. В будущем хорошенько подумайте, стоит ли задавать подобный вопрос капитану Адептус Астартес.