Условно пригоден к службе - Юрецко Норберт

При тестировании внешней связи (Aussenfunk, сокр. AFU) мы проверяли уже сам объект. Было важно знать, не изолирована ли крыша стекловатой и алюминиевой фольгой. В этом случае радиосвязь на большие расстояния сильно затруднялась. Мы проводили измерения в непосредственной близости к объекту, а для проверки сами пробовали отправлять радиосигналы. И если все факторы для вербовки предполагаемого источника оказывались позитивными, мы открыто подходили к нему с нашим предложением.

В каждом отдельно взятом случае такая процедура могла длиться месяцами. Чтобы достать первоначальные сведения об интересующих нас людях, что должно было бы облегчить принятие нами решений, мы пользовались "легендой" социологического опроса от некоего института по изучению общественного мнения, который сами для этого и организовали. В целях прикрытия у нас в "Стэй-бихайнд" было два адреса почтовых ящиков и контактные телефоны. Каждый вербовщик мог пользоваться ими на свой вкус. Анкеты состояли, как правило, из двадцати вопросов, касающихся общих экономических и социально-политических тем.

С анкетами мы шли к интересующим нас людям и заявляли им, что их выбрали для репрезентативного опроса населения. Если они были готовы ответить на вопросы, то мы просили разрешения войти в дом, чтобы все провести там. Так мы получали первое впечатление об условиях жизни и быта этих людей. В анкете были искусно скрыты вопросы, служащие выяснению сведений, касающихся их персон. Мы старались вести с этими людьми более личный разговор, чтобы узнать о них еще больше. Если они на интервью соглашались, то мы после него выплачивали им маленький гонорар – от 10 до 20 марок.

Затем мы спрашивали наших собеседников, не сможем ли мы прийти к ним еще раз для следующего так называемого специализированного интервью. Если это оказывалось возможным, мы просили время от времени заинтересовавшего нас человека заполнить так называемые специализированные анкеты. В них были вопросы о верности государству, о лояльности или об отношении к полиции, властям и прочим государственным учреждениям.

Очень целенаправленно выяснялись основные жизненные позиции будущих потенциальных сотрудников. Для супружеских пар были готовы специальные "супружеские" анкеты. Как правило, нам хватало от трех до шести визитов, чтобы получить достаточно ответов на основные интересующие нас группы вопросов. После анализа всей информации, если общий профиль интересующего нас субъекта вписывался в наши ожидания, наше руководство отдавало приказ на вербовку.

Для этого мы договаривались с "кандидатом" на подходящее для него время, обычно вечером. В случае с семьями должны были присутствовать оба супруга. Прямо в начале встречи мы выкладывали наши карты на стол. В качестве доказательства нашей принадлежности к БНД использовались служебные удостоверения или другие обычные документы. Если люди сомневались в том, что мы те, за кого себя выдаем, мы предлагали им самим в этом удостовериться.

Сначала кандидату в агенты сети "Стэй-бихайнд" следовало через телефонную справочную узнать номер телефона БНД. Потом мы просили их позвонить туда и продиктовать сотруднику Службы какие-то данные из удостоверения вербующего агентуриста – дату рождения или номер удостоверения. В ответ БНД дополняла сведения, сообщая звонившему, к примеру, срок действия удостоверения или другую дополнительную информацию.

Каким бы нужным и полезным не представлялось нам тогда это "подтверждение солидности", после "поворота" на свет божий всплыли ужасные факты. Оказалось, что госбезопасность ГДР многие годы подслушивала служебные телефоны сотрудников БНД. Потому данные из документов прикрытия и прочих бумаг наши восточные коллеги могли собирать для себя в полном объеме. Затем Штази обращало наше оружие против нас самих, используя данные работников БНД уже для своих фальшивых документов.

В первый вечер нашей совместной поездки мы поселились в маленьком отеле на берегу реки Эмс. Мой шеф удалился на два часа, чтобы найти супругов-агентов Дайстеров и подготовить передачу этих источников мне. На имя и адрес Дайстеров в "Хайдехаусе" была зарегистрирована служебная машина. Они были так называемыми агентами по прикрытию регистрации номеров автомобилей, сокращенно КFZ DA (Krаftfahrzeug-Deckadresse – "адрес прикрытия для регистрации автомобиля"). Расходы на полагающиеся автовладельцу налоги и страховку машины им регулярно возмещала БНД. Когда возникали проблемы, например, запросы полиции в случае аварии, то агенты по специальному номеру звонили своему оперативнику. Если вдруг кто-то неожиданно пожелал бы увидеть машину, им нужно было отвечать, что они как раз одолжили ее на время своим знакомым. Один раз в квартал мы выплачивали им за всю эту работу небольшое вознаграждение. Это постоянно поддерживало высокий командный дух.

