Русская армия в войне 1904-1905 гг.: историко-антропологическое исследование влияния взаимоотношений военнослужащих на ход боевых действий - Андрей Гущин

5-й полк отступал вместе с 10-м полком. Известно, как из воспоминаний офицеров 5-го полка, так и из мемуаров Я.К. Циховича, о ряде резких взаимных сцен с характерными диалогами. Воспроизводить диалоги офицерских пикировок мы не считаем нужным, а основные мысли и так понятны из предшествующих цитат. В ходе беспорядочного отступления подполковник Цихович пытался собрать из бредущих солдат цепь для прикрытия отступления полка. Об этом известно из источников личного происхождения, принадлежавших и самому подполковнику, и офицерам 5-го полка{366}. Из мемуаров Я.К. Циховича и воспоминаний офицеров полка также следует, что подполковник 5-го полка В.А. Кременецкий отказался от предложения Я.К. Циховича личным присутствием поддержать стрелковую цепь{367}. Наблюдая апатию среди офицеров 5-го полка и разбредавшихся нижних чинов, Я.К. Цихович решил самостоятельно выходить из окружения вместе с тремя казаками-ординарцами, что и было успешно выполнено. 5-й полк бесславно сдался в количестве 1211 здоровых нижних чинов и 8 офицеров.

Официальное судебное разбирательство пошло по пути формально-юридическому. Все свели к факту потери полком знамени. Об этом в июле 1905 г. сообщил военный следователь 4-го Сибирского армейского корпуса, собиравший сведения об этом эпизоде{368}. Ни один из офицеров полка не был привлечен к суду. Понес наказание только знаменщик унтер-офицер Лалуев{369}. Он был ранен в грудь; поскольку рядом не было офицеров, Лалуев, опасаясь за судьбу знамени, сорвал его с древка, полотнище засыпал пылью. Японцам знамя отыскать не удалось, а вернувшийся из плена в Россию унтер-офицер предстал перед судом за халатное обращение со знаменем и был приговорен к увольнению со службы.

На наш взгляд, 5-й пехотный полк привели к гибели противоречия, существовавшие в офицерской среде русской армии. В случае, когда сразу несколько основных из возможных направлений противоречий сходились в масштабах одного соединения и не находилось возможностей для нейтрализации конфликтогенов, подразделение ждала катастрофа при первом же серьезном боевом столкновении. Назначать нового командира за два дня до крупной войсковой операции — ошибка главнокомандующего, так как подобное назначение само по себе является введением дополнительного конфликтогена во взаимоотношения комбатантов. В конфликте командира батальона В.А. Кременецкого и подполковника Я.К. Циховича легко прослеживается конфликт поколений: молодой подполковник Цихович и зрелый подполковник Кременецкии при равных чинах оказались на разных ступенях иерархической лестницы, то же направление противоречий наблюдается и между Циховичем и полковником Мисевичем, командиром 10-го полка. Поэтому офицеры с приказами посылались то к одному, то к другому, чтобы не обидеть седого полковника Мисевича, оказавшегося в подчинении у начальника рекогносцировочного отряда. В качестве катализатора конфликта поколений выступило пресловутое старшинство в чине, свою роль сыграли противоречия, существовавшие между представителями Генерального штаба и строевыми армейскими офицерами. Никак не могли взять в толк офицеры 5-го полка, что причисленный к Генеральному штабу подполковник руководил отрядом двое суток, пока отряд выполнял рекогносцировку местности. Назначение Циховича, видимо, объяснялось соответствующим уровнем знаний офицера Генерального штаба, а не желанием в обход «коренных» офицеров сделаться полковником. Сразу после выполнения соответствующего задания Я.К. Цихович перестал быть начальником рекогносцировочного отряда. Отряд, куда входил 5-й полк, поступил в боевую линию со своим законным командиром, полковником Романовским. Поэтому обвинения офицеров 5-го полка в оставлении Циховичем их части безосновательны, так как он приказом был откомандирован в распоряжение генерала В.У. Сологуба. Конечно, сам подполковник Я.К. Цихович начал строить свое знакомство с полковой семьей посредством угроз. Угрозы и страх перед наказанием, в том числе и дисциплинарным, как доказывал сам ход боевых действий, переставали работать в случае сбоя «системы» армейского организма или нахождения комбатантов в так называемом переходном состоянии от нормального состояния системы в положение условного сбоя{370}. Паника при отступлении 5-го полка по Мандаринской дороге под Мукденом лишила подполковника Генерального штаба властного ресурса, а взамен он не смог за два дня приобрести уважения и расположения общества офицеров. Хотя, судя по тому, что в плен он не сдался и смог с тремя казаками пробиться сквозь окружение, Цихович обладал личным мужеством.

