Вингер. Начало (СИ) - Лебедев Евгений Николаевич

– Да просто ни ты, ни папа никогда ничего не делали. А тут вдруг вызвался окна мыть. Тебя случайно мячом по голове не ударило во время тренировки, – поинтересовалась сестра, – Я сама помою.

Я чуть не выругался. Вымыл не только это проклятое окно, но и остальные. Ещё и пол протёр в общем коридоре. Сначала отец меня как Морозова опустил на грешную землю, а тут ещё и сестра утверждает, что я ничего по дому не делаю. Поел без аппетита, да пошёл спать. Когда уже засыпал, подумал, а ведь я и сам, будучи Морозовым, ни разу окна не мыл. Магазинные пельмени помню сварил. Но вот всё остальное, нет. Да что вообще этим женщинам нужно? Деньги высылал, шубу купил. Долг в банке оплатил. Нет, вот знаю, что я прав, но почему же так погано на душе? Что же я делаю не так. А ведь я-Морозов и Анатолий Граф очень похожи, мелькнула мысль перед тем как я отключился.

Глава 9

Россия. Москва. 16 – 17 июля 2005 года.

Я тонул. На дно меня тянул Анатолий Граф. У мужчины были закрыты глаза, а из приоткрытого рта выглядывал краб. Я пытался освободиться от его рук, но они были словно приклеены ко мне, и мы потихоньку погружались на дно. Я вырывался из-за всех сил. Меня охватил всепоглощающий страх скорой смерти. Лёгкие горели от нехватки воздуха. И я стал драть труп зубами, чтобы хоть как отцепить этот груз. Внутрь меня хлынула вода. Но я не сдавался и кусал, пока у державшего меня тела не отвалились руки и оно стало уходить вниз в холод и темноту. А я из последних сил толкнулся наверх к свету. В этот момент я проснулся. Я дёрнулся и открыл глаза. Ещё секунд пять я был потерян во времени и пространстве. Смотрел в темноту комнаты, пытаясь понять где я нахожусь. Сердце бешено билось, пытаясь вырваться из груди, а по спине стекал холодный пот. Провёл рукой по мокрым волосам. Взял с прикроватной тумбочки телефон и посмотрел на время. Три часа ночи. До меня стало постепенно доходить, что всё, произошедшее со мной только что – просто кошмарный сон, не более того. Хотя ощущения были как наяву. Жутко хотелось пить. Во рту будто что-то сдохло. Я по-тихому пошлёпал босыми ногами на кухню и налил себе воды из фильтра. И когда я уже подносил чашку ко рту, включился ночник над кухонным столом.

– Саша солнышко, что случилось? Ты весь мокрый. Ты часом не заболел? А то спишь с открытой форточкой, – шептала мама, запахивая халат и прикасаясь рукой к моему лбу.

– Нет, не заболел. Ерунда какая-то приснилась. А ты чего не спишь? – спросил я и поставил чашку на стол.

– Димка что-то всё ворочался в кроватке, потом тебя услышала. А что за сон? – не унималась мама.

– Да так, ерунда. Не стоит твоего внимания, – не буду же я рассказывать беременной маме всю правду. Итак, видно, что переживает за отца.

Женщина вздохнула и отодвинув табуретку, села за стол.

– Я знаю, что Толя мёртв. Это же он тебе снился? В тот день когда лодка перевернулась сквозняк дверь на балконе распахнул и ваша фоторамка упала на пол. Там где Толя – всё стекло вдребезги, а тебя даже не затронуло. Потом сон приснился, как ты домой приехал, а он снаружи стоит не заходит. Потом помахал рукой и к своим родителям пошёл. Сели в машину и уехали.

– Мам… – оторопел я.

