Стихотворения - Александр Тиняков (Одинокий)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
III ВСЕОПРАВДАНИЕ
Я люблю мою темную землю, И в предчувствии вечной разлуки Не одну только радость приемлю, Но, смиренно, и тяжкие муки. Федор СологубВсе люблю и все приемлю Вл. БестужевПосвящаю Владимиру Бестужеву Оправдание войныСестрою смерти речь людскаяВойну неправо нарекла:Война – свирепая и злая –Вершит не мертвые дела.
Не к смерти, хилой и костлявой,Бойцы стремят свои сердца,А к жизни, сладостной и правой,К могучей жизни – до конца!
И смерть в сраженьях не почетный,А только неизбежный гость, –И жизнь – с улыбкой беззаботнойБросает ей за костью кость!
Но мчится весело в атаки,Но кроет дерзким дымом твердьИ в бой зовет в огне и мраке: –Поверьте, юные, – не смерть!
Порыв стремительный герояИ горький плач его жены –Все это – наше, все – земноеИ чуждо смертной тишины.
Пускай страданий слишком много,Склонить мы головы должны,Как перед мудрой волей Бога,Пред неизбежностью войны.
И мы не можем, не страдая,Понять, как сладостна любовь,И нам мила краса земная,В которой – слезы, боль и кровь.
Декабрь 1914 Петроград Любовь к землеЯ радуюсь утренним зорям,И зорям вечерним я рад,И Демоны болью и горемМоей тишины не смутят.
Все в жизни – сиянье и благо,Все в мире земном – красота,Везде живоносная влагаБожественных Сил разлита.
Обиду, позор, неудачуПриму я как сладостный дарИ, в узы попав, не заплачуИ встречу – без гнева – удар.
И счастью, и скорби, и мукеЯ нежно и трепетно рад,Всему простираю я руки,Как ласковый, любящий брат.
Но если бы ангел из раяБыл Господом послан за мной,Его бы я встретил, рыдая,Его б я не принял душой!
Люблю мое хрупкое тело,Больную и глупую плоть, –И лучше земного уделаНе даст мне удела Господь.
Быть может, в огромной ВселеннойЕсть много прекрасных миров,Но здесь и былинкой смиреннойОстаться навек я готов.
Страданья, печали и гореГотов я нести без концаИ славить небесные зориСловами земного певца!
Декабрь 1914 Петроград За книгою Шри РамакришныВ мой срок я выполз из яйцаНа Божий свет свирепой коброй,Шипя, приветствовал ТворцаИ начал жизнью жить недоброй.
Птенцов, лягушек и мышейЯ убивал мне данным ядомИ жил один среди камней,Презренно-грозным, грешным гадом.
Семья шумливых обезьян,Меня завидев, убегала,Сам Тигр – владыка наших стран –Боялся гибельного жала.
Куда бы яд ни проник,Туда и Кали низлетала…Но как-то в лес пришел старикИ сел под деревом устало.
Привычной злобою томим,Ужалил старого я в ногу, –Но смерть не реяла над нимИ я почувствовал тревогу.
Когда же он лучистый взорС любовью на меня направил,Познал я грех мой и позорИ жизнь разбойничью оставил.
И с той поры я за святымПолзу смиренно по дорогеИ сердце гада – раньше злым, –Я ныне радуюсь о Боге!
Май 1915 * * *Мне ни счастья, ни покояНе дал праведный Господь,В грудь вложил мне сердце злое,Гордость – в ум и похоть – в плоть.
И, послав меня на Землю,Приказал Он мне: «Живи!» –Я Его завету внемлю,Я иду на свет Любви.
Темный, слабый и распутный,Часто я впадаю в грех,Упиваясь влагой мутнойУнизительных утех.
Я страдаю и болею,Проклинаю, плачу, злюсь,Но о прошлом не жалею,Мук грядущих не боюсь.
И пускай лихим позоромЖизнь моя меня томит!И пускай змеиным взоромСмерть меня заворожит!
Пусть не знает ум покой,И не знает счастья кровь,И бунтует сердце злое, –Верю в Божию Любовь!
В дни паденья и страданья,В страхе, злобе и стыде,Верю свято в оправданьеЯ на Божием суде!
Май 1915 СмертиКогда придет моя пора,Когда ударит час разлукиИ ты – Суровая Сестра –Ко мне протянешь властно руки, –Не отступлю, не прокляну,Не содрогнусь перед тобою:Уста безропотно сомкну,Глаза бестрепетно закрою.Когда прикажет Господь,Прерву мой труд и без печалиЗемле и тленью вверю плоть,А Сам уйду в иные дали!
