В ожидании Любви - Ирина Семина

Кажется, я закричала — и с криком вылетела сквозь ткань шатра на белый свет. Туда, на другой конец Моста Любви. Где уже подпрыгивала в нетерпении моя верная Симка и стоял клоун в рыжем парике, помахивая связкой воздушных шариков. Я по инерции рухнула прямо к нему в объятия.

— Ну как? Ну что? — спрашивала Симка.

— Круто! — выдохнула я, принимая вертикальное положение. — Высший класс!

— А приз? Где же приз? — заволновалась Симка.

— Вы прошли Мост Любви, — торжественно сказал клоун. — Получите свой приз.

И он протянул мне те самые шарики, с которыми встречал меня на выходе. Это было как-то неожиданно и, по-моему, не соответствовало энергозатратам.

— И все? — разочарованно спросила Симка, хлопая глазами.

— Это то, что надо, — шепнул кто-то внутри меня. Наверное, Интуиция.

— Умница! Живи чувствами, — встрял Инстинкт — его я не видела, но голос сразу распознала.

— Спасибо! — улыбнулась я клоуну и взяла шарики. — Замечательный аттракцион. Сами придумали?

— Жизнь подсказала, — грустно улыбнулся клоун. — Скажите, а там… как?

— А вы что, не знаете? — удивилась я.

— Так у всех по-разному, — сказал клоун. — И не все проходят. Я вот, например, ни разу не дошел.

— Как? — опешила я. — Почему?

— Боюсь, — просто ответил клоун. — Схожу с дистанции в самом начале. Страшно. Доводилось в жизни сильно обжигаться.

— Там действительно есть страшные штуки, — сказала я. — Но не страшнее, чем жить. Правда. Вы обязательно пройдете. Преодолеете страхи. И тоже получите свой приз.

— Может быть, когда-нибудь, если наберусь храбрости, — вздохнул клоун, и мне показалось, что нарисованная слеза на мгновение стала живой.

— А знаете что? — вдруг решила я. — А давайте сейчас, а? Чего ждать-то? Так ведь и жизнь пройдет!

Он растерялся и стал очень смешной. Даже парик у него, казалось, встал дыбом.

— Но я же не могу бросить аттракцион… — попытался отвертеться он.

— Ага. Я об этом подумала. Симка за вас постоит на входе. А я… я вас здесь подожду. С шариками. Это будет ваш приз. Ну как идея?

— А! Была не была! — махнул рукой он. — Сейчас или никогда! Я пошел! А вы правда меня дождетесь?

— Честное благородное слово, — пообещала я, подталкивая его к шатру. Он растерянно оглядывался, разводил руками и натыкался на идущую впереди Симку. Я улыбалась.

— Хороший выбор, — одобрил Инстинкт.

— Он сильный, добрый и будет любить тебя всю жизнь, — шепнула Интуиция.

— Спасибо, что не спите, — засмеялась я.

По ту сторону шатра моя заводная Симка уже голосила: «Аттракцион века! Мост Любви! Незабываемые приключения! Занимайте очередь!».

А по эту сторону Моста Любви я, вроде воздушного шарика наполняясь только что обретенной Силой, ждала своего Грустного Клоуна.

— Вот так вкратце выглядит перечень преград, препятствующих Любви, — подытожила я. — На практике — еще разнообразнее.

— Я понималь, — тихо сказал Анхель. — Я это проходиль. Я хотель бы предлагать… объяснений.

— Да, Анхель, мы внимательно случаем, — подбодрила его я. — Излагайте.

— Главный враг любви есть разный страх. А страх чаще всего бываль ложный, потому что это есть измышлений ума. Я тоже придумаль себе идей, хотель осчастливить все человечество. Но я не быль счастлив сам. Нельзя дать счастье, если у тебя его нет. Как дать то, что ты сам не имеешь? И люди меня бесиль, потому что не хотель быть счастлив, как я говорю. Я ошибалься, жестоко ошибалься…

— Я поняла, — сказала Светка. — Никто не может быть счастливым рядом с несчастным человеком. Это ведь опять про наши отражения! Да, Вероничка?

— Да, Светик. Я понимаю так: если в человеке нет Любви — как же она отразится? Понимаешь, Любовь должна быть не в ком-то другом, а в тебе!

— И вот еще — про жертву во имя Любви, — продолжала осмысливать Светка. — Я не могу понять: вот я жертвовала многим для того, чтобы сохранить отношения, шла на уступки, какими-то принципами поступалась. Но в ответ — никакой отдачи! Наоборот — садились на шею и начинали помыкать. Знаете, как обидно? За что страдала-то???

— Я думаю, жертва оправдана, когда ты делаешь это бескорыстно, — подумав, предположила я. — Понимаешь, это когда ты от души чем-то поступаешься ради другого и знаешь, что он не оценит и даже не заметит, и не отплатит, но просто даришь ему это, безвозмездно! То есть не когда ты от души отрываешь, а когда душа при этом поет и в полет рвется! Вот это настоящая жертва во имя Любви, как я понимаю!

