Точка Боркманна - Хокан Нессер

– Вы не верите в версию о маньяке, господин комиссар?

– Ни на секунду, – ответил Ван Вейтерен. – Напротив, я уверен, что это тщательно спланированные деяния. Он намеревался лишить жизни именно этих троих… Эггерса, Симмеля и Рюме… и он это сделал. Мы не найдем его, пока не выясним мотив, Мюнстер! Мотив!

– А других кандидатур в списке нет?

Комиссар отхлебнул пива и посмотрел на море.

– Черт его знает, – повторил он. – Надо нам сесть и подумать над этим. Есть несколько различных вариантов, так что мы должны решить, что для нас приоритетно.

– Какие варианты? – из чувства долга спросил Мюнстер.

– Хм… навскидку я могу назвать только два, – задумчиво проговорил Ван Вейтерен. – Первый – что между жертвами существует четкая и очевидная связь… и поэтому у Палача были весомые причины убить именно этих троих. На сегодняшний день мы пока не знаем, что это за связь, но может оказаться, что, как только мы ее обнаружим, все остальное станет яснее ясного. Он окажется у нас в кулаке.

Мюнстер кивнул.

– Идея Мёрк?

– Точно, – подтвердил Ван Вейтерен. – Пока это единственное, до чего мы додумались. Все трое переехали в Кальбринген в этом году, это неоспоримый факт. Конечно, может оказаться случайным совпадением, однако я так не думаю. Тут что-то можно нащупать, но что нам это дает?

– Ничего особенного, – ответил Мюнстер.

– Вот именно, – вздохнул Ван Вейтерен. – Нужно еще что-то. Хотя может оказаться и так, что между ними нет ничего общего, кроме отношений с убийцей. Мне кажется, местная полиция должна найти, где собака зарыта, раньше нас. Но если связь только такого рода, то тогда… это будет означать…

– …что мы все поймем, только когда найдем его, – договорил Мюнстер. – А до того – ничего.

– А до того – ни черта, – уточнил Ван Вейтерен. – Ты возьмешь десерт или только кофе?

– Только кофе, – ответил Мюнстер.

– Ну что ж, нам остается работать и ждать, пока все произойдет своим чередом, – проговорил Мюнстер, стараясь скрыть свое нетерпение. – Рано или поздно мы на что-нибудь да наткнемся. Или он убьет еще кого-нибудь. Кстати, сколько в городе вновь прибывших? Возможно, он интересуется всеми.

– По словам Баусена, в этом году сюда перебрались около пятидесяти человек. Однако давайте будем надеяться, что мотив несколько более специфичен. Слава богу, что газеты пока не раздули тезис Мёрк. Организовать круглосуточную охрану всех новичков было бы непростой задачей… вполне хватит той паники, которую мы уже имеем. Нет, раскройте это дело как можно скорее, Мюнстер! Я хочу домой.

«А я-то как хочу», – подумал Мюнстер. Некоторое время он лелеял мысль предложить вахтовый метод… чтобы Рейнхарт и Рот приехали и сменили их, но эта идея не показалась ему реалистичной. Нет, пожалуй, придется в ближайшее время считать себя жителем Кальбрингена, и если только ему удастся переговорить с Сюнн, то он сможет смириться с некоторыми неудобствами своего положения.

– А второй вариант? – вспомнил он.

– Это самое… – проговорил Ван Вейтерен и почесал в затылке. – Что все это просто-напросто блеф. Убийство по схеме АВС… читал о таких?

Мюнстер покачала головой.

– Убийца совершает серию деяний с целью закамуфлировать, что на самом деле его интересует только одна жертва. Он убивает их в алфавитном порядке, но только жертва под буквой С имеет значение… с его точки зрения.

– Так-так, – проговорил Мюнстер. – В этом случае Эггерс и Симмель – всего лишь отвлекающий маневр, так сказать, для отвода глаз? А нужен ему один Рюме? Оригинально.