Ноябрь 1915IV ЖЕНЩИНЫ
СлепойЯ нищий слепой. – У забораПокорно с утра я сижуИ круглую чашку для сбораНа хилых коленях держу.
Сильней разъяряется солнце,Сильней накаляется мрак,У чашки нагрелося донцеИ брошенный жжется пятак.
Порою меня осторожноБродячий обнюхает песИ дальше помчится тревожно,Отдернув испугано нос.
Порою ребенок пугливыйЗаплачет, увидев слепца,Порой ветерок торопливыйКоснется крылами лица.
Порой мне колени зацепитНарядная дама зонтом –И надолго радостный трепетПробудится в сердце моем.
И долго я слушаю жадно,Как тукает в плиты каблук,И сердцу легко и отрадноЛовить затихающий звук.
О мраке моем забываю,О том, что я нищий урод,Слепой я иль зрячий – не знаю,Но зрячее сердце поет!
Июль 1913 Териоки * * *В любви глубокой нет желаний,Она безмолвна и тиха,Она не ведает страданийИ недоступна для греха.
Она взаимности не просит,Ее родник неистощим,Она разлуку переноситС терпеньем светлым и святым.
Когда же Смерть придет к любимойИли к тому, кто любит так,То задрожит неодолимыйИ загорится мрак.
И уронив из рук секиру,Опустит очи Азраил,И станет трепетному мируПонятна призрачность могил.
Сентябрь 1915СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВХОДИВШИЕ В КНИГИ
Два призываЛадан поднимался, своды застилал,Хор тоскливо плакал, тихо замирал…И напев тяжелый к окнам светлым плылО грядущей Смерти грозно говорил.
А лучи смеялись, в окна забегали,Меж собой сплетались и с собою звалиК небу голубому, в неземной просторВыше темных храмов, выше светлых гор.
Сизый дым сгущался, стены одевалИ напев о Смерти все грозней звучал,Скорбные моленья к сводам улеталиИ, вверху разбившись, в ужасе рыдали.
А лучи горели, в окна забегая,Дымчатые волны светом озаряя,И о Жизни яркой бодро говорили,И из храма к небу светлому манили.
И проник всем в душу их напев веселый,О грядущей Смерти стих напев тяжелый,Смолкнули рыданья, в страхе оборвались…Через окна быстро в храм лучи врывались…
К Жизни и к Веселью бодро призывали,И, забыв о смерти, к небесам взлеталиРадостной волною радостные звуки,Проклиная горе и былые муки
1903 ЧибисДалеко протянулось болото бескрайноеИ царит над ним сонная тишь.Только дремлющий шепчет камыш –В его шелесте жалоба тайная.
Над болотом лазурное небо горит,Вечно яркое солнце сверкает,А под небом сверкающий чибис летаетИ с вопросною мукой кричит.
Не рыдай, белый чибис, безумно!Вечно будет болото бесшумноПод сверкающей ласкою спать,Вечно будет болото молчать,Перестань, белый чибис, рыдать!
Поднимись и скорей улетайОт болота в неведомый край,Где не знают про муки, страданья,Где нет сонного зноя, молчанья,Нет стоячей воды колыханья…
1903 Последнее желаниеЯ устал… Не хочу, не могу больше жить.Я хочу умереть… Умереть… и с Сознанием гнить.Я хочу слышать треск над собою надгробных свечей,Я хочу ощущать в своем теле работу червей,Я хочу обонять от себя трупный запах гнилойИ недвижный лежать я хочу под землей.
Тесные стены зловонные,Призраков мучащий рой,Звуки, гниеньем рожденные,Тьма и бескрайний Покой.
Жидкость кроваво-свистящая,Шорох и кучи червей,Вечно могила молчащая,Царство бесформенных змей.
И когда в тюрьме зловонной, тьмой и смрадом напоенной,Сознающий и безгласный буду скорбно я лежать,И видений рой ужасный вереницею неясной предо мноюпроплывать,О, тогда, хочу я страстно, безгранично, непреклонноСвод небесный отдаленный, озаренный увидать.
Там среди светил лучистых, вечно ярких и огнистых,Мной любимая планета будет радостно светить,И ко мне в приют скелета волны ласкового света будеттихо литьИ с улыбкою привета светом ярким, золотистымИ сияньем своим чистым из тюрьмы моей землистой будетвверх манить.
И, припомнив все Страданья, мрак и холод Умиранья,Высоко в простор небесный взглядом мертвым я взгляну,И к лучам звезды прелестным из темницы своей теснойостов рук я протяну,И, нарушив сон чудесный раздирающим рыданьем,Воплем жалобы, стенаньем тишь Молчанья всколыхну.
