Моссад: одни против всех. История и современность израильской разведки - Михаил Жданов

Первой и главной задачей «Моссада», с которой пришлось иметь дело израильской спецслужбе, являлась борьба с арабами. Причем в качестве основных противников рассматривались не палестинские беженцы, которых серьезной угрозой не считали в принципе, а окружавшие Израиль государства — Египет, Иордания, Сирия, а также более удаленный Ирак.

Именно поэтому в 1952 году на пост директора «Моссада» был назначен Иссер Харел. Человек малоизвестный широкой общественности, он на протяжении ряда лет руководил контрразведкой «Шин Бет», действовавшей в основном против арабов. На этом посту он добился больших успехов, а его деятельность часто выходила за рамки собственно безопасности Израиля и пересекалась с работой возглавляемого Шилоем «Моссада». Глава разведки, бывало, даже ходил к премьер Бен-Гуриону с жалобами на действия «Шин Бет». Но мудрый старик понимал, что внутренние проблемы могут похоронить Израиль не хуже внешних врагов, ведь непобедимо только то государство, которое может полностью положиться на свой тыл. Поэтому Харел не получал никаких взысканий, более тог, он через некоторое время возглавил одновременно разведку и контрразведку.

Иссер Гальперин родился в 1912 году в России, в окрестностях Витебска, в семье еврея-коммерсанта. Отец постарался дать ему классическое иудейское образование, однако Гальперин с юных лет увлекся идеями большевиков и конкретно Льва Троцкого, выступление которого однаждыуслышал. В 1930 году Иссер навсегда уезжает из России, чтобы участвовать в основании коммуны-кибуца в Палестине. Однако постепенно Гальперин охладел к идее коллективного труда на общее благо. Когда в Европе началась большая война, Иссер вместе с женой выходит из кибуца и становится владельцем небольшого предприятия по упаковке апельсинов. Одновременно он вступает в «Хагану», где получает первый опыт контрразведывательной работы. Молодой коммерсант добивается больших успехов и в бизнесе, и в рядах секретной службы. В сороковые годы он собрал огромный архив, де хранилась масса сведений о нацистских преступниках, сведения о Палестине и соседних территориях, о британской администрации и планах великих держав в отношении Ближнего Востока. Англичане знали об этом архиве и приложили массу усилий к его поискам. Однако Гальперин идет на хитрость: он покупает квартиру в строящемся доме, а потом просит одного из рабочих под покровом ночной темноты создать потайную комнату, отгородив кусок от большой гостиной. Об этом не знали ни архитектор, ни другие рабочие, а после того, как заказ был выполнен, Иссер отправил к праотцам и непосредственного исполнителя. Нужно сказать, Гальперин считался весьма жестоким человеком, который ради достижения успеха не жалел ни своих, ни чужих. Во многом именно этой жестокости «Моссад» обязан успехам и отсутствию громких провалов в первые годы своей деятельности. Один из коллег позднее рассказывал о нем так:

Он смотрел прямо в глаза и никогда не отводил взгляда. Чем больше Харел смотрел на вас, тем суровее казался. В разговоре с ним вы всегда чувствовали себя виноватым. Достаточно малейшей оплошности — и вы полностью и навсегда теряли его доверие, даже если для этого не было серьезных оснований.

Но вернемся обратно. В 1948 году, после обретения Израилем независимости, Гальперина, поменявшего фамилию на Харел, назначают главой контрразведки «Шин Бет». Вот тут-то и пригодился собранный им архив, а также созданная еще в годы Второй мировой войны агентурная сеть. Вклад, внесенный Харелом в победу Израиля в войне за Независимость, трудно переоценить, практически в каждом крупном арабском подразделении у него были свои люди. Благодаря чему и назначили его в 1952 году главой «Моссада».

Интернационал спецслужб в то время находился в самом начале своего пути. Многие западные государства еще с некоторой опаской относились к идее Вашингтона и Тель-Авива. К примеру, руководители английской и западногерманской разведок не скрывали скепсиса. Конечно, полностью отказаться от сотрудничества они не могли, но вот всячески саботировать его, отправляя на Ближний Восток далеко не самых лучших своих сотрудников — вполне. Впрочем, их легко понять, в конце концов, ФРГ больше внимания уделяла защите собственной границы, нежели границ Израиля.

