Пуля-Квант - Алексей Бобл

Покончив с повязкой, довольным взглядом осмотрел ее, покивал и достал из нагрудного кармана смятую пач­ку сигарет. Вытащив одну, щелкнул зажигалкой, глубо­ко затянулся.

Выдохнуть он не успел — глаза расширились, шея напряглась, Химик выплюнул сигарету, развернулся и пополз в глубь сарая, давясь кашлем. С минуту он сто­ял на четвереньках, уткнувшись лбом в пол, приглушен­но перхая. Потом сел, утер лицо. Давно у него уже не было кашля, а сигарета спровоцировала застуженные в погребе легкие. Химик недовольно покачал головой, ви­димо, ругая себя за неосмотрительность.

Мне стало лучше. Легче дышалось, холод исчез, и боль прошла. Интересно, что за артефакт Химик при­мотал к моей ноге? Теперь только печет, будто горчич­ник, и все. Эта штука и лечила меня, и согревала…

Сталкер вернулся ко мне, знаками показал, что могу сесть. Я попробовал — получилось. Химик тем временем закрыл контейнер и подвязал его снизу к рюкзаку. Мел­кие инструменты распихал по карманам жилетки, помог мне перебраться внутрь помещения и прислонил к стене, потом взял керосинку, поставил на верстак и погасил.

Я сидел с закрытыми глазами, чувствуя себя с каж­дой минутой все лучше и лучше. Навалилась сонли­вость, очень хотелось есть. Зашуршала бумага, Химик ткнул меня в грудь, и я открыл глаза. В слабом мерца­нии костюма увидел, что сталкер протягивает мне плит­ку гематогена. Я жадно схватил угощение и сжевал в один заход. Поблагодарил кивком, показал большой па­лец. Химик кивнул в ответ.

Сдвинув ладони, сталкер приложил их к щеке, скло­нил голову. Предлагает поспать… Он двумя пальцами указал на свои глаза и обвел рукой сарай — мол, по­дежурит пока.

Я сложил руки на животе — и провалился в сон.

Проснулся я от сильного зуда в сломанной ноге. Го­лова свесилась на грудь. С трудом удалось распрямить­ся, я помассировал затекшую шею и с удивлением по­нял, что могу пошевелить ногой. Артефакт под повяз­кой раздулся.

Я медленно переместил ногу в сторону, пошевелил пальцами, подвигал ступней. Острой боли не было. По­вязка с артефактом мешала, но все-таки удалось согнуть ногу.

Огляделся — раннее утро. В сарае висела серая дымка, Химик стоял в дверном проеме боком ко мне. На спине рюкзак Пригоршни с подвязанным снизу контей­нером, на клапан резинками пристегнут блестящий ту­бус — чем-то чертежный напоминает, только короче вдвое. Сбоку приторочена винтовка — телескопический приклад сдвинут до минимума, на ремне подсумок, из-за голенища торчит рукоять ножа. Он стоял, засунув ру­ки под жилетку, и дымил сигаретой. Только сейчас я за­метил, что голова сталкера обвязана и какие-то стран­ные кругляки, напоминающие улиток, прилеплены к вискам.

Химик пожевал губами, длинный столбик пепла упал на ботинки. Сталкер выплюнул окурок, зевнул и потя­нулся, привстав на носки.

Я пошевелился, он заметил движение и обернулся. Выглядел он свежо, только глаза красные да слегка отекшее лицо — напоминание о бессонной ночи. На­верное, прийти в себя ему помогла повязка с улитками-артефактами. Вообще, надо расспросить Химика при случае подробнее про аномалии, артефакты — кажет­ся, он в этом деле хорошо разбирается. Вон за одну ночь с их помощью меня вылечил…

Я жестом поинтересовался, можно ли говорить, Хи­мик отрицательно качнул головой. Шагнул ко мне, при­сел на корточки. Из внутреннего кармана достал ПДА и быстро набрал несколько слов. Развернул ко мне эк­ран: «ЕЖИ, НЕЛЬЗЯ ШУМЕТЬ».

Я кивнул.

Сталкер отстучал на клаве: «ЯНТАРЬ».

Я оттопырил большой палец — согласен.

Химик встал, отошел к верстаку и взял длинный ку­сок арматурины. С одной стороны железяка загибалась, этот конец обмотан репшнуром — удобная ручка, ла­донь не соскочит, — на другой насажена пробка от бу­тылька.

Ага, это костыль. Выходит, Химик ночью даром вре­мени не терял, готовился к путешествию.

Сталкер протянул костыль, я взялся за него, кое-как встал, половчее перехватил рукоятку и попробовал сту­пить на сломанную ногу. В колене кольнуло, я пошеве­лил стопой, перенося вес тела с пятки на носок — не­привычно, нога плохо сгибается из-за раздувшегося ар­тефакта, но это ерунда, главное — боли нет! Значит, я самостоятельно могу идти, нет необходимости меня та­щить. Я поднял взгляд.

Химик скупо улыбнулся и указал на дверь.

