Вингер. Начало (СИ) - Лебедев Евгений Николаевич

– Здравствуйте, Александр. Мы закончили с Инночкой. Сейчас я малость отдохну, а потом приступим к нашим занятиям.

– Добрый вечер, Владимир Сергеевич и Инна, – сказал я и присел на свободный стул.

– Хочу перед вами похвастаться. Это моя лучшая ученица, – отец указал рукою в сторону Инны, – Она учится на третьем курсе на отделении вокального искусства. При её вокальных данных её ожидает большое будущее. Конечно, если Вы Инна будет продолжать старательно заниматься.

– Действительно очень приятный голос, – кивнул я.

После наших комплиментов Инна засмущалась, быстро собрала свои вещи и выбежала из кабинета. Мужчина заварил нам чай. Я достал шампанское "Кава", которое прихватил из квартиры в Валенсии.

– Это из Испании. Купил в Валенсии, – протянул я бутылку отцу.

– Ой, спасибо, откроем на Новый Год. Я такого и не пробовал ни разу. Оно хоть не дорогое?

– Да нет, чем дольше выдержка, тем дороже "Кава". А это пятилетняя выдержка. Говорят, что даже лучше французского. Я, правда, в этом не разбираюсь.

– И правильно делаете, – покивал головой Владимир Сергеевич, – Успеете ещё.

– Знаете, сын у меня тоже в Испании. Тренером по футболу работает в академии. Вы же тоже вроде футболист? – пригубливая чай, мягко поинтересовался мужчина.

– Да. Мне повезло подписать контракт с клубом Валенсия в основной состав.

– Видно это очень хорошо, я сам в футболе особо не разбираюсь. По телевизору смотрю, а так все эти контракты и прочее, всё как-то мимо меня. У меня сын тоже подавал большие надежды, но в восемнадцать лет связки в колене повредил. Играли поздней осенью, моросило, поскользнулся неудачно и всё, конец карьеры. Пять операций было, я специально лучшего хирурга Москвы приглашал. Хорошо, что колено спасли. Я его потом по знакомству на тренера пристроил учиться. В школе то он особо не обучался, всё в футбол свой играл, а образование очень важно.

У меня челюсть чуть не упала от таких откровений. А я и не знал, что отец помог мне устроиться на учёбу, да с операциями помог. А мужчина, видимо хотевший поговорить, между тем продолжал.

– Отучился, женился. Хорошая девочка. Терпит этого дурака. Подряд двух погодок родила. Тяжело ей очень. У них ни детской площадки во дворе, ни парка рядом. В поликлинику на метро нужно ехать, а как с двумя детьми на том эскалаторе? Мы ей помогаем. Вчера вот внуков в парк свозили на метро, устали очень, но она хоть немного выспалась. А то ходит с синяками под глазами, вся высохла.

– Деньгами то он семье и вам помогает?

– Сын то присылает деньги. Но что эти деньги? Всех денег всё равно не заработаешь. Я вон учеников взял. Инночку вы видели. Потом Лена ещё. Она здесь на филолога учится в МГУ. Так чисто исполняет джазовые композиции! Но поёт только для себя. Никакой карьеры джазовой вокалистки для себя не видит. А зря. Вокальные данные от Бога. Да, о чём это я? Жена репетитором тоже подрабатывает. Хватило бы и этих денег, – с облегчением выдохнул отец. Видимо, накипело, хотелось кому-нибудь выговориться, – А так… Он там, она здесь. Что это за жизнь? Шубу норковую вон жене купил. А куда ей эту шубу выгуливать? В шубе надо рядом с мужем гордо под ручку идти. Приезжает раз в год, дети отца не узнают, пугаются, что за дядя незнакомый приехал.

Отец всё брюзжал по-стариковски, а я сидел, как оплёванный. Это я мало для семьи делал? Да я в Испании как проклятый вкалывал. Всё для них. А оказывается им не деньги нужны, а внимание. А шуба это чёртова! Десять тысяч евро отдал. А ей видите ли выгулять эту шубу не с кем. Ну и люди. Видно, чтобы узнать, что о тебе думают, нужно умереть.

Затем начались все эти распевки, да постановка диафрагмы и по их окончанию я решился на разговор о Тимати.

– Владимир Сергеевич, мне нужно найти одного молодого музыканта, вернее певца, вот решил к вам обратиться за помощью.

– И кого вы ищете, Александр?

