В ожидании Любви - Ирина Семина

— Светочка, прости меня, — покаянно сказала я. — Анхель кругом прав: ты и правда богиня кулинарии, а я тебя часто называю всякими нехорошими словами. Я больше не буду, честное слово!

— Да ладно, называй, — растерянно сказала Светка. — Я же понимаю, что ты не со зла… Так, для стимулирования…

— Нет, моя дорогая, я лучше буду тебя стимулировать комплиментами, — решительно объявила я. — И ты заодно будешь учиться их принимать и ценить себя. Ты же умница, у тебя все получится.

— Ну… спасибо, — пролепетала вконец смущенная Светка.

…Остаток вечера мы провели плодотворно, в совместном труде для моего блага. Светка старалась изо всех сил, и я просто дивилась: как же я раньше не замечала такого рвения к домашнему хозяйству? Или это появление Анхеля на нее так повлияло? А может быть, он просто открыл мне глаза?

— Давайте закругляться, — сказала я. — Пора готовиться ко сну. Анхель, вот тут я вам положила во что переодеться. Пижама, спортивный костюм и все такое. Макс примерно одного с вами роста, только покрупнее, но вам подойдет.

— Примите мой сердечный блягодарность, — поклонился Анхель. — Я бы предлягаль обсудить наше положений дел, прежде чем уйти в сон.

— Давайте обсудим, — согласилась я. — За вечерним чаем, да? У нас там еще пирог недоеденный… Как вы на это смотрите, друзья?

Друзья смотрели на это положительно. Мы устроились на кухне, воздавая должное Светкиному пирогу, и Анхель начал подводить итоги дня.

— Я думай, сегодня мы все полючиль много полезный информаций, — заговорил он. — Я пришель к вывод, что фройляйн Светляйн отшень нуждается в поддержка и дружеский участий, чтобы найти вера в себя. А я нуждаюсь в том, чтобы эту поддержку оказывайт. Я не отшень много познаваль любовь, но хорошо знаю, что есть страдание и одиночество. Светляйн, если бы я мог сделать вас счастливой, о! Это также делает меня счастливый, если я могу быть полезен.

— Ангел… Вероничка… Вы… Да я уже счастлива, что вы у меня есть! — часто-часто заморгала Светка. — Я вас так люблю!

— Только чур не рыдать, — быстро пресекла всеобщий катарсис я. — Светочка, солнышко, я знаю, как ты умеешь любить других! Теперь тебе осталось научиться любить себя — и все будет отлично.

— Ну как это — «любить себя»? — жалобно спросила Светлана. — Как-то даже неудобно…

— Ладно. Еще одна история на сон грядущий — и отдыхать. День был уж очень насыщенный. Но для истории времечко найдется. Специально для Светланы! Слышь, Светка, — тебе посвящается!

— Спасибо, — прошептала вконец растроганная вниманием Светка.

История десятая

ВИЗИТ К КОЛДУНЬЕ

 одну из одинаковых, как будто клонированных, скучных и пустых суббот ко мне приехала Нинка.

Профессиональным взглядом ландшафтного дизайнера окинув мой незамысловатый ландшафт, Нинка притопнула ногой и скомандовала:

— Все! Хватит! Полчаса тебе на сборы. Мы идем к колдунье.

Нинка — это моя подруга. Мы с ней дружим с первого класса. Время от времени она берет на себя руководство моей жизнью, и тогда в моей жизни начинает что-то происходить. Но Нинка — очень востребованный специалист и часто работает по выходным. А сама наполнять свою жизнь радостью я не умею.

— А зачем нам… к колдунье? — робко спросила я.

— А затем, что нужно что-то делать! Тебе лет уже под… ну, в общем, много, а чего ты добилась? Ты как живешь?!

— Нормально я живу, — уныло огрызнулась я. — Других не хуже.

— Ну да, ну да, — ядовито-участливо закивала Нинка. — В кармане — вошь на аркане. В холодильнике — одинокая морковка, мы ж себя диетами истязаем. В личной жизни — все вакансии свободны. В шкафу — винтажная коллекция «Прощай, молодость!». В конторе — тягловая лошадь, едут все кому не лень. В перспективах — унылое прозябание. Других не хуже, да???

Я только шмыгнула носом. Нинка очень художественно обрисовала мою жизнь.

— Где ты ее нашла, эту колдунью? — с тоской спросила я.

— В газете. По объявлению, — отмахнулась Нинка.

— Я не хочу к колдунье, это мракобесие, — сделала последнюю попытку отвертеться я.

— Мракобесие — это когда в твои годы ни мужа, ни детей, ни счастья, — отрезала Нинка. — А колдунья — это очень даже современно. Сейчас все к ним обращаются. Собирайся!

