Ремарк и миражи - Андрей Бондаренко

— Нет проблем, — понимающе улыбнувшись, согласилась Инни. — Наш троллейбус, как раз, поворачивает на проспект Леандро Алеем, где, как утверждают всезнающие туристические буклеты, расположена целая куча разномастных забегаловок…. Ага, судя по вывескам, всё так и есть. Французское бистро. Тайский ресторанчик. Андалузская таверна. Американская куриная «тошниловка». Ирландский паб…. А это что ещё такое? На прямоугольной вывеске значится: — «Ресторация русской классической кухни». Интересно…. Выходим?

— Как скажешь, любимая…. Кстати, а каковы твои успехи — в изучении русского языка?

— Увы, но совсем никак. Времени пока нет. Но обещаю — в самом скором времени — исправиться и приступить. Вот, с «русской классической кухни» и начнём…

«Интерьер данной «ресторации» выполнен, скорее всего, в национальном русском стиле», — тут же принялся умничать разносторонне-развитой внутренний голос. — «Разномастные иконы и иконки разместились по углам. Половички, вышитые красными, жёлтыми и зелёными петушками, на полу. Столы застелены светло-серыми льняными скатертями. Массивные, демонстративно-грубые табуретки. Портреты — всякие и разные — развешаны на стенах…».

— Странные они какие-то, эти портреты, — оглядевшись по сторонам, прокомментировал Роберт. — На одних, помещённых в шикарные позолоченные рамы, красуются мужчины и женщины в старинных и богато-украшенных одеждах. А на других — в простеньких рамочках — изображены неприметные личности в современных костюмах: то ли самодовольные банкиры, то ли удачливые бизнесмены.

— Всё верно понимаешь, догадливый «маньячный» инспектор, — насмешливо хмыкнула Инэс. — Те, которые «банкиры-бизнесмены», это современные, так сказать, властители России: Леонид Брежнев, Михаил Горбачёв, Борис Ельцин и Владимир Путин. А на «антикварных» картинах, как легко догадаться, изображены российские цари и царицы прошлых веков…. Удивляешься, милый, моей осведомлённости? Так я же, если ты подзабыл, провела свои школьные годы на Кубе, где всегда живо интересовались и российской историей, и нынешними российскими реалиями.

— А, вот, на этой — что за «властители»?

Картина, на которую показывал Роберт, откровенно выпадала из общего ряда: седовласый мужичок с волевым взглядом — в пятнистом буро-зелёном камуфляже — демонстрировал зрителям солидный армейский гранатомёт, расположившийся на его широком плече, а пожилая смуглолицая дама (в стильном тёмно-бордовом брючном костюме и в модельных туфлях на высоченных каблуках), стоявшая рядом с мужичком, крепко сжимала в ладони своей правой руки рукоять старинной рапиры.

— Не знаю, милый. Не знаю…. Действительно, странная, нетипичная и неадекватная парочка…. Кстати. На плече сеньора в камуфляже, свободном от гранатомёта, виден армейский погон, украшенный двумя крупными жёлто-золотистыми звёздами. Генерал, не иначе. А взгляд у сеньоры на «шпильках»…. О, этот взгляд. Мудрый, властный и жёсткий. С такой серьёзной тётенькой — лучше не шутить. Никогда, нигде и даже краешком. Себе дороже…

Навстречу им вышел статный бородатый мужчина в длинном приталенном кафтане кроваво-рубинового цвета, отороченном тёмно-рыжим мехом неизвестного животного, с высокой — меховой же — шапкой на голове.

«Так, кажется, наряжались русские бояре», — подумал Роберт. — «То ли в шестнадцатом веке, то ли в веке семнадцатом…».

Бородатый мужчина, окинув посетителей внимательным и цепким взглядом, тут же расплылся в широченной улыбке и принялся бойко сыпать длинными испанскими фразами.

«Вежливыми, приветственными и приглашающими фразами», — не преминул уточнить въедливый внутренний голос. — «Знать, перед нами — здешний метрдотель…. Почему он предпочёл испанский язык? Получается, братец, что вы с супругой качественно замаскировались, вот, халдей и принял вас за стопроцентных «портеньо». Молодцы…. Ага, наша непосредственная миссис Ремарк вступила с метрдотелем в оживлённую беседу: заинтересованно тычет пальчиком в странную картину, вопросы задаёт. Любопытная, не отнять и не прибавить…».

Через несколько минут они заняли один из пустующих столиков. Бородач, предупредительно положив перед гостями приметные картонные папки с меню, почтительно удалился.