В ходе совместного ужина мы обсудили с супругами Дайстер скорое изменение их ситуации. Они восприняли все без единого слова комментариев. Однако во время беседы меня кое-что удивило. Тот же самое, что я потом замечал и при других разведывательных контактах. Это было благоговейное, почти подобострастное отношение агентов к своим оперативникам.

В их глазах офицеры БНД всегда были чем-то особенным. У них были деньги, они передвигались конспиративно, обладали документами прикрытия и так далее. Этот ореол "агента 007" многие агентуристы создавали вокруг себя намеренно, особенно самые самовлюбленные и пустые среди них. С другой стороны у агентов тоже было определенное чувство сопричастности. Им было позволено делать что-то секретное по поручению государства, вести себя как бы нелегально и незаметно. Это усиливало их "эго".

На следующий день мы двинулись в район федеральной земли Шлезвиг-Гольштейн. В окрестностях города Хайде нам нужен был еще один источник для "Стэй-бихайнд". У нас было несколько "наводок" и во время остановки в Рантруме мы просмотрели их за чашкой кофе. Для района города Хузум у нас были "наводки" на десять потенциальных агентов. Во второй половине этого дня мы хотели попробовать с двумя. Сначала мы планировали попытаться завербовать так называемый источник для связи и дальнейшей переправы (Verbindungs – und Weiterleitungsquelle, VWL-Quelle).

Это были помощники-"проводники", которых использовали для нелегальной переправы людей через линию фронта. Наша хитроумная система предусматривала, что в случае войны они смогут провести через всю территорию ФРГ лиц, которым угрожала бы опасность, не пользуясь при этом основными транспортными путями. Для этого были заранее подобраны и проверены маршруты. Они обычно проходили через леса и другие труднопроходимые районы. Наши связники получали все приспособления, необходимые для таких действий, от карманного фонаря до рюкзака.

Каждый источник располагал долговременным тайником (Dauerversteck, DV), где очень долго могли храниться вспомогательные средства. Обычно тайник представлял собой металлический контейнер, который закапывали в точности согласно с нашими предписаниями. Каждый долговременный тайник обязательно отмечался на специальных картах у оперативника-групповода, источника и в управлении. Агентурист и источники должны были к тому же каждый квартал проверять контейнер. Они это делали, используя прочную металлическую проволоку, которую втыкали в землю точно над тем местом, где, согласно карте, был закопан тайник. Если проволока натыкалась на металл, значит, контейнер был на месте.

В районе Хузума нам нужен был необычный такой агент – морской связник-проводник. Этот человек должен был в случае войны обеспечивать безопасность и скрытность высадки с моря, в том числе ночью и в тумане, наших агентов и диверсантов. Для этого источнику следовало уметь справляться не только с рацией. Он должен был еще световыми сигналами управлять с берега движением подводных лодок или катеров. Потому агенту нужно было быть физически крепким и сообразительным. Если тайным визитерам удалось бы высадиться, то им понадобилась бы затем его помощь для дальнейшего передвижения к их цели внутри страны.

Таковы были предпосылки. "Помощника" для морского источника завербовали уже много лет назад. Но настоящего источника на берегу моря у нас все еще не было. Обоим мужчинам предстояло познакомиться друг с другом только в ходе настоящей боевой операции. Только в этом случае ими двумя управляли бы совместно.

Составив в голове эти требования, мы приехали в столицу крабовой ловли Хузум. Первый наш адрес располагался в Зимонсберге, к югу от города, прямо на берегу. Дом выглядел заброшенным, участок земли неухоженным. Женщина примерно тридцати пяти лет открыла нам дверь.

Мой шеф начал с обычной уловки: – Добрый день, мы представители социологической службы "Авакон" и проводим опрос общественного мнения. Вас выбрали для этого. Согласились бы вы дать нам интервью? Женщина согласилась и ответила на все наши вопросы. Она оказалась даже довольно словоохотливой. Но через несколько минут нам уже было ясно, что мы тут зря теряем время. Она развелась с мужем и продавала свой дом.