Поэтому полагаться на начальном этапе приходилось в первую очередь на собственные, израильские кадры. Тем более что Харел не слишком доверял партнерам, англичан он просто не любил, а про американцев говорил так: «Знаю я этих янки! Они хотели бы в одностороннем порядке получать всю информацию, которую мы добываем с таким трудом, и давать взамен только то, что они считают выгодным для себя». Тем не менее, ему приходилось волей-неволей соглашаться с тем, чтобы «предоставлять свой флаг» другим разведкам.

Благо, такой подход часто приносил плоды.

«Моссад» против КГБ

Одним из первых успехов Харела стало выявление среди израильского руководства советского агента. Дело в том, что в 50-е годы примерно треть населения страны составляли выходцы из России, многие из которых были проникнуты левыми симпатиями. Это позволило КГБ организовать в Израиле мощнейшую разведывательную сеть, через которую информация о положении дел в стране попадала в Москву, а оттуда — в арабские государства.

Используя разветвленную агентурную сеть в арабских государствах, Харел установил, что кто-то передает арабам закрытую информацию, доступную довольно узкому кругу лиц. Рискуя провалить нескольких агентов, глава «Моссада» поручает им выяснить, откуда же, собственно говоря, исходят сведения. Данные агентов сошлись: арабы получаютинформацию отрусских. Следовательно, нужно вести поиски именно в этом направлении.

Под подозрение Харела попали в первую очередь левые деятели, особенно члены партии «Мапам». Чтобы проверить свои догадки, Иссер запустил через «Мапам» достаточно важную дезинформацию, будто Израиль собирается ставить на вооружение новейший истребитель-бомбардировщик, превосходящий имеющиеся у арабов образцы. Буквально несколько дней спустя агенты Харела в Каире и Дамаске сигнализировали о получении информации.

Итак, все-таки «Мапам». Но кто именно? Наблюдения за руководителями партии выявили, что один из них — а именно эксперт по ближневосточным делам Аарон Коэн — регулярно вступает в контакт с советскими дипломатами. Естественно, он тут же попал под подозрение и арест. В 1958 году суд приговорил его, отрицавшего свою вину, к пяти годам лишения свободы, несмотря на протесты товарищей по партии, а также на то, что прямых доказательств его вины так и не нашли. А самое главное — после ареста Коэна утечка секретной информации в Москву так и не прекратилась. Чтобы не ронять авторитет «Моссада» и лично Харела, отменять приговор не стали, но вскоре по-тихому сократили Коэну назначенный срок пребывания за решеткой.

Оступившись один раз, руководитель «Моссада» впредь стал осторожнее. И вскоре ему удалось напасть на след крупной добычи. В роли таковой оказался подполковник Эзра Беер, личный друг израильского премьера Бен-Гуриона.

Беер был ровесником Харела. Родившийся в Вене, он проживал в Австрии до оккупации страны нацистами в 1938 году. Затем уехал в Палестину, вступил в ряды «Хаганы», сыграл большую роль в обретении Израилем независимости, а потом и в создании левой партии «Мапам», где возглавил службу безопасности. Вскоре он, однако, перешел на более центристские позиции, чему способствовал его личный контакт с Бен-Гурионом. Беер общался со многими первыми лицами еврейского государства и имел довольно широкий доступ к секретной информации. Вскоре ему поручили написание официальной истории войны за Независимость, что, в свою очередь, открыло перед ним двери всех израильских архивов.

Однако Беер этим не ограничился. Во второй половине 50-х годов он начал активно общаться с руководством западногерманской разведки. Какую игру он вел при этом, неясно до сих пор. Судя по всему, Беер выдавал себя за неофициального представителя «Моссада», которому якобы поручено растопить лед в отношениях между Израилем и ФРГ. Немцы повелись, и Беер получил весьма важную информацию, касавшуюся вооруженных сил ФРГ и НАТО в целом.

Первые подозрения на Беера пали еще в 1956 году, однако тогда не было найдено достаточных доказательств. Только в марте 1961 годаудалось зафиксировать факты встреч Бера с советским агентом, которому тот передавал информацию. Буквально через несколько часов после этого подполковника арестовали. Суд приговорил его к 15 годам лишения свободы. Любопытно, сам Беер так никогда и не признал своей виновности. В 1966 году он скончался в тюрьме. С именем его, к слову сказать, связано немало загадочного; есть исследователи, которые доказывают, что заведенное против него дело шито белыми нитками. Агенты в Каире и Дамаске показали — после ареста Беера поток информации из Москвы стал гораздо меньше. Но было ли это связано с его «провалом»? Не скрывался ли за Беером и Коэном кто-то другой, весьма удачливый, кому удавалось направлять подозрения Харела в нужное русло?