— Интересная история — с этой картиной, — раскрывая ярко-красную папку, украшенную богатым золотым тиснением, сообщила Инни. — Во-первых, на ней изображён некий российский генерал по имени — «Виталь», совершивший в Аргентине несколько нестандартных подвигов, о которых уже сложены легенды: что-то там связанное с секретными катакомбами диктатора Хуана Перона, старинными нацистскими тайниками и одичавшими «подземными» немецкими овчарками.… А, во-вторых, знаменитейшая донья Мартина Сервантес-Рамос, многие годы возглавлявшая здешний «Эскадрон смерти» и приходящаяся Маре Сервантес (нынешней главе вышеупомянутого «Эскадрона»), то ли бабушкой, то ли даже прабабушкой…. Очередная запутанная и загадочная история, короче говоря. Чисто в местном бесшабашном духе…

— Аргентина, действительно, очень вольная, непредсказуемая и весёлая страна, — согласился Роберт. — Скучать здесь, судя по всему, совсем не умеют…. А что мы будем заказывать? Меню, конечно, выполнено сразу на нескольких языках. В том числе, и на английском. Но толку от этого, честно говоря, совсем немного, так как все блюда и напитки представлены здесь сугубо под своими русскими названиями — без перевода и каких-либо пояснений…. Ну, и что это значит — «seledka pod schuboj»? Думай, что хочешь…. Есть, конечно, и насквозь знакомые наименования. Но их — всего три: «borsch», «ikra» и «vodka». Заказать этот классический тройственный набор? Попросив добавить хлебушка? Как-то пошловато, на мой эстетский взгляд…

Ожил мобильник.

— Слушаю, — откликнулся Роберт.

— Привет, капрал, — известил знакомый голос.

— Ага. Давненько не виделись. Целых полтора часа…. Уже успел соскучиться?

— Э-э-э, — замялся Жано. — Понимаешь, кошки — гниды беспокойные — скребут на Душе. Всё скребут и скребут, отдыха и перерывов не зная. Не нравится мне эта ваша встреча с писателем. Не нравится.

— Ты уже говорил об этом, — напомнил Роберт. — Ещё в офисе…. Предлагаешь — не ходить?

— Просто — поберечься. Ну, и дополнительно подстраховаться чуток. Придумать что-нибудь свежее, в конце-то концов…. А?

— Хорошо, я попробую. Спасибо за заботу…

Они, положась сугубо на удачу, заказали: «ikra» — две порции, «ucha a-la graf Stroganoff» — две порции, «schaschlik po karski» — две порции и «medovychka» — один графинчик на четыреста грамм.

— Нормальная такая пища, вкусная и сытная, — активно работая столовыми приборами, нахваливала Инэс. — Эта «ucha» — очень даже пикантная штуковина, надо признать. Никогда не пробовала ничего подобного…. «Schaschlik»? Обыкновенное асадо «а-ля гаучо», только порезанное на кубики. «Ikra» — обычная икра. Многократно кушала. А, вот, «medovychka» — воистину, божественный напиток. Замечательный, ароматный и очень духовитый аперитив…. Милый, а почему ты такой хмурый и смурной? О чём думаешь?

— Уже надумал, — вздохнул Роберт. — Рассчитываемся, поднимаемся и уходим…. А ещё и газету надо прихватить с соседнего столика. И пластиковый футляр с зубочистками.

— Что такое? Я же ещё хотела отведать русских десертов. Тем более что время позволяет.

— Не позволяет. Надо торопиться. И больше никаких тихоходных троллейбусов. Срочно ловим такси…

Они, рассчитавшись с таксистом, выбрались из машины.

— Пятнадцать ноль две. Нормальный вариант. Успеваем, — мельком взглянув на наручные часы, констатировал Роберт. — Сейчас мы находимся в самом начале улицы Мигелетес…. Вон то длинное приземистое здание с заколоченными окнами и является, как я понимаю, старой типографией, о которой упоминал Дитер Кастильо. А за типографией должен располагаться и искомый четырёхэтажный дом. Шагаем…

— Действительно, четырёхэтажный, — через несколько минут подтвердила Инни. — А ещё здесь очень зелено, тихо и тенисто: между парадными растут высокие разлапистые деревья и очень густые кусты. Не говоря уже о шикарных цветочных клумбах.

— Ага, разлапистые и густые. То, что старенький очкастый доктор прописал.

— Наш подъезд — третий от типографии?

— Вообще-то, да. Но на данный момент — первый.

— Что ты задумал, милый?

— Ничего особенного, — заговорщицки усмехнулся Роберт. — Просто ты мне столько раз говорила о природной аргентинской безалаберности, что я и сам поверил в это…

Войдя в первый подъезд, они поднялись на четвёртый этаж.

— Ты, конечно, прав — про безалаберность, — неодобрительно покачала головой Инэс. — Крышка люка, ведущего на чердак, отсутствует. Бардак и бедлам…. Подсади-ка меня, любимый…. Ага, спасибо. Руку давай, помогу залезть.

— За кого ты меня принимаешь? Сам, слава Богу, заберусь. Вот, лет так через сорок-пятьдесят, возможно, и понадобится помощь…