Может быть, зависимость боеспособности от тех или иных противоречий среди офицеров определенного подразделения, безусловно, отрицательно влиявших на конечный результат, трудно представить в наглядных количественных таблицах (или статистических данных), но отрицать взаимосвязь, как следует из привлекаемого нами материала, невозможно. Когда практически все известные типы противоречий накапливаются в рамках одного подразделения и участники конфликта не ищут путей выхода из него, это, безусловно, негативно отражается на ходе боевых действий, как и случилось с 5-м стрелковым полком в битве под Мукденом.

Трудно определить правоту или ошибочность поведения как вновь назначенного командира, так и офицеров 5-го полка. Но это и не входило в мои задачи. Детальное описание действий 5-го полка при помощи перекрестного сопоставления источников очень хорошо продемонстрировало спектр возможных противоречий в офицерской среде, их влияние на ход боевых действий.

Взаимоотношения внутри офицерской корпорации, применительно к младшим и старшим офицерам копировали типологию конфликтов среди высших начальников. Уместно говорить как об исторически сложившихся предпосылках своеобразного противоборства между гвардейскими и армейскими офицерами, офицерами Генерального штаба и строевыми офицерами, очереди старшинства и назначений на должность, минуя старшинство в чине, так и о ранее неизвестном в войне 1904-1905 гг. конфликте поколений, прежде не проявлявшемся так масштабно и глубоко ни в одной из войн, в которых участвовала Россия. Однако в чистом виде встретить какой-либо из перечисленных конфликтов очень сложно. Чаще всего на уровне источников личного происхождения исследователь сталкивается с переплетением целого ряда противоречий в рамках какого-то определенного подразделения.

Конфликты среди офицеров являются обычной частью повседневной жизни любой кадровой армии{371}. Но, пожалуй, армия территориально большой империи оказывается зачастую наиболее подверженной конфликтам. Это объясняется вполне объективными причинами. К таким причинам следует отнести отсутствие моноэтнического состава офицеров и нижних чинов, региональную разнородность, характерное для всех империй противостояние центра и окраин. Вооруженные силы дореволюционной России представляли собой довольно сложный механизм. Этот механизм в силу специфики своего развития сам оказывался генератором конфликтов в офицерской среде (принадлежность к родам войск, Генеральному штабу, гвардии и пр.). Капитан А.А. Свечин — впоследствии известный военный теоретик, а в период Русско-японской войны — артиллерист, прикомандированный к 22-му Восточно-Сибирскому полку, — считал главным уроком боевых действий 1904-1905 гг. необходимость воспитания в армии чувства солидарности всех защитников родины в ущерб развитию «эгоизма отдельных частей»{372}. Отсутствие в русской армии специальных офицерских должностей для регулирования взаимоотношений среди личного состава только способствовало развитию конфликтов. В то же время есть основания поставить под сомнение некоторые положения, утвердившиеся в отечественной историографии. П.А. Зайончковский в своей работе «Самодержавие и русская армия на рубеже XIX-XX столетий: 1881-1903» описывал проблему взаимоотношений различных родов войск императорской армии в категориях своеобразной отчужденности и даже розни между представителями отдельных родов оружия: «Гвардейцы смотрели свысока на армию, кавалеристы относились презрительно к пехоте, между конной и пешей артиллерией существовала также неприязнь»{373}. Но, по его мнению, военный конфликт способен локализовать подобного рода проявления корпоративности так, чтобы они не влияли на ход боевых действий. «Однако вся эта рознь, — утверждает А.П. Зайончковский, — даже рознь между гвардией и армией, была не глубока»{374}. По нашему мнению, в мирное время степень развития противоречий и конфликтов в вооруженных силах оценить практически невозможно, да и важно их наличие, а масштаб заслуживает специального исследования на материалах военного времени. Мое исследование позволяет утверждать, что военный конфликт не столько сглаживает, сколько обостряет противоречия внутри вооруженных сил, которые негативно влияют на ход боевых действий. Мы считаем, что изучение конфликтов среди офицерского корпуса позволяет комплексно рассмотреть причины неудачных действий русской армии в войне 1904-1905 гг. В целом картина конфликтов между младшими и старшими офицерами является слепком противоречий среди генералитета русской армии. Основными конфликтогенами выступали старшинство: в чине, принадлежность к роду службы (Генеральный штаб), место части в системе иерархии вооруженных сил (гвардия, гренадеры, пехотные и стрелковые части), военная специальность и принадлежность к роду войск (артиллерия, пехота, кавалерия и пр.), предыдущий опыт службы (крупные войны и локальные военные конфликты), учебное заведение.