…Колдунья оказалась совсем не такой, какой я себе ее представляла. Крепкая, высокая, суровая, волосы собраны в пучок, руки сплетены на могучей груди. Она могла бы быть председателем колхоза. Или дояркой-передовиком. Или даже кузнецом. Комната такая же, как старуха, — все добротное, опрятное, без затей. Никаких черных балахонов, магических шаров и сушеных жаб. Это почему-то вызывало недоверие. «А настоящая ли она колдунья?» — мелькнула мысль. Колдунья глянула на меня, и на миг мне почудилось, что в ее глазах спрятан небольшой рентгеновский аппарат. Я даже поежилась слегка, но ощущение мелькнуло — и прошло.

— Присаживайся, — коротко сказала колдунья, кивнув на стул. — Зачем явилась?

Я затосковала. Нинку она выперла еще на первоначальном этапе, и помощи ждать было неоткуда.

— Ну, это… — затянула я, прикидывая, как получше сформулировать тему унылого прозябания.

— Понятно, — сказала колдунья. — Никто тебя не любит. Начальство не любит: ты классный специалист, работаешь много, а продвижения никакого. Мужики тебя не любят: дружат, до получки деньги занимают, но дальше — ни-ни. Деньги тебя не любят: приходят трудно, ухолят быстро. Ты тоже много чего не любишь. Тусовки игнорируешь, алкоголь не употребляешь, знакомства на улице презираешь, спортом не занимаешься, к моде равнодушна. Жизнь — тоска зеленая.

Пока она перечисляла все мои реалии, я просто взмокла.

— Откуда вы знаете? — пискнула я.

— Ну так я же колдунья, — впервые улыбнулась она. Улыбка у нее была красивая, белозубая.

— Да, — уныло сказала я. — Так вот получилось. Меня почему-то никто не любит.

— Так уж и никто? — подначила старуха.

— Ну, не совсем. Родители любят… по-своему. Они заботятся, все время мне на ошибки указывают. Брат любит… наверное… он все учится, уже третий институт меняет, никак не может найти себя… Я ему финансово помогаю. И Нинка, Нинка! Это моя подруга…

— Нинка — это да, — неопределенно сказала колдунья. — А от меня чего хочешь?

— Ну как чего, — заволновалась я. — Вы помогите мне, пожалуйста! Существует же что-то такое… зелье какое-нибудь приворотное.

Старуха захохотала басом. Смеялась она долго, со вкусом. А потом сказала:

— Ну, девонька, уморила! Никто ее не любит… Ты что же, на весь мир приворот собралась делать? Это сколько же зелья приворотного потребуется??? И ты его как разбрызгивать собираешься на весь мир-то, с орбитальной станции, что ли?

— Я не знаю… — совсем пригорюнилась я.

— Так, прекратили унывать, — деловито сказала старуха, утерев выступившие слезы. — Ты мне здесь вселенскую тоску не разводи. Дело поправимое. Думаешь, ты одна такая? Да через одну мне такие «нелюбимые» попадаются!

Я слегка воспряла духом. Оказывается, есть еще такие же дуры, как я! Я не одна! Люди, слышите, я не одна!!!

— Рано радуешься, — остудила меня старуха. — Сейчас рассказывай мне, как ты сама себя любишь.

— Чего?! — опешила я.

— Того. Как себя любишь, говорю!

Я чувствовала, что румянец медленно заливает лицо, шею и даже руки.

— Но вы же не думаете, что… — залепетала я.

— Не думаю, — отрезала старуха. — Это ты непонятно о чем думаешь. Я тебя спрашиваю: что ты хорошего для себя делаешь? Как ты проявляешь любовь к себе?

— А, вы вот о чем! Ну, я… — И я надолго замолчала, потому что никак не могла сообразить, что я такого хорошего для себя делаю. Колдунья терпеливо ждала.

— Понятно, — резюмировала она минут через пять. — Буду задавать наводящие вопросы.

Я радостно закивала головой. Наводящие вопросы — это было то, что надо.

— У тебя красивые глаза и чистая кожа, — неожиданно похвалила старуха. Я в очередной раз впала в ступор.

— Да нет… что вы! Какие там красивые — самые обыкновенные… И кожа… ничего хорошего, краснеет по любому поводу…

Я была совершенно сбита с толку.

— Ну и как ты думаешь, кому-нибудь захочется еще раз сделать тебе комплимент? — вкрадчиво спросила старуха.

— Я не знаю… — промямлила я.

— Так и запишем: хвалить себя не дает. Препятствует! — вынесла вердикт старуха.

— Но надо же быть скромнее! — запротестовала я. — Нельзя же выпячиваться.

— Да будь, мне-то что, — равнодушно согласилась колдунья. — Только тогда не жалуйся, что тебя никто не любит. Сама же и не хочешь!

— Да нет, я хочу, — запротестовала я. — Но при чем тут комплименты?

— Ты подарки любишь? — сменила тему старуха.

— Люблю, конечно, кто же их не любит, — обрадовалась я.