Пятый Аспект. Часть 1 - Кассандра Дженкинс

— Сегодня конюшему показалось, что он видел дракона в небе.

— И причем здесь зеленый цвет?

Принц круто развернулся от пылающего огня, возле которого дымились сохнущие плащи.

— Вот именно, Лорна, причем здесь зеленый? Хватит уже. Гильнеас прогнил насквозь из-за дождя и сырости, из-за заразы, которую распространяет нежить. Прогнил и вот-вот рухнет, Лорна. А я не знаю, куда бежать. Мы только ходим по кругу и здесь нет спасения ни для кого. А ты волнуешься только за меня, как будто и нет тех трех сотен беженцев!

Сколько Лорна не пыталась, все равно не могла заставить себя расчувствоваться. А ведь среди бежавших гильнеасцев были совсем крошки — худые, бледные, постоянно чихавшие.

— Конечно, Лиам, там дети, — ответила как-то раз Лорна, — но это ведь не мои дети.

Именно ответ принца и зародил ту обжигающе холодную льдинку в сердце Лорны Кроули.

— Не глупи, Лорна. Разве можно в такие времена вообще думать о детях?

Вообще-то продолжение рода не являлось для Лорны идеей фикс, она итак наслаждалась каждым проведенным с Лиамом мгновением и кто-то третий ей пока не требовался. Но безапелляционный ответ Лиама заставил ее задуматься, а после, как и полагается в таких вопросах, занять совершенно противоположную точку зрения.

К северу от Столицы среди сочных пастбищ и округлых сонных овец, среди сладких, как поцелуй, тыквенных полей стоял ничем не примечательный провинциальный городок. Овец тогда во всем Гильнеасе было больше, чем перьев в королевских подушках, а излишки урожая уже не знали, где хранить. Когда-то эти несколько десятков домов значились на картах Гильнеаса совсем под другим именем — Солнечный, подумать только.

Ничего не осталось. Овец прирезали по королевскому приказу, когда лесные воргены стали нападать на селения, и пастбища поросли сорняками. Природный Катаклизм одним махом уничтожил все защитные ограждения Гильнеаса — великую Стену и защитные барьерные рифы вдоль берега королевства; Отрекшиеся заразили плодородные северо-западные поля чумой; воргены завершали начатое нежитью — добивали тех, кто оставался в осажденной Столице. А на новых картах Гильнеаса появился — Паучий городок.

Из-за землетрясений полчища пауков, размером с упитанных мастиффов, вырвались из подземных пещер и заполонили леса и сам городок. Их было так много, что жителям городка ничего не оставалось, как начать питаться ими. Крупный скот перебили еще по приказу короля Седогрива, чтобы лишний раз не привлекать волков, а всю птицу съели еще до того, как рухнула Стена. Пища Паучьего городка, так или иначе, состояла из пауков, просто потому, что кроме них в пустых и сырых лесах росли разве что коренья, которым брезговали даже сами пауки, но зато они отлично сочетались. Самым частым блюдом на столах Паучьего городка было жаркое из паучьего мясо и пюре бурого цвета из лесных кореньев.

Когда они остановились на холме, и три десятка серых домиков предстали перед ними, как на ладони, Лиам сказал:

— Пока мы здесь, тебе нельзя ночевать в моей палатке.

Серый конь Лорны недовольно всхрапнул. Может быть, почувствовал воргенов, хотя мастиффы молча крутились недалеко.

Лиам тщательно, будто ему предстояло воевать с Паучьим городком, вглядывался в каждую крытую серой черепицей крышу, выступающую из молочных клубов тумана.

— Приму твое молчание, как согласие, — продолжил принц, не давая ей ответить. — Жители Паучьего городка очень консервативны в подобных вопросах. Понимаешь?

Лорна оглянулась на макушки палаточного лагеря, видневшихся из-за облезших ветвей деревьев. Во время долгих переходов она мечтала оказаться под надежной, не протекающей крышей, а теперь готова была и дальше терпеть лишения походной жизни.

— Я могу не въезжать в город, — предложила она.

Лиам подвел коня так близко, что их бока соприкоснулись.

— Лорна, — заглядывая прямо ей в глаза, спросил принц, — какой из меня король, если даже жена не слушается меня?

Лорна стиснула поводья.

— Я тебе не жена, — отозвалась будущая королева разрушенного королевства.

— Вот теперь ты понимаешь. По твоему лицу вижу, что понимаешь. Это наши подданные, Лорна, и уже теперь ты должна думать, какое впечатление производишь на них.

— Как же солдаты? Беженцы? Они за подданных не считаются?

— Для них ты терпишь те же лишения, что и они, и вдвойне заслуживаешь уважения. Но для Паучьего городка важен твой статус и положение в обществе. А ты дочь лорда, и не можешь ночевать в палатке, когда под боком тридцать домов на любой вкус.

— А где будет ночевать его высочество принц Седогрив?

— Принц на несколько дней отправится в Чернолесье, — в тон ей ответил Лиам. — Здесь как раз недалеко. И ни слова о снах, Лорна!

Глаза девушки превратились в две узкие черточки.

— Я не скажу ни слова о своих снах, Лиам, — процедила она. — Но Чернолесье это то место, от которого мы держались как можно дальше все эти недели, а теперь, стало быть, что-то изменилось?

Лиам кивнул.

— Изменилось. Но я не могу рассказать тебе об этом. Пока никак, уж извини.

Принц даже развел руками, показывая всю свою беспомощность в данном вопросе.

— Я еду с тобой, — решила леди Кроули.

— Нет. Кто угодно, только не ты.

— Почему — это тоже секрет?

— Нет, я могу сказать. Мне запретили брать тебя с собой.

— Лиам, с тобой все в порядке? Я понимаю, угнетающая ситуация способствует развитию психологических отклонений, к тому же столько всего взвалили тебе на плечи…

— Как только вернусь, я все расскажу тебе. Наверное, — неуверенно подытожил он. — Это не от меня зависит, Лорна. Мне самому не нравится эта скрытность, но до поры до времени необходимо ей следовать.

— А я пока останусь в консервативном Паучьем городке.

— Именно.

— И когда ты отправляешься?

— Сегодня же. Лорд Годфри встретит нас в городе. Думаю, он уже подыскал тебе достойное жилище.

Лиам развернул коня и пустил рысцой к лагерю. Еще некоторое время Лорна буравила взглядом серые крыши будто бы игрушечных домиков, затем, кликнув мастиффов, поскакала следом.

Уже на спусках к городу их настигли пауки. Их круглые бархатные брюшки, словно подвешенные, болтались в окружении восьми тонких ножек, и вынуждали мастиффов Лорны в ужасе отбегать куда подальше и оттуда угрожающе рычать. Безобидным паукам, некоторые из которых достигали размеров молодых телят, собаки не доставляли никаких неудобств, как и лошади, как и скопление шарахающихся от них беженцев. Не отвлекаясь, пауки безмятежно оплетали стволы деревьев в близлежащем к городу лесу плотной белой, похожей на простыни, паутиной.