Сияние луны - Лайан Герн

– Мы так перепачкались… – начал я, но мне всучили чашку, и я жадно осушил ее.

Солнце село, вечернее небо было ясно и подернуто голубизной. Ветер утих, птицы допевали последнюю песню дня. В траве послышалось шуршание: по поляне бежал заяц. Я пил чай, наблюдая за ним. Зверек посмотрел на меня большими дикими глазами и ускакал прочь. Чай был дымным и горьким на вкус.

Две битвы позади, три впереди, если верить пророчеству: теперь осталось две победы и одно поражение.

4

Месяцем раньше, после того как Ширакава Каэдэ уехала с братьями Миеси в храм Тераяма, Муто Шизука отправилась в тайную деревню Племени, укрытую в горах на самом дальнем конце Ямагаты. Когда они прощались, Каэдэ всплакнула, заставила женщину взять деньги и одну из вьючных лошадей, которую следовало вернуть при первой возможности. Однако Шизука знала, что о ней и думать забудут, как только Каэдэ встретится с Такео.

Шизука глубоко переживала, что ей приходится покидать Каэдэ, и сомневалась в разумности ее решения выйти замуж за Такео. Она ехала молча и размышляла о безумии любви и несчастье, которое повлечет этот брак. Безусловно, они поженятся: судьба свела их снова, и ничто уже не остановит. Страшно подумать, как воспримет новость Араи. Стоило Шизуке подумать о господине Араи, как по телу пробегал холодок, несмотря на весеннее тепло. Он придет в ярость и не снесет оскорбления. Сложно вообразить, какова будет его месть.

Вместе с Шизукой в столь же подавленном настроении ехал Кондо. Его угнетало и злило, что от него так неожиданно отказались.

– Она могла мне доверять! После всего, что я для нее сделал! Я дал ей присягу, в конце концов! Никогда б не посмел причинить ей вред, – ругался Кондо.

«Он тоже во власти ее чар, – думала Шизука. – Ему льстило, что Каэдэ нуждалась в нем. Она так часто обращалась к нему за помощью, а теперь ей опора Такео».

– Это Такео повелел нам уйти, – сказала Шизука. – И правильно сделал. Он не может доверять ни одному из нас.

– Вот досада, – угрюмо произнес Кондо. – И куда мы теперь, интересно? Мне так нравилось служить госпоже Ширакаве. Это было по мне. – Он закинул голову и фыркнул.

– Возможно, у семьи Муто есть для нас новое задание, – коротко ответила Шизука.

– Я старею, – проворчал Кондо. – Мне бы осесть. Я готов уступить дорогу новому поколению. Жаль, что оно столь малочисленно!

Он повернул голову, на лице застыла насмешливая улыбка. Шизуку беспокоил его взгляд, в котором крылось некое тепло. Кондо словно очень осторожно заигрывал с ней. В прошлом году он спас ей жизнь по пути в Ширакаву, и с тех пор в их отношениях возникла какая-то неловкость. Шизука испытывала к Кондо чувство благодарности и хотела даже разделить с ним ложе, но тут у нее завязался роман с Ишидой, доктором господина Фудзивары, кроме которого ей уже никто не был нужен.

Печально было осознавать, что это неправильный выбор. После замужества Каэдэ она расстанется с Ишидой навсегда. Трудно придумать, как снова встретиться с доктором. На прощание он просил ее возвращаться как можно скорей, даже признался, что будет скучать. Но как ей вернуться, если она более не служит Каэдэ? Роман держался в строжайшей секретности. Узнай об этом Фудзивара, пришлось бы переживать за безопасность доктора.

«Я ничуть не лучше Каэдэ, – думала Шизука. – Нет такого возраста, когда любовь уже не обжигает».

Они миновали Ямагату и проехали еще двадцать миль в деревню, где остановились на ночь. Кондо знал хозяина постоялого двора, возможно, даже был ему родственником, хотя Шизуку это мало волновало. Ее страхи оправдались: он четко дал понять, что хочет заняться с ней любовью. Когда она сослалась на усталость с дороги, глаза Кондо переполнились грустью, но он не стал ни настаивать, ни брать ее силой. Шизука была благодарна ему и злилась на себя за отказ.

На следующее утро они оставили лошадей на постоялом дворе и начали подъем по крутой горе. Кондо сказал:

– Почему бы нам не пожениться? Получилась бы хорошая семья. У тебя ведь два сына? Я бы стал им отцом. Мы еще достаточно молоды, чтобы обзавестись детьми. Твои родители одобрили бы брак.

У Шизуки душа ушла в пятки, особенно при мысли, что они действительно бы одобрили.

– Разве ты не женат?

В таком возрасте это странно.

– Я женился в семнадцать, на девушке из семьи Курода. Она умерла несколько лет назад. У нас не было детей.

Шизука бросила на Кондо взгляд, пытаясь понять, скорбит ли он.

– Моя жена была несчастна. Не в своем уме. Временами ее подолгу мучили жуткие видения и страхи. Являлись призраки и демоны. Она была не так уж плоха, когда я находился рядом, но меня часто посылали далеко на задания. Я работал шпионом на семью матери, Кондо, которая меня усыновила. Однажды сильно задержался из-за проливных дождей. Когда я не вернулся в обещанный срок, жена повесилась.

Впервые его голос утратил иронию. Шизука прониклась чужим горем и неожиданно для себя почувствовала симпатию.

– Ее слишком строго воспитывали, – сказал Кондо. – Я не раз думал о том, сколько зла мы невольно причиняем нашим детям. Хорошо, что у меня их нет.

– В детстве жизнь – игра, – отметила Шизука. – Помню, как я гордилась своими талантами, презирала людей неодаренных. Ребенку не приходится сомневаться в правильности своего воспитания. Оно принимается, как есть.

– Ты даровитая, ты племянница и внучка мастеров Муто. Быть Куродой, средним сословием, не так просто. А если природа не наделила тебя сверхъестественным даром, тренировка невыносимо сложна. – Кондо остановился и тихо продолжил: – Вероятно, она была слишком восприимчива. Никакое воспитание не может искоренить человеческую сущность.

– Любопытный взгляд. Сочувствую тебе.

– Ну, это дело прошлое. Однако оно заставило меня усомниться во многих вещах, привитых с детства. Я это редко кому говорю. Любой из Племени отличается послушанием.

– Если бы Такео вырос в Племени, он бы тоже знал, что это такое, – размышляла Шизука вслух. – Он ненавидит, когда ему говорят, что делать, не терпит никаких ограничений. И как поступают Кикуты? Дают ему в напарники Акио как двухлетнему ребенку. Они сами виноваты в его отступничестве. Шигеру с самого начала знал, как с ним обращаться. Он добился преданности. Такео ради него был готов на что угодно.

«Как и мы все», – подумала она и тотчас прогнала эту мысль. Шизука хранила много секретов о господине Шигеру, которые известны только мертвым, и боялась, что Кондо может о чем-то догадаться.

– Поступки Такео заслуживают похвалы, – отметил он, – если верить всем слухам о нем.

– Ты впечатлен, Кондо? Мне казалось, тебя ничто не удивит!