Я шагнул раз, второй — все нормально. Вот как! На лице сама собой возникла улыбка. Теперь-то мы точно дойдем до Янтаря. Оружие есть, я не один, в компании опытного сталкера, который разбирается в аномалиях и артефактах, может, даже получше ученых с Янтаря. Еды у нас, наверное, маловато, но главное — добраться до лагеря, а там видно будет…

Выйдя наружу, я увидел небольшую полянку, окру­женную кустарником. Дальше рос лес. И куда, интерес­но, подевался весь снег? Не мог же он растаять так бы­стро. Или мог? Странно.

Я вдохнул полной грудью свежий морозный воздух. Погладил дощатую стену, собрал иней на ладонь, оста­вив темный след на щербатой доске. Вытер лицо. По­смотрел на ржавую чугунную ванну возле стены — и кто ее сюда притащил? — поднял взгляд к небу. Светает, но кругом по-прежнему все серо. Вроде возвращается обычная для Зоны погода; если потеплеет, идти будет легче.

Потом взгляд уперся в мертвеца, лежащего между аномалиями. Я вздрогнул, вспомнив события прошлой ночи. Захотелось побыстрее убраться отсюда, уйти по­дальше от ночного кошмара.

Химик подтолкнул меня вперед, и сам вышел следом. Показал знаками, что надо двигаться вдоль стены и за угол.

Я кивнул, но, не успев сделать и шагу, заметил дви­жение по краю поляны. Кусты шевельнулись, и на от­крытое пространство выбрался человек, облаченный в КЗС, в противогазе с длинным хоботом, с «калашом» на изготовку. Следом появился второй, у которого КЗС был поярче — новее, наверное…

«Свобода» — понял я. Эти парни из «Свободы». Я вспомнил сталкера, который разговаривал с Отмелем на Янтаре. Он носил такую же форму и элементы эки­пировки.

— Хенде хох, Химик! — прогнусавил один из стал­керов.

Мертвец между аномалиями дернулся, и тут Химик сильно толкнул меня к ванне.

Часть вторая

ЭФФЕКТ ВНЕЗАПНОСТИ

[Лабус]

Глава 8

ПОИСК

Лабус! Я обернулся на крик Курортника. Над поляной пролетел вертолет, судя по номеру на борту — из второй эскадрильи.

— Дым ему зажги!

— Сделаю.

Я добежал до опушки, достал из-за пояса трубку на­земного сигнала, отогнул проволоку с боков зеленого цилиндра — получились ручки. Пальцем вдавил проб­ку, сорвал заглушку и, выдернув кольцо, поднял над го­ловой дымящую трубку.

Вертолет начал снижаться. Винт с ревом рубил воз­дух, ветер разгонял по поляне белую пелену, закручи­вая десятки маленьких смерчей. Хлестала по липу снеж­ная крошка, впиваясь в щеки. Я выбросил бесполезную сигнальную шашку. Клочья густого рыжего дыма, под­хваченные потоком, смешивались с белой пеленой, вплетались в протуберанцы и тут же, потеряв ускоре­ние, таяли…

Машина задними колесами коснулась земли, потом опустилась передняя стойка шасси. Я разглядел сквозь лобовое стекло, как пилоты обмениваются фразами; один, пожилой, потянулся к тумблерам на верхней пане­ли, второй, молодой совсем, дернул рычаги управления, сдвинул вбок форточку, высунул руку и призывно махнул.

Обороты двигателя снизились, протяжный звук сме­нился низким воем и через пару секунд смолк.

Я поднял очки на шлем и побежал к вертолету.

— Пригоршня! — донесся Лехин голос. — Чего ты возишься?

— Да… тут… — Никита выбрался из палатки.

— Ну чего?..

— Кирилл пропал.

Я остановился. Как пропал?

— Как пропал? Куда? — спросил Курортник.

— Не знаю. Знал бы — уже нашел.

Я повернулся, окинул взглядом лес. Между деревья­ми купол палатки, рядом растерянный Пригоршня, в од­ной руке ОЦ-14, или попросту автоматно-гранатометный комплекс «Гроза», в другой портплед. Сталкер вскинул «Грозу» и снова нырнул в палатку.

Я покосился на Курортника.

— К бою! — скомандовал он.

Мы пошли одновременно, подняв оружие, но не ус­пели сделать и пары шагов, как с другой стороны па­латки вынырнул удивленный Пригоршня. Он почесал затылок, присел, потрогал полог. Выпрямился и сказал:

— Пропал… и изделия тоже нет.

За спиной щелкнуло, раздался вой стартера, я огля­нулся — лопасти винта медленно поползли по кругу.

— Лабус! — прокричал Курортник. — Задержи его!

— Стой! — Я сжал кулак, согнув руку в локте, по­качал ею.

Молодой пилот высунулся в форточку, проорал:

— Что у вас тут происходит?!

Я кинулся к вертолету, наведя ствол на испуганное круглое лицо.

— Стой, говорю! Глуши двигатель!