Пуля-Квант - Алексей Бобл

— Не работает, — сказал Никита.

— Ага, — согласился я и отдал ему ПДА. — Ку­рортник, ты как?

Леха уже стоял на ногах. Ощупывал себя, крутился на месте, будто на спину табличку привесили «пни ме­ня» и он пытается ее сорвать.

— Что с тобой? — спросил я.

— Ерунда какая-то, Лабус. Словно облапали всего, да еще и в башку залезли. У меня БТС* даже запусти­лась и карта Зоны на пару секунд развернулась, как тог­да в Припяти, помнишь?

Я кивнул.

— Потом кольнуло, БТС выключилась. Может, ми­раж, почудилось?.. Ведь не может она запуститься.

— Я помню, ты тогда на верхушке трубы сказал: от­ключилась вся система…

Снова отголоски из прошлого. Ведь очень хочу за­быть ту историю — нет, не получается. Еще аукнется оно нам. Есть в Зоне, помимо безмозглых мутантов, те, у кого на Леху и на меня зуб…

Пригоршня с любопытством глядел на нас.

— Чего зыркаешь? — спросил я хмуро. Сталкер хмыкнул.

— Так вы в Припяти были? Когда? А как Радар про­шли? — Он повернулся к Курортнику. — А что это за БТС?

— Тебе знать не положено, — отрезал Леха. — За­будь про Припять, вообще забудь все, что слышал. Что делать будем? Если эта волна повторится, мы так до ве­чера с места не сдвинемся. Я вон и сейчас покалывание такое легкое ощущаю по всему телу, и в затылке ломит. Ни у кого похожего нет?

Я помотал головой, Пригоршня пожал плечами.

— Значит, один я такой уникальный, — заключил Курортник.

БТС — боевая тактическая система, описана в романе А. Бобла «Воины Зоны».

— Леха, а что начальник разведки про группы гово­рил? И про единственного свидетеля?

Курортник посмотрел на Пригоршню, решая, расска­зывать или не стоит, и все же сказал:

— Янтарь двое суток не отвечает. Сначала с ними связь прервалась. Погода, сам видел, какая была — хрен куда долетишь. Потом борт отправили, а он сва­лился, не долетев несколько километров… Четвертый отряд в полном составе туда пешком пошел… Инфор­мацию только сейчас спустили по всем каналам. А Ки­рилл наш — похоже, единственный, кто может объяс­нить происходящее. Он же с Янтаря, свидетель. Так что ищем, ищем до потери пульса. Вперед. — Леха развер­нулся и пошел в чашу.'

Пригоршня растер щеки снегом, фыркнул.

— Там же Отмель сменой командовал… — произнес я. — Юра…

Теперь я понял, почему Курортник готов идти до конца и Кирилла из-под земли достанет. Они с Юрой однокашники по училищу… Отмель, брат, как же так? И отряд у тебя был одним из лучших… Почему был? Есть! Мапупа вам всем, еще посмотрим, кто в Зоне хозяин!

Направившись за Лехой, я спросил:

— Так в ОК знают, что на Янтаре случилось?

— Ну да, думаешь, они доложат нам? Распечатку пришлют по факсу с полным раскладом?..

Да, действительно, вводную кинули, на чувствах сы­грали — «ищите». Ищем! Ищем уже — вас бы всех сюда! Сидят за Периметром, чистенькие, в тепле, жрут нормальную пишу. А мы — тварей бей, лови рентгены да в происходящем разбирайся…

— А что со мной? — подал голос Пригоршня. Он по-прежнему стоял на месте.

— С тобой потом разберемся. Считай, что пока по­везло, — не оглядываясь, бросил Курортник. — Ты с нами, тебя задержали у Периметра. — Он все же обер­нулся. — Шагом марш на левый фланг!

Никита перехватил «Грозу» в боевое положение и побежал между деревьями, нагоняя нас.

Идиотизм, натуральный идиотизм. Кто-то выкрал Ки­рилла. Кто? След явный оставлен. Да только каким об­разом и где так быстро лаборанта спрятали? А мы и не заметили и главное — не услышали. Волокла его ка­кая-то двуногая тварь, по следам видно. Лес кругом. Обычный лес, не дремучий. Снега хватает, идти тяжело, но даже если предположить, что в похищении участво­вали несколько человек, как же они так стремительно исчезли? Атаковать, понятно, не решились, ведь боевая вертушка в воздухе висела, да и мы рассредоточились. Пока Пригоршню завалили бы, пока меня… хотя со мной легче — я дымил шашкой, указывая место посадки и на­правление ветра. Потом еще с Курортником пришлось бы повозиться… Нет, атаковать им было не с руки.

А если кровососы? Обернулись невидимками, вот мы и прошляпили. Но очень уж странно, что они объедини­лись… Так, может, контролер?.. Нет, отпадает. Ему нуж­но было шустро передвигаться, а он не умеет. Хотя… ес­ли сильный контролер, действуя с большого расстояния, подчинил кровососов… Нет, опять ерунда. Нас бы попы­тался подчинить, если и вправду сильный. К тому же, на­сколько я знаю, эти твари от своих обиталищ далеко не уходят. Рабочий городок разбомбили ночью, там точно ничего живого не осталось, даже строения в труху смо­лотили — так откуда же мог прийти этот контролер?..