– В музыкальной тусовке его зовут Тимати, а в обычной жизни он Тимур Юнусов. Он участвовал на последней "Фабрике звёзд". Вы, наверное, его не знаете?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ну, почему же, слышал о нём, но лично не знаком. Голос у него откровенно слабый, но для читки сойдёт. Вам его нужно срочно найти или это дело терпит?

– Если честно, то мне бы хотелось его встретить в ближайшие дни.

– Я вас понял, мой юный друг. Постараюсь узнать в кратчайшие сроки. Попутно, хочу задать вам один вопрос. С какой целью вы его ищете?

– Хочу ему предложить свои песни, – после моих слов отец засмеялся.

– А вы уверены, что он захочет иметь с вами дела. Сомневаюсь. Сейчас пошла совсем разбалованная молодежь, своенравная, я бы даже сказал дерзкая. А почему именно ему, а не другому исполнителю?

– Наверное, из-за того, что эти песни молодёжные и немного хулиганские, но в меру.

– А послушать эти песни нельзя? Или Вы стесняетесь?

– Почему и нет? Чего тут стесняться?

Сажусь за инструмент. Жить с преподавателем Гнесинки и не уметь наиграть простенькую мелодию на фортепиано. Даже не смешно. Пальцы ложатся на клавиши, делаю быстрый проигрыш и начинаю – "Всё зависит от нас самих…" Когда-то этот хит Ёлки из каждого утюга звучал. Поэтому и выбрал. Затем перехожу к "Самый лучший день" Льва Шапиро, "Ты моя нежность" Наргиз, в которой слегка переделываю слова. Исполняю хулиганистую Егора Крида – "Самая Самая". Оборачиваюсь к отцу, который задумчиво почёсывает подбородок и смотрит на меня как-то оценивающе, что ли.

– Я и на испанском, английском языках пишу. Хотите послушать? У Вас здесь подсоединение к интернету есть?

Дождавшись кивка, подошёл к компьютеру на столе и включил на "YouTube" видео "Havana", потом показал два испанских видео. Мужчина так разволновался, что даже по кабинету начал ходить.

– Александр, мой юный друг, я поражён до глубины души. Риффовая основа в сочетании с вокальным и текстовым хуком… это я даже не знаю. Вы очень и очень талантливы. А кто эта девочка Камила? Очень редкой красоты голос, знаете ли. А Вы сами? Почему Вы не поёте? Если Вам поставить дыхание, дать некую изюминку вашему тембру…

– Нет, нет, нет, – остановил я разволновавшегося мужчину, – Ну какой из меня певец? Я себе на сцене не вижу. Я футболист.

– Ох, какой талант… Тогда запишите свой номер сотового и домашнего телефона, и ждите от меня завтра звонка, скорее всего ближе к обеду. Найду я Вам вашего Тимати. Но, поверьте мне, не заслуживает он этих песен. Вам самому нужно их исполнять.

– Большое вам спасибо, Владимир Сергеевич. Я буду у вас в долгу. Буду ждать звонка. До свидания, – оборвал я мужчину.

– Вы всё-таки серьёзно подумайте над моими словами, – неслось мне вслед.

После этого разговора у меня появилась стопроцентная уверенность, что скоро у меня будет "выход" на Тимура-Тимати. А сцена… тут даже думать не нужно. Не для меня это кривлянье. Домой я ехал расстроенный, всё вспоминал свою прошлую жизнь. Ведь казалось всё хорошо было. И шубе жена радовалась. И дети обнимали, подаркам радовались. А тут опустили на грешную землю. Видите ли я был ужасным мужем и отцом.

С этими мыслями зашёл в квартиру, а там мама на полу лежит. Закинула ноги на диван. Может быть упражнения какие делает? А Оля, которая пускала мыльные пузыри для Димы, меня ошарашила. Оказывается – давление у мамы упало. Я на первой космической к телефону бросился скорую вызывать, а она мне тут говорит:

– Саша, успокойся, сейчас полежу и встану. Я беременная, а не больная. Я ещё хочу окно протереть в спальне, а то Дима ночью какао пил, да стекло измазюкал. Туалет с ванной сегодня ещё успела помыть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Ты с ума сошла, какое стекло? Ложись да, отдыхай. Я сам протру, – возмутился я.

Все резко замолчали и уставились на меня как на седьмое чудо света. Даже Димка оторвался от мыльных пузырей.

– Тебе же ноги беречь надо. Какое окно? Сашенька иди лучше чай попей. Я там блинчиков сделала с мясом. И сметану в холодильнике возьми. И салат тебе сделала с курочкой. И чуррос ещё остался.