Карантин - Вячеслав Шалыгин

Собственно, по глубокому убеждению Бибика, Мастер Игры выбрал команду Лунёва в качестве особо доверенных лиц, как раз потому, что Андрей не принадлежал этому миру. То есть Мастер считал, что Лунёв не проникнется идеями Кирсанова, а потому будет играть, преследуя чисто свои личные интересы. И вот Андрей вдруг встал перед выбором: продолжить Игру в команде Мастера, фактически за «серых», или перейти на сторону людей, пусть и не из своего мира.

Если у Лунёва не было понимания, как связать эти вроде бы взаимоисключающие вводные, Бибик откровенно ему не завидовал. Но и вмешиваться, даже оставаясь верным Кирсанову квестером, он не собирался. Да, он мог прямо сейчас передумать и под каким-нибудь предлогом добиться отмены зачисления Лунёва и компании в ряды квестеров. Это помогло бы Лунёву спокойно уйти и заниматься тем, чем он посчитает нужным заниматься. Играть за Мастера, или вернуться домой, или же чем-то еще. Но Бибик уже убедился, что ситуация слишком сложна, чтобы раскрашивать ее в черно-белые тона. Теоретически Лунёв мог сыграть и за ЦИК, и за Мастера и в результате найти компромиссный вариант. Бибик уже понял, что Андрей на это вполне способен. Но захочет ли он ломать голову над такой сложной задачей? Каким должен быть стимул, чтобы ввязаться в такую сложную и опасную двойную игру?

«Кстати, может, он и есть этот стимул, – увидев, что Андрей настроен спокойно и решительно, подумал Бибик. – Я ведь не знаю, о чем они говорили с Мастером в Антарктическом убежище. Может быть, как раз о настоящем, верном выходе из ситуации и вариантах приемлемого и для людей, и для «серых» завершения Сезона Катастроф? А что, Мастер и прежде давал достаточно серьезные вводные. Если теперь Игра вышла на самый высокий уровень, ставки могут быть также максимальными. В общем, Андрею решать. Все, что я могу сделать для него и группы в благодарность за то, что они сделали лично для меня, – промолчать».

– Мы знаем, почему попали именно сюда, – после недолгой паузы ответил Лунёв. – Один из «серых» ломает Игру. Если он победит, Сезон Катастроф дальше пойдет по самому жесткому сценарию. Мастер Игры хочет его остановить.

– Мастер Игры? – Бернштейн искренне удивился. – Вы получили «бонус» от Мастера?

– Мы уже не раз получали бонусы. Если мы остановим «серого», который мешает Мастеру и остальным, то бонус получат все.

– Мастер пообещал закончить Игру?

– Нет. Игра не может закончиться. Но может перейти в другую реальность.

– В вашу?

– Вряд ли. Как я уже сказал, наши миры вскоре снова станут единой реальностью. Расщепление две тысячи восьмого года не разделило главную последовательность событий на две ветви, реальность слишком инертна для этого. Просто была создана параллельная последовательность, этакая объездная дорога, которая вновь вольется в главную примерно в две тысячи двадцатом году. Если до этого момента мы сумеем стать полноправными игроками и стабилизировать Игру, «серые» будут вынуждены это учесть и перенести игровое поле в другую реальность. Не знаю, в какую, но в другую.

– То есть… Мастер Игры дает нам шанс сыграть с «серыми» в их Игру, по их правилам, – констатировал Бернштейн. – По правилам, которых мы не знаем.

– Которых, скорее всего, и не существует, – Лунёв кивнул.

– И вы считаете это хорошим предложением?

– Я считаю, что у нас нет выбора. Есть только шанс. Да, он мизерный, но лично я намерен им воспользоваться.

– Сыграть непонятно с кем, непонятно во что, невесть по каким правилам, но зато с понятной ставкой – выложив на кон само существование нашего мира… – Владимир недоверчиво взглянул на Лунёва и покачал головой. – Отвратительные стартовые условия… но… соглашусь, что выбор невелик. Только вряд ли с вами согласится Кирсанов.

– Мы поговорим и выясним это, – спокойно ответил Андрей. – Вы ведь помните резюме на моем досье. Задержать для беседы. Возможно, ваш босс все же согласится рискнуть.

– Только если вы не потребуете отдать «серым» все собранные им пакали, – Бернштейн усмехнулся. – Уж поверьте, убедить Кирилла Константиновича можно, а вот переубедить практически нереально.

– Ни то, ни другое не потребуется. Я изложу ему свою точку зрения и передам слова Мастера. А дальше пусть Кирсанов думает сам. И всех пакалей для вступления в Игру на уровне «серых» мне не нужно.

– Всех не нужно, – Владимир сделал акцент на слове «всех». – А сколько нужно и каких?

– Немного…

– Постойте! – Бернштейна явно осенило, и он, всегда такой неторопливый и вальяжный, вдруг резко вскинул руку. – Дайте угадаю! Вам нужны зеркальные пакали… штуки три-четыре, так?

– Возможно, – Лунёв прищурился. – Вы нашли в этой зоне зеркальные пакали?

– А вы как думаете?

– Думаю, все так и есть. Поэтому Мастер и забросил нас сюда. Но пакали не здесь. Вы уже отправили их в ЦИК?

– Откуда вы знаете, что их здесь нет? – Бернштейн перевел взгляд на Бибика.

– Не смотри на меня так, – квестер выложил на стол выключенный дескан.

– Я умею находить артефакты и без дескана, – сказал Лунёв. – Маленькие военные хитрости.

– Хорошо, – Бернштейн нехотя кивнул, – пакалей здесь нет.

– Но и в ЦИК вы их не отправили, – изучив его реакцию, сделал вывод Андрей. – Они по-прежнему в зоне. Более того… они у военных. Я прав?

– Плохо дело, – проронил Бибик. – Военные с пакалями только на Острове и научились обращаться. Да и то… как попало. Как бы тут ни вытворили чего.

– Что задумали военные? – Андрей серьезно посмотрел на Бернштейна.

Тот сначала усмехнулся, «так я вам и раскрыл все тайны», но вскоре улыбка сползла с лица, Владимир слегка обмяк и начал говорить охотно и в меру откровенно. Перемена в поведении координатора встревожила Бибика, но вмешиваться он опять не стал. Андрей явно применил какой-то недозволенный прием из своего «потустороннего» арсенала, однако, пока он не задавал вопросы, касающиеся служебных тайн, формального повода для тревоги у Бибика не было.

Квестер, конечно, лукавил и балансировал на тонкой грани, все это было понятно, но где-то в глубине души Бибик понимал, что Андрей прав. Ведь он видел ситуацию чуть иначе, со стороны, и более объемно, чем даже Кирсанов. Да, пока главный босс Центра изучения катастроф не приказал считать мнение Лунёва верным, квестеры должны были относиться к нему скептически, рассматривать через призму официальной доктрины ЦИК. Но ведь в быстро меняющейся обстановке Сезона Катастроф дорога каждая минута. Зачастую только вовремя проявленная инициатива спасала ситуацию.