Год полнолуний - Александр Прозоров

Платье ее напоминало несколько кусков яркой ткани, намотанных на манекен.

— Нет, почему? Нравится.

— Саша, я все чувствую. Я тебе такая не нравлюсь?

— Нет, нравишься.

— Значит, платье не нравится! А у вас какие носят? — Она повернулась к экрану, на котором грузовик как раз давил легковушки.

— Нет, туда не смотри, там только проституток показывают. Лучше я у мамочки «Бурду» стащу.

Допив свою чашку, Трофимов прокрался в соседнюю комнату, тихонько достал из шкафа несколько журналов и принес Синичке, а сам пошел варить новую порцию кофе. Точнее, кипятить воду — кофе он употреблял растворимый.

Вернулся минут через десять. Гостья внимательно изучала последние визги моды, не забывая, впрочем, посматривать за телевизионными приключениями.

— Ну как, птичка-синичка? — спросил Трофимов, присаживаясь рядом.

— Красивые. Несколько странноватые, правда. — Она подняла глаза на Сашу. — Тебе какое платье больше всего нравится?

— А тебе?

— Нет, Сашок, я хочу, чтоб тебе нравилось.

— Ты мне и так нравишься.

— Это правда, — не спросила, а скорее сообщила она. — Как хорошо, что ты мне поверил. Пришел. — Она опустила журналы на колени, осторожно дотронулась указательным пальцем до своего виска, потом до виска Саши, нежно провела пальцами по его бровям, по щеке. — А я сразу почувствовала, что… что… — Она замялась. — Не знаю, просто очень захотелось до тебя дотронуться. Хотя бы прикоснуться.

Молодой человек поймал ее пальцы губами.

— Как хорошо, что ты пришел…

Саша немного поколебался, потом решительно обнял ее и поцеловал. Журналы громко шлепнулись на пол. То ли от кофе, то ли от усталости закружилась голова. А может, и от поцелуев. Они сжимали друг друга целую вечность, забыв о времени, пока вдруг громко не хлопнула дверь на лестнице.

— Что это? — вздрогнула Синичка.

— Сосед на работу пошел, ему далеко ехать.

— Саш, — она повернулась к окну, — так уже утро!

— Какое утро, темень на дворе!

— Ой, мне бежать нужно. — Она метнулась к дверям, вернулась, пронзительно взглянула ему в глаза, словно хотела заглянуть куда-то глубоко внутрь, быстро поцеловала, опять бросилась к двери.

— Стой, шуба!

— А? — Она недоуменно посмотрела на него, на кресло, подхватила шубу, но Саша успел поймать девушку в объятия.

— Куда ты торопишься? Ну подожди немного!

— Я не могу, Сашенька! — Она чмокнула его в губы и решительно освободилась из рук.

— Постой, хоть телефон оставь! Где мне тебя искать?! Как увидеть?!

— В следующее полнолуние, на том же месте.

— Целый месяц?! А раньше?

Она молча сражалась с дверным замком.

— Постой, я провожу.

— Не надо, Саша, нельзя.

Замок наконец поддался, она выскочила из квартиры и тут же вернулась.

— Сашенька, милый, не сердись. Я тоже не хочу расставаться, но надо бежать.

Синичка бросила в сторону окна загнанный взгляд, но все равно шагнула в квартиру и крепко обняла молодого человека:

— Не сердись!.. Постой, ты ведь людей возишь? А ты можешь отвезти нас на остров с двумя факелами? Он здесь, в устье реки. Тогда я смогу в следующий раз снова отпроситься!

— С факелами? Васильевский, что ли?

Вместо ответа она чмокнула его в последний раз и выскочила за дверь.

Проснулся Олег за несколько минут до звонка будильника в полуодуревшем состоянии. Нет, он не наелся мухоморов и не облопался жареной свининой: будучи в своем сне Господом Богом, Олег, как оказалось, не просто не нуждался в пище, а был физически не способен есть. Но уж насмотрелся на разгул страстей досыта, до того, что от зрелища празднества и сам охмелел. Он пел со всеми песни и танцевал под крупными белыми звездами с разгоряченными девками, ощущал нескромные взгляды женщин… Но в конце концов все дорадовались до того, что не вязали лыка и к утру просто рухнули, кто где был, словно вампиры, попавшие под удар священных солнечных лучей. Даже Дьявол забрался в мягкий высокий стог и завернулся там в свой толстый плащ.

А Создатель — проснулся.

Он встал, нажал кнопку будильника, сладко потянулся. Голова гудела, как с похмелья. Похоже, мухоморы вредно не только есть — на них и смотреть опасно. Потом Олег отправился на кухню, заглянул в холодильник и отрезал толстый шмат колбасы: после бурного ночного застолья хотелось прожевать что-то реальное. Потом поставил на огонь кастрюлю с молоком для каши и чайник. Отошел к окну.

За покрытым изморозью стеклом кружились снежинки. Вяло и неторопливо. Так ведь двор-колодец. А на улице наверняка ветрюга хлещет. И снег, несмотря на холод, мокрый и липкий. А еще — грязно-бурый, вылетающий из-под колес машин и насмерть прилипающий к брюкам. Нет, мир, который создал Он, намного лучше.

Хотя рамы и были оклеены на совесть, от окна все равно тянуло холодом. Зима. В квартире такой холод, что Танюшка уже почти месяц с головой под одеялом спит. Как только не задыхается? Вот бы забрать ее с сынишкой в свой сон хоть на пару часов! Отогреться, позагорать, подышать свежим воздухом. Искупаться в теплом прудике, наконец! Но — никак. А жалко. Так хочется подарить своим капельку лета…

Олег залил кипятком растворимый кофе, убавил огонь под молоком и понес чашку в комнату. А когда жена замурлыкала от бодрящего аромата, предложил:

— Давай в Ботанический сад сходим? В тропическую оранжерею?

— Пошли, — немедленно согласилась Таня. — Только когда? Ты работаешь каждый день чуть не до полуночи!

— Ну как на выставку наши ювелиры свалят, так и отправимся. Прогуляю пару деньков — никто не заметит.

— Ура-а! Папка дома будет! — Танюша выпростала из-под одеяла руки, призывая мужа в объятия. — И когда выставка?

— Через пять дней. — Олег прижал правую руку к груди, а левую клятвенно вскинул над собой. — Пять дней, а на шестой — гуляем!

МАРТ

Деревню они покинули только на второй день. Точнее — ночь. После бурного празднества селяне зашевелились только к вечеру. Вставали. Покачиваясь, подбирались к столу, жадно отпивались соком, уже начинавшим бродить после двухдневного пребывания на солнцепеке. Сил пожевать жареной свинины хватило только у пяти-шести человек. Остальные просто расползлись по избам, где, по всей видимости, попадали в постель. Про гостей никто и не вспоминал. Восседая во главе «банкета» в гордом одиночестве, Создатель обозревал место торжества, больше похожее на поле битвы, и откровенно скучал. Наконец из стога выполз слегка опухший Дьявол. Встретившись с Олегом взглядом, слуга мгновенно угадал желание повелителя, и через двадцать минут оба они уже покачивались в седле.