Мы двигались медленно, Курортник внимательно ос­матривал окрестности. Я догадался о его мыслях: он то­же не понимает, что случилось, обдумывает ситуацию с разных сторон, прикидывает варианты и потому не то­ропится — не знает, с чем мы можем столкнуться за ближайшим кустом.

Я поглядел на Пригоршню. Вот кого надо хорошень­ко тряхануть. Кирилл знал про ГСК, пытался что-то о нем рассказать, когда тушканы подвалили. А потом за­вертелось. Ладно, сейчас сталкеру повезло — потом, все потом. Найдем лаборанта, тогда я Пригоршню при­жму. Курортник, добрая душа, верит ему на слово, по­тому что знает давно. Ну и что, я видел, как люди пре­дают, вмиг меняются, в скотину превращаются…

Курортник поднял руку, присел под деревом. Мы с Пригоршней обменялись знаками, Леха обернулся, кив­ком подозвал меня, а Пригоршне показал, чтобы оста­вался на месте.

Побежав к молодой сосенке, я тихо опустился в снег, положил ствол пулемета на крепкий сучок.

— Прямо пятьдесят, видишь? — прошептал Курорт­ник и протянул мне бинокль.

В электронной оптике плясала странная картинка: рябило, будто снег идет, только как бы и не идет, ско­рее завис в воздухе. Ощущение, что фотограф взял по­зитив с пленки, кинул на диапроектор, а поверх накла­дывает разные кальки с зернистым фоном. Пейзаж ста­тичен, рябь меняет положение.

— Марево… — прошептал я.

— Оно. — Курортник взял у меня бинокль. — И что делать будем?

Я не знал, что делать. Трудно говорить о том, чего никогда не видел, не щупал, не чувствовал. Не зна­ешь, чего ждать. В Зоне полно таких явлений, вот только почему именно нам выпадает честь с ними зна­комиться?

Я пригляделся — можно и без бинокля различить слабые колебания воздуха вдалеке. На фоне черно-бе­лого леса сразу и не заметишь, Леха глазастый. А с воздуха, должно быть, видно лучше. Спасибо вертолет­чикам.

Поставив пулемет, я взялся за планшет. Сканер мол­чит. Перебирая разные диапазоны, устройство пискну­ло, зафиксировав повышенный электромагнитный фон. Ох, не нравится мне это, чудит Зона. Впереди нет ни радиации, ни знакомых аномалий, судя по показателям. Только глазами видно, как еле-еле колеблется воздух, будто парит в жаркий день над асфальтом, а приборы ничего не фиксируют.

И след на снегу ведет прямиком в это марево…

— Зови Пригоршню. Подумать надо, — сказал я, оторвавшись от планшета.

Но Курортник, оказывается, уже махнул сталкеру ру­кой, и вскоре тот присел за соседним деревом, вопро­сительно посмотрел на нас.

— Видишь? — негромко спросил Курортник.

— Что? — Пригоршня покрутил головой.

— Прямо смотри.

Сталкер сощурился, привстал.

— Во бред!

— Варежку прикрой и сядь! — прошипел я.

Развернувшись, Пригоршня привалился рюкзаком к дереву и положил на колени «Грозу».

— Я такое впервые вижу.

— Мы тоже, — сказал Курортник.

— А следы-то туда ведут. В эту аномалию, или что там за хрень.

— Без тебя видим, — проворчал я. — Что с ПДА? Сталкер достал устройство, пожал плечами и пока­чал головой.

— Надо в нее гайку или болт швырнуть, — предло­жил он.

Мы с Курортником переглянулись. Леха скептичес­ки хмыкнул: сталкерские штучки. Эх, жаль, у нас соба­ки нет. Пес бы сразу дал знать, можно ли пройти, бе­зопасно ли марево, он любую аномалию и мутанта учу­ет. Животные всё на каком-то природном, клеточном уровне распознают. Словно Бог, когда создавал челове­ка, дал ему мозги и способность развиваться за счет мысли, оставив только один инстинкт — размножения. А животных поместил на ступень ниже, но не лишил связи с природой и наделил многими инстинктами. Ина­че как объяснить, что звери заранее чувствуют земле­трясения и извержения вулканов и уходят из опасных мест…

— Пса бы сюда. — Курортник будто прочел мои мысли.

А ведь тот, кто в Зоне много времени проводит, что-то приобретает — по-другому передвигается, смотрит на происходящее, чувствует… Вон Леха нутром почуял марево, понял, когда остановиться, осмотреться. Скоро и я стану немного мутантом, домой приеду — родные шарахаться будут. Понимаю Курортника, почему новый контракт хочет подписать, когда истечет срок предыду­щего. Он с Зоной сросся. Только ему легче — жены нет, детей нет… А Кирилл пропавший — ровесник мо­ему старшему будет… Да, нужно в Иностранный леги­он было топать, купился я на сумму контракта с ОК… Черт, ну что за ерунда в голову лезет?