Дела сердечные - Лариса Теплякова

— Да, думаю! Мой первый брак был ошибкой. Я не хочу тащить эту ошибку через всю жизнь.

— Твоя ошибка обросла обстоятельствами. Загляни в будущее. Представь себе пересуды, толки, боль, скандалы, суровый суд родных.

— Меня это не волнует. Я сумею со всеми разобраться сам.

— А если я не разобралась в себе до конца? Возможно, я — чувственная эгоистка. Я наслаждалась, раздвигала грани дозволенного...

— Часто?! Со многими?!

— Не часто. Да и какая разница сейчас... Что было, то было.

— А с Ульрихом ничего ты не раздвигала? Что у тебя было с ним? — не сдержался Алексей.

— Не будь пошлым, Алексей, — строго одёрнула его Анжела. — На этот вопрос я отвечать не буду. Так что оставь свои подозрения при себе.

— Это ты говоришь пошлости и банальности. Как же мне жить с подозрениями, если они возникли? — горячился Алексей.

— Как хочешь. Вообще-то любовь — это, прежде всего, доверие. Слышал об этом? — в своей ироничной манере спросила Анжела.

— Все, Анжела, хватит пустых разговоров! Я обещал Оксане не волновать тебя.

— Вот и не волнуй, — Анжела мягко улыбнулась. — Лёш, мне действительно кажется, что мы заигрались. Ломка семьи — опасный, эгоистичный эксперимент на живых людях. На чужом несчастье счастья не построишь. Я боюсь топать ногами по головам.

— А я не в счёт? Мои чувства топтать можно? Эксперимент со мной ты завершила! Я в отставке! Ты что, меня просто употребила для зачатия?! Ведь что-то ты ощущала со мной?

— С тобой я чувствовала себя безмерно любимой и самодостаточной. Это немало. И спасибо тебе за это.

— Вот-вот! И так будет всегда, пока мы вместе! Будет ещё лучше! Анжела, я прошу тебя, не спеши с выводами. Я больше не буду тревожить тебя допросами, но позволь мне видеться с тобой.

— Хорошо, — согласилась Анжела. Ей и самой было трудно без него.

— Все, пока мне довольно этого. Я буду приходить каждый день и вести себя тихо-тихо.

— Вот и поговорили, — мирно улыбнулась Анжела. — Каждый день у тебя едва ли получится. Я же знаю, как ты занят. Лёш, ты извини, я устала. У меня завтра столько назначений! Оксана Андреевна мне скучать не даёт!

— Все, ухожу. Отдыхай.

Разговор с Алексеем утомил Анжелу, словно трудная работа. Она ощущала полную опустошенность и разбитость. Чуть позже пришла Жильцова, и она была ей рада. У них вошло в привычку пить чай в Анжелиной палате и неспешно беседовать. Ровные интонации голоса Оксаны, уверенные суждения, её доброжелательный взгляд творили чудеса. В ее сильном биополе Анжела успокаивалась.

— Оксаночка, ты бы сказала мне, что меня ждёт, — спросила она. — К чему готовиться? К операции?

— Нет, что ты! — сказала Оксана. — Хирургия — это терапия, доведенная до отчаяния! Все не так страшно. Мы тебя подлечим и отпустим. Будешь потом приходить на контрольные осмотры.

— От сердца отлегло, — призналась Анжела.

— Послушай, сегодня утром у меня был Алексей. Может, ты с ним слишком сурова? Что у вас происходит? Может, не стоит безжалостно жечь свои корабли? — осторожно спросила Жильцова.

— Чем он тебя так растрогал? — с улыбкой поинтересовалась Анжела.

— Отроду не видела ничего правдивее его глаз, — откровенно сказала Оксана. — Мне кажется, он действительно любит тебя.

— Нравится ли судьбе наша любовь? Одной рукой фортуна что-то дарит, а другой отбирает, — задумчиво изрекла Анжела.

— Красиво излагаешь! — полушутя-полусерьёзно подметила Жильцова. — Мне даже на память строки пришли — «запутавшись в тысяче истин, свою мне никак не найти». Откуда это, не помню. У меня отец увлекается собирательством мудрых мыслей и афоризмов. Просвещает и меня.

— Верно, я ощущаю что-то похожее, — согласилась Анжела.

— У тебя переизбыток благородного здравомыслия! — весело заметила Жильцова. — Смотри на всё проще. Любишь — люби, а нет — гони!

Анжела только улыбнулась ей в ответ. Как хорошо иметь ясные, четкие мысли! Как здорово, что они у кого-то есть! Как хорошо иметь такую подругу, как Оксана!

Поздно вечером Анжела стояла у окна. Все корпуса Чоховки были освещены. Клиника походила на огромный океанский лайнер, движущийся в ночи. За каждым окном своя история боли и страданий. «Скоро все угомонятся, погасят лампы, и я усну. А завтра придет Алексей, и день наполнится ожиданием. Наверно, я люблю его, — размышляла Анжелика. — Я очень его люблю, но так боюсь дать волю своим чувствам!»

ГЛАВА 9. Отвергнутая жена

Даже себе Нина Ивановна Воробьёва не могла признаться в нежной привязанности к своему мужу Алексею, а уж тем более не стала бы кому-то раскрывать свою душу. Поэтому, толкуя с соседкой Алей за чашкой кофе, она сводила разговор к повседневным пустякам.

По телевизору шла передача «Деловая Москва» с участием Алексея Воробьёва. Алю переполняла гордость за успешного соседа, и она зашла разделить свой восторг с Ниной Воробьёвой, надеясь на маленький житейский праздник.

— Костюм у Лёши замечательный! — отметила Аля. — Сидит, как влитой! И цвет хороший! Где покупали?

— Из Германии привезли, — апатично ответила Нина.

— Как здорово, Нин! — восхитилась Аля. — Он тебя в свои поездки берёт!

— Немцы приглашали своих партнеров с женами. Хорошо нас принимали...

— Муж у тебя очень даже интересный! А как хорошо говорит! Про семью спросили — слушай! Про тебя, и про девчонок ваших упомянул! — не унималась Аля, удивляясь равнодушному выражению лица своей соседки.

— Хм, а что он ещё скажет, если мы и есть его семья? — хмыкнула Нина.

— Нин, ты чего кислая-то такая? — спросила Аля. — Посмотри на своего мужика, взбодрись! А, может, шампанского по бокалу выпьем? У меня есть бутылочка, я сбегаю.

— Да нет, голова что-то болит, — солгала Нина.

Алексей действительно говорил энергично и уверенно, улыбался в камеру, но Нина не вслушивалась в его речь. Она-то знала, что передача шла в записи, а снимали её в самом начале лета, когда ещё ничего не предвещало таких досадных перемен в их семье.

Передача закончилась, и начались телефонные звонки. Звонили родственники, сотрудники, знакомые. Поздравляли, а она коротко благодарила. Это длилось чуть меньше часа. Потом ушла Аля, и в комнаты вернулась тревожная тишина.

Нет, не было у Нины пылких чувств к мужу, но отдавать его другой женщине ей не хотелось. И дело было не в материальных благах. И даже не в детях. Девочки вот-вот повзрослеют, сами выйдут замуж. Они хорошенькие, уже сейчас мальчишки заглядываются, так что не останутся без женихов. Алексей уйдет, дочери покинут дом, а она останется одна. И воцарится гулкая тоска, сосущая сердце.