Но взамен мольбы могучей, полный слез и Скорби жгучей,Я, томимый жаждой Счастья, лишь шипение издам.Без надежды на Участье, точно тусклый луч в ненастье,поплывет оно к лучамИ, полно мучений Страсти, вверх поднимется за тучи,И дыханием вонючим, отвращением тягучим, все ононаполнит там.
И земли могильной глыбы от меня отступят прочь,Черви грудой безобразной из могилы уползут,И туманы дымкой тяжкой ту планету обовьют,А меня навек покроет ледяная, злая Ночь
И, оставшись одиноким, буду тихо я лежать,И довольный, без желаний, над собою хохотать.
24 июля 1903 Орел – 1 декабря 1903 Москва В дороге С.А.СоколовуЯ жить не могу настоящим,Я люблю беспокойные сны.Бальмонт «В безбрежности»
Я ехал дорогой степною,Тихонько бубенчик звенел,Вверху, высоко надо мною,Свод неба сверкал и горел.
Поля, утомившись, молчали,Безжизненно было кругом,Лишь травы седые шептали,Пред вечным задумавшись сном.
И слушал я шелест их странный,Бубенчиков звону внимал,И тихо из бездны туманнойРой смутных видений вставал.
Воздушные тени мелькали,Сливались с сияньем луныИ пеньем своим навевалиПленительно-нежные сны.
И в тумане над землею, под бесстрастною луноюВсе быстрей они кружились,И смеялись в упоеньи, и, чуть слышны в отдаленьи,Их напевы доносились.Они тихо напевали и с собою призывалиВ неземной, чудесный край,И, протягивая руки, в исступленьи страстной мукиОбещали Счастья рай.
«Бесшумной толпою над спящей землеюНаш вьется, играя, причудливый рой.Нас Тьма окружат, нас Месяц ласкаетНо мало нам ласки Луны ледяной!
Нам хочется жгучих объятий могучихИ знойную сладость Любви испытать,В восторге безбрежном, в Томленьи мятежномМы хочем, забывши о всем, целовать.
Мы хочем кружиться, купаться и витьсяВ потоках лучистых горячего света,Но мы исчезаем, бесследные, таемПри отблесках первых дневного рассвета.
О, приди в наш рой неясный,Солнца светлых сын лучей!Взором трепетным и страстнымОживи нас и согрей.
К груди нас прижми мятежной,Полной Страсти огневой,О Любви нам песню нежной,О земной Любви пропой!
Мы ответим тебе песней дивной без словИ, кружась над тобой, гимн Любви запоем,И с печальной Земли в чудный край облаковНа незримых крылах мы тебя унесем».
И с безумною страстью звучалиИх напевы над спящей Землей.
И все громче они умоляли,Все настойчивей звали с собой,
И кружились, носились, рыдалиНад туманом в выси голубой,
И все выше и выше взлетали,Увлекая меня за собой.
Я очнулся. Бубенчик веселый болтал,Тихо спала земля, утомясь,И при лунном мерцаньи искрясь,Над землею туман проплывал.
2 сентября – 11 ноября 1903 Село Богородское 20 февраля 1904 Село Пирожково * * *Грустно вяли георгины,Листья желтые шумели,Нити белой паутиныВ светлом воздухе блестели,А под небом строем длиннымЖуравли на Юг летели.
Улетали, исчезалиВ бездне света журавли,И манили нас, и звалиВыше, к Небу, от Земли.И подняться мы желали,И подняться не могли.
Мы тихонько увядали,Как осенние цветы,Мы, не живши, умирали,Без расцвета красоты,С скорбным шумом облеталиС нас последние листы.
Но хотелось нам высокоС журавлями улететь,И оттуда песнь Упрека,Песнь призывную пропеть,И в просторе огнеокомВ бездне света умереть.
13 октября 1903 Село Богородицкое Стихотворение Посвящаю В.Н. КарпиловойДогорали дрова, и камин погасал,Ночи сумрачной тень надвигалась на нас,Бледный месяца луч к нам в окно забегалИ, скользнув, без следа за туманами гас.
Ты вздрогнула во тьме и, желаньем горя,Твою руку пожал я горячей рукойИ впервые сказал тебе «ты», говоря:«О, не бойся, мой друг! не дрожи! я с тобой!»
Чуть пожатьем немым мне ответила ты,Мрак глубоких очей чудным светом блеснул,Пышно в сердце Любви распустились цветыИ к послушной руке я губами прильнул.
