Благородный воин - Джулия Гарвуд

Джеффри повернулся на бок, но одна мускулистая нога осталась на ней, крепко приковывая к постели. Губы продолжали ласкать, приближаясь к манящей груди. Мука становилась невыносимой, и когда его рот коснулся соска, Элизабет неожиданно услышала собственный стон, раскатившийся эхом. Сосок сразу сделался твердым, а губы все кружили и кружили вокруг, подталкивая девушку в самое сердце бури. Но вот Джеффри взял упругий бутон в рот, и ее пронзила острая судорога наслаждения.

Элизабет сама не сознавала, что ее бедра призывно двигались. Изнутри всколыхнулся жар желания, и она больше не могла оставаться безучастной. Девушка высвободила руки и принялась ласкать мужа – его мускулы показались ей железными узлами, жесткие волосы на груди щекотали кожу. Ее восхитило отличие их тел. Возникла жажда узнать о нем больше, рука устремилась вниз, но замерла от судорожного вздоха Джеффри. Элизабет секунду поколебалась, но продолжала исследования, а когда достигла сокровенного места, муж остановил ее движение. В тишине комнаты прозвучал прерывистый шепот:

– Ну нет, женушка, я не настолько терпелив.

– Я делаю что-то не так? – Элизабет, испугавшись, что совершила нечто ужасное, отдернула руку, но муж перехватил ее запястье.

– Все в порядке, – успокоил он ее. – Между супругами нет ничего запретного.

– Тогда почему?.. – Губы Джеффри прижались к ее рту и не дали договорить.

Его ласки стали настойчивее. Коленом он раздвинул ее ноги, его ладонь накрыла завитки волос, прикрывавших недра ее желания. Элизабет попыталась отвести его руку, но муж не повиновался. И с каждым его прикосновением она чувствовала, как растет вожделение. Она приникла к его груди, поцеловала шею, плечо, провела языком по шероховатой коже, вдохнула терпкий запах мужа.

Ощущения были и новыми, и первобытными. Мощь, которую источал супруг, испугала, и Элизабет снова попробовала убрать его руку.

Но муж не позволил ей сдвинуться с места, крепко удерживая за ягодицы.

– Ты так прекрасна! Я хочу познать тебя всю. – Стон вышел приглушенным, потому что губы Джеффри по-прежнему прижимались к девичьей коже.

Он опустил голову и наклонился к пупку, теплый и влажный язык описывал у впадинки круги. Элизабет всхлипнула и судорожно втянула воздух. Она хотела сказать, чтобы он прекратил… что так нельзя… что это не правильно… но голос пропал, только безмолвно шевелились губы. Звуки и мысли растворились в раскаленном взорвавшемся наслаждении. А когда язык прошелся по самому сокровенному, самому недоступному месту, она подумала, что умирает. Небритые щеки Джеффри то и дело касались внутренней стороны ее бедер, и эта грубая ласка сводила с ума. Элизабет умоляла не продолжать сладостную муку, а непослушные руки прижимали голову мужа к животу, не позволяя отстраниться.

– Ты такая упоительная… такая сладостная, – послышался взволнованный полушепот. Элизабет теряла рассудок.

– Ну пожалуйста, Джеффри, – молила она. И выгибалась всем телом, хотя толком не понимала, чего просила, – только бы закончилась пытка.

– Тише, любовь моя, – прошептал он, но Элизабет уже не понимала слов. Голос мужа успокаивал, но ласки доводили до безумия. Ее бедра изогнулись сильнее, ногти впились в шевелюру супруга.

Ее горячность передалась и ему. Тело Джеффри пронзила дрожь, и Элизабет ощутила, как мужа охватывает огонь желания. Но она не испугалась, а почувствовала еще большее возбуждение, потянулась лицом к лицу.

Самообладанию Джеффри пришел предел. Его язык ласкал щеки жены, и она в отчаянном вожделении отвечала страстными поцелуями. Желание заставило ее перехватить инициативу.

– Я хочу тебя так, как никогда не хотел ни одной женщины, – прохрипел он.

Элизабет потянулась вперед, ухватилась за шею мужа, позвала к себе. Она чувствовала, что Джеффри колеблется на самом пороге, и инстинктивно выгнулась в тот миг, когда он вошел в нее. Сквозь пелену вожделения вспыхнула боль. Она попыталась вырваться, но муж крепко держал и остановился только тогда, когда оказался совсем глубоко.

Он успокаивал ее ласковыми словами, обещал, что боль вот-вот схлынет.

– Уже все? – дрожащим голосом спросила Элизабет.

– Нет, – отозвался Джеффри.

Он дышал так, точно пробежал большое расстояние, и Элизабет поняла, что он сдерживается ради нее. Ей захотелось отблагодарить мужа, и она страстно поцеловала его в губы. Он ответил на поцелуй и принялся медленно двигаться. Боль была тут же забыта.

Ее ноги обвились вокруг бедер Джеффри, она угадала, что он просит крепче его обнять. А потом она ничего не видела и не слышала. Только ощущала. Наслаждение охватило все ее тело, и с бешено бьющимся сердцем Элизабет устремилась в середину урагана. А муж вел ее туда и подталкивал.

– Вот так, Элизабет… со мной… – шептал он, и она спешила за ним.

Душа расставалась с телом, внутри при каждом толчке вспыхивали молнии и разгорались в пламя.

Это было ужасно и в то же время прекрасно.

Элизабет выкрикивала имя мужа и слышала, как он произносит ее.

…А потом пришла пора возвращаться в действительность и во время всего стремительного падения на землю муж оберегал Элизабет, прикрывая ее тело своим. Она открыла глаза и обнаружила над собой улыбавшегося Джеффри.

– Даже не представляла… – прошептала она, не способная выразить словами весь восторг пережитого. Но муж все понял по выражению ее лица и, отбросив влажную прядь ее волос, нежно поцеловал в висок. Элизабет почувствовала на своих щеках влагу и поняла, что плакала.

Джеффри улыбнулся снова – как показалось Элизабет, самодовольной, удовлетворенной улыбкой, и она задалась вопросом, кто же кого соблазнил.

Закрыла глаза и чуть не рассмеялась. Муж откатился на спину, громко довольно вздохнул, и от пролетевшего ветерка Элизабет ощутила на сверкающей коже холодок. Тянуло в сон, манило теплое тело мужа. Она придвинулась к нему и терлась щекой о его щеку до тех пор, пока Джеффри не заключил ее в объятия.

Элизабет почти уже засыпала, когда расслышала слова:

– Ты моя. – Джеффри произнес их, словно просто сообщал свершившийся факт.

– Твоя, муженек, – проговорила Элизабет в темноту. – И ты мой. – Ей захотелось знать, что он на это ответит.

Ее нетерпеливой натуре показалось, что она ждала целую вечность. Муж не отзывался, и по его ровному, глубокому дыханию Элизабет поняла, что он заснул. А когда раздался храп, ее раздражение переросло в ярость.

Но Элизабет не собиралась сдаваться. Она дала обет. Пусть теперь изволит считаться и с ней. И тряхнула так сильно, как только могла.

– Слышишь, Джеффри, ты мой! – выкрикнула она в самое ухо.