— О, это ви так чудесно сказаль, фройляйн Вероника! — встрял Анхель. — Твоя душа есть птица и воспариль в облака! Как это есть прекрасно!!! И тебе не жалько отдаваль, потому что у тебя есть много! Я есть восхищен ваша мудрость!

— А вот скажите-ка, господа ученые, а как это — «не жалко отдавать»? — вмешалась Светка. — Вот у меня сестрица. Семья, любовь, счастливый брак и все такое. Но у него все время какие-то романы на стороне! Нет, из семьи не уходит, и в дом все тащит, хозяйственный такой мужик. И дети его обожают. Но погуливает! А она его любит! И что же ей теперь делать??? Самой мучиться и делать вид, что все нормально, или его прогнать и одной куковать, зато в спокойствии? Что тут в жертву лучше принести? Его интересы или свои? Объясните мне, я не понимаю…

Честно говоря, я и сама немного озадачилась. Действительно, неоднозначная ситуация. Как быть, если он не желает отказывать себе в увлечениях на стороне, а она не желает это терпеть и никто не хочет поступиться своими интересами? Но и разбегаться тоже не хотят! Вот где задачка с двумя неизвестными! Анхель тоже помалкивал — видать, переваривал условия задачи. Ну, у него опыта семейной жизни и вовсе не было, так что куда ему…

— Светик! Погоди! Недавно я на эту тему видела интересный рассказ — в каком-то журнале, сейчас найду! — Я вскочила и кинулась к письменному столу. — Здесь? Нет… Или здесь? Ага! Нашла!!!

История восьмая

СОЛНЕЧНЫЙ ПЕС

от, кто пережил предательство, меня поймет.

У моего любимого мужа, с которым мы строили Свой Мир целых двадцать лет, съели пуд соли, прошли сто дорог, построили дом (и не один!), вырастили дерево (и не одно!), вырастили сына (и не одного!), и что там еще положено, как оказалось, есть Другая Женщина. Да нет, что я говорю! — другие женщины. Много и разные. И выяснилось все это, можно сказать, в одночасье.

Я никогда не считала себя слабой. Но этот удар меня подкосил. В боксе это, кажется, называется апперкот. Или нокдаун. В общем, неожиданно и очень, очень больно. И не было в углу доброго тренера, который обмахнул бы меня полотенцем и дал попить воды. Болельщики — были. Одни болели за меня, другие — за мужа. Но я все это наблюдала, как сквозь толстое стекло. Мне было не до публики. Нокдаун, понимаете ли…

Мысли метались, как куры, когда в курятник заберется хорек. Мой любимый муж оказался тем самым хорьком, и мысли-куры его боялись. И метались, пытаясь спастись, а значит — спасти меня. «Наверное, так и сходят с ума», — поняла я. Честно говоря, неплохой выход. Сойти с ума — и не думать больше об этом. Сидеть перед добрым доктором в белом халате, задающим разные вопросы, и нести всякий бред. Я сумасшедшая, мне можно.

Останавливала мысль: это что же, мне — шесть квадратных метров в психушке, а ему — вся остальная жизнь? Несправедливо!!!! Во мне закипала холодная злость. Злость давала силы не сойти с ума, не нажраться водки до улета, не покончить с собой.

Злость заставляла искать выход. Это было трудно, потому что я любила его — хорька и предателя. Я любила его, когда он смотрел на меня в ЗАГСе обалдело-счастливыми глазами, и когда он брал на руки нашего первенца, и когда мы копали грядки на участке, где будем строить Свой Дом, и когда он, пьяный и обиженный, изливал свои претензии к жизни, и когда лежал больной с температурой под сорок, и когда что-то мастерил для дома. Я любила его всегда и всякого. И я могла простить ему все. Вернее, я так думала раньше. Оказалось, не все. Все, кроме предательства.

Я искала выход, и время от времени находила. Но всегда оказывалось, что это не выход — обманка, как очаг на холсте в каморке Папы Карло. Я пыталась поговорить с ним, но муж ушел в глухую несознанку под девизом «Ничего не было!». Когда выяснилось, что все-таки было, лозунг сменился на «было, но давно закончилось». Когда выяснилось, что не закончилось, был выброшен новый лозунг, потом еще и еще. Муж очень хотел сохранить семью и чтобы все было как есть. А я не хотела. «Как есть» — это был нокдаун. Такой большой, долгий, непрерывный нокдаун. Возможно, можно приспособиться и стать Миссис Вечный Нокдаун, но я не хотела.

Однажды ночью вдруг мысли-куры устали и притихли. И в наступившей тишине я четко увидела, во что превратилась наша жизнь. Вот лежит в нашей супружеской кровати мой муж и мирно похрапывает. А вот за компьютерным столом сижу я и уже который день не могу спать. У него — сон, а у меня — хорек. У него — мелкие неприятности, а у меня — Предательство. У него — много-много женщин, и каждая его любит и втайне надеется, что вот еще чуть-чуть подождать — и… А у меня?