Мне молчать и страдать больше стало невмочь,В упоеньи Любви я признанья шептал.И, казалось, светлей улыбалася ночь.Догорали дрова и камин погасал…
22 октября 1903 С. Богородское Из дневникаНа все призывы без отзыва Идет к концу мой серый день. Я.ПолонскийСучья голые каштанов бьют в мое окно,На душе моей печально, на дворе темно.Ночь так робко зажигает в небесах огни,Но не светят и не греют – мертвые – они!Лампа тихо догорает, тишина шуршит,Старый темный дом угрюмо непробудно спит.Трудно, тяжко волноваться, одному страдать!Погашу я лучше лампу и залягу спать…
31 октября 1903 Село Богородицкое * * * Посвящаю В.Н. КарпиловойЯ хотел бы быть птицей могучей,Я хотел бы высоко взлететьИ, поднявшись за хмурые тучи,Песню огненной Страсти пропеть.
И напев мой, как звон музыкальный,Обаятельный, ласковый, нежный,То, как гаснущий месяц, печальный,То, как молнии вспышка, мятежный.
Тебя песней баюкал бы сладкой,Тебе б легкие сны навевалИ, нагрянув нежданно украдкой,В страстных звуках томил и сжигал.
Ты б открыла окно, мне внимая,И глаза бы ко мне подняла,И, Бессилью себя отдавая,Мне себя, всю б себя отдала.
5 ноября 1903 Орел Чары эфираЗабвения, только забвения Мы ищем в мечтаньях своих. Лохвицкая, т.1Опьяненная чарой эфира, лежала она на кровати,Смоль волос выделялася резко на матовом фоне лица и набелой подушке,И бессильные руки вдоль тела лежали,И высоко под девственным платьем поднималася юная грудь,И улыбка сквозила смущенно на алых, упругих губах.Полный чувства святого: Любви-Преклоненья,К изголовью ее тихо я опустилсяИ тихонько, безвольно руками обвил ее стан,И пожал едва слышно.Распахнулася кофточка скромная – краюшек белых грудейЧудным светом манящим и чистым сверкнул,Я к нему, полный чувства святого, губами прильнул.Знаю я – в этот миг она видела дивные сны,Она в мире нездешнем жила,И я богом ей светлым казался.
Протекали часы опьяненья, блаженства,Дивный мир уходил, расплывался, и снова сходилисьунылые стены,И из мира видений пред ней лишь одно уцелело:Обнаженная грудь и на ней поцелуя святого следы,И склоненный к подушке тот Бог, что ее целовал.
С этих пор для нее навсегда я остался сияющим Богом.
6 ноября 1903 Орел После вдыхания эфираТуманной толпою виденья слетелиИ звонко запели вверху надо мною.Спускается ниже лазурное небо,Алмазные крылья шумят и трепещут;Лечу я, – и синие волны играют,Душистые волны ласкают меня.Все выше и выше к чудесным пределамС земли подымаюсь незримый и легкий.И звезды, могучие звезды улыбкой приветаДарят меня, гостя далекой земли.Тебя я, звезда дорогая, заметил,Когда еще был на земле полной Горя.К тебе я душою стремился, я жаждал тебя и искал.И вот ты теперь предо мною.Сплетаюсь с лучами, сиянье впиваю,Светлей становлюся, в лучах утопаю.
10 ноября 1903 С. Богордицкое * * *Только утро любви хорошо. НадсонБез конца лобзанья, вихрь объятий бурных,Аромат кос влажных, блеск очей лазурных,Шепот, полный тайны, робкий и неясный,Скрип кровати легкий, тихий, сладострастный.Косы распустились и глаза блестят,Грудь волною ходит, сброшен прочь нарядИ бесстыдно топчет Страсть его ногой,А любовь уходит робкою стопой.
15 ноября 1903 Село Богородицкое * * * В.Н. КарпиловойДолго пела вьюга надо мною,Долго выл свирепый ураган,Но вперед все слабою стопоюШел я через сумрак и туман.
И дошел я до стены высокой,И упал на землю я без сил,Утомленный, слабый, одинокий,И победно ураган завыл.
Но недолго буря ликовала,Неподвижным мало я лежал.Что-то нежно робко прозвучалоИ твой образ предо мной предстал.
И поднялся я усталый, одинокий,Грудь в грудь столкнулся со стеной,А она, смеяся, в край меня далекийЛасково и тихо звала за собой.
19 ноября 1903 Орел Як. Ил. Некрасову Посвящается умной собачке ТобиПриветливо лампа горела,По комнате свет разливая,А Топка умильно смотрела,Хвостом деликатно виляя.Смотрела она, как дымилисьСосиски, где сахар лежал,И глазки так жадно искрились,И хвостик так нежно вилял.«Ну, Топка, на место! Довольно.Скорей на кушетку. Ну, ну!»И Топка покорно, безвольноИдет, хоть глотает слюну.«Ну, умница Топочка!» Топка кусок,Забывши все, сладко грызет.Вот села и, сделав потешный прыжокОпять на кушетку идет.
24 декабря 1903 МоскваИз зимних песен