– А, – махнула она рукой, – Чего уж тут. Он же в Испанию уехал ещё до вашего рождения. Всех с роддома родные встречали, одна я на такси с детьми уезжала. Санитарка всё конфет с шампанским ждала. Не верила, что за мной никто не приедет. А Толя приехал, когда вам уже шесть лет исполнилось. Деньги то присылал на квартиру и остальное. Но разве это жизнь? Потом тебя забрал летом в 1999 году перед школой. Футболом всё этим бредил. Оля так переживала. Испанский учила, даже в футбол начала играть. Всё мечтала, что её тоже в Испанию заберут. Пусть хоть немного отец побудет для неё живым. Дима то его и не помнит особо. А вот Оля другое дело. Поэтому пусть он, как в бразильском сериале, где-нибудь с амнезией лежит. А насчёт денег не бойся. Те, кто перестройку пережил, везде выживут. Рожу и пойду вон техничкой устраиваться. Три года продержимся, а там можно эту квартиру и продать, Зачем нам жильё за полмиллиона евро? Мы же не миллионеры. Так что не волнуйся. А насчёт московской квартиры с деревенским домиком что-нибудь тоже сообразим. Зря я там что ли пахала как папа Карло? Да и Димке там нравится. Можно съездить и шашлыки сделать, хоть посмотришь что такое деревня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Не буду загадывать. Может и будет время посетить деревню перед отъездом в Испанию. Поживём – увидим, – уклончиво ответил я.

Да, вот так и узнаёшь людей с другой стороны. Хотя чего это я? Эта женщина ещё и мне фору даст. Мама пошла досыпать, а я смыл пот в душе, заменил постельное бельё на свежее, да тоже лёг. Слава Богу никаких "Анатолиев Графов" мне больше не снилось.

Дни убегали как вода сквозь пальцы. Первого августа в понедельник я должен был быть как штык на футбольном стадионе в Валенсии. Хорошо, что брат в детский сад наконец-то пошёл. Не нужно было его дома развлекать. Угроза коллекторов тоже больше не висела дамокловым мечом. Поэтому мама с сестрой и носились как угорелые по Москве, оформляли документы. Вроде в нотариальной конторе пообещали, что во вторник все документы будут готовы. Следовательно, в среду можно уже обращаться в Посольство Испании за визами. Антонио Иглесиас прислал емайл, что футбольный клуб отослал в Испанское Посольство факс с просьбой сделать всё побыстрее. Но кто знает, что там получится?

Владимир Сергеевич позвонил мне, как и обещал, на следующий день. К сожалению, Тимур отсутствовал в Москве. А я решил для себя будь что будет. Не этому исполнителю, так другому попробую продать песни. В четверг я наконец-то определился с выбором песен и отец Морозова в пятницу за двести евро оформил мне на них нотный ряд. Мужчина продолжал сетовать, что именно я сам должен их исполнять, а не безголосый Тимати. Но я лишь улыбался.

Из музыкального училища я вышел только в начале десятого вечера. Теперь я был полностью подготовлен к продажам своих песен. Пускай ни Тимати, так другому продам. Думаете мне было стыдно за плагиат. Да нифига подобного. Да и какой это плагиат, если песни ещё не написаны. Семье нужны деньги. Много и сейчас. И другого варианта как решить финансовую проблему я не видел. Долго голову я не ломал, и выбрал то, что звучало во времена Морозова из каждого утюга. Значит и Тимати или другому исполнителю понравится. А выбрал я следующие композиции: Ёлка – "Всё зависит от нас самих", Лев Шапиро – "Самый лучший день", Игорь Матвиенко – "Жить, жить, жить", Максим Фадеев – "Ты моя нежность" (Я её переделал под мужскую версию), Юрий Паренко – "Я счастливый", Burito – "Мама", Егор Крид & MOLLY – "Если ты меня не любишь", Егор Крид – "Самая Самая" и "Будильник", Тимати – "Ключи от рая".

Тренировки не пропускал. Все те же упражнения, а в конце занятий двухсторонняя игра. Да и интересно мне там было. Вчера вот скорефанился с Антоном Шуниным. Он даже остался после занятий и я побил ему по воротам. С вратарём гораздо лучше, чем без него. У Антона оказалась очень хорошая реакция. В конце занятия мы даже поспорили с ним, что я забью ему пять из десяти ударов. В итоге забил ему всего четыре гола и мне пришлось кувыркаться через половину поля.

В пятницу после занятий меня остановил тренер Сергей Николаевич и обрадовал:

– Завтра у нас игра с дублем "Зенита", поэтому тренировки не будет. Если хочешь, то приходи и самостоятельно тренируйся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Я понял. А когда основная команда играет?

– В воскресенье с "Зенитом". Игра будет в Петровском парке на стадионе "Динамо". Приходи, посмотришь уровень российского футбола.

– А это неплохая идея. Только я приду не один, а с семьёй.

– Подойди ко мне перед тем как уходить будешь, выдам билеты на игру. Есть у меня ещё немного свободных билетиков.

– Большое спасибо, Сергей Николаевич. Удружили.