– Главным героем могут с таким же успехом оказаться Эггерс или Симмель, не забывай об этом! И тогда все получается еще оригинальнее.

– Что он продолжил убивать потом – для прикрытия? Нет, мне кажется, это немыслимо с психологической точки зрения.

– Не то чтобы немыслимо, просто чуть менее вероятно, – сказал Ван Вейтерен. – Кроме того, все может быть затеяно ради шестого или тринадцатого… хотя мне кажется, что все это не похоже на модель АВС.

– А что же это тогда? – рискнул спросить Мюнстер после долгого молчания.

Ван Вейтерен задумчиво помешал в кофе зубочисткой.

– Убийца, – проговорил он, – самый обычный житель этого городка, у которого были серьезные причины отправить к праотцам Хайнца Эггерса, Эрнста Симмеля и Мориса Рюме. Все мужчины, все недавно переехавшие.

«Отлично, – подумал Мюнстер. – Свежая мысль».

– И сколько же кандидатов у нас набирается?

– Я подсчитал, – ответил Ван Вейтерен. – Если отнять женщин…

– А мы можем их отнять?

– Нет, – ответил Ван Вейтерен, – но я все же позволил себе это сделать. Как и стариков и детей, что тоже не совсем правильно. В этом случае нам остается проверить примерно пятнадцать тысяч человек.

– Великолепно, – усмехнулся Мюнстер. – Стало быть, попросим всех жителей мужского пола в возрасте от пятнадцати до семидесяти пяти лет прийти в участок и представить алиби?

– Вот-вот, – ответил Ван Вейтерен. – Думаю, Кропке с удовольствием занесет их в свой компьютер. Как раз к Рождеству закончит.

– Неплохо было бы найти более короткий путь.

– Вот его-то мы и должны найти, – сказал Ван Вейтерен и допил свой кофе. – Ради этого мы здесь.

– А-а… – проговорил Мюнстер. – А я как раз думал – зачем?

– Как ты думаешь, на кого нам сделать упор? – спросил комиссар, когда Мюнстер уже стоял, положив руку на ручку двери.

– В смысле?

– Ну, даже если это не модель АВС, все равно было бы приятнее вынести парочку убийств за скобки. Сосредоточиться на одном из них, словно других и не было… чтобы не рассеивать внимание. Если мы раскроем одно, то раскроем все. Убьем трех зайцев…

Мюнстер кивнул.

– В таком случае предлагаю Мориса Рюме, – сказал он. – Глупо копаться в старых трупах, если есть свеженький.

– Полностью совпадает с моим мнением, – воскликнул Ван Вейтерен. – Вы далеко пойдете, господин интендент!

– Сейчас меня вполне устроит, если я хотя бы дойду до кровати, – проговорил Мюнстер. – Спокойной ночи, господин комиссар!

Проснувшись, Беата Мёрк первым делом спустилась к киоску, чтобы купить газету. Это был ее воскресный ритуал, и в обычных случаях она успевала вернуться в квартиру, прежде чем закипал чайник. Но сегодня поход за газетой занял в четыре раза больше времени. Госпожа Соренсен остановила ее у дверей, чтобы рассказать, как она встревожена. Господин Маркович изложил ей с балкона свое видение ситуации, а госпожа де Мар, торгующая в киоске, отказывалась продавать газеты, пока она не расскажет, как продвигается расследование. Недавно переехавшая в их дом семья, пара с двумя маленькими плаксивыми детьми, подключилась к разговору о компетентности полиции и обязанности защищать обычных добропорядочных граждан. В конце концов ей удалось вырваться, но только со ссылкой на важные допросы, которые ей предстояли во второй половине дня.

– Допросы? Правда? – усмехнулся портье Гэртце, появившийся из ниоткуда. – Ну, это уже что-то. А когда вы рассчитываете найти следующую жертву?

В его голосе звучала злобная ирония. С другой стороны, старик Гэртце никогда не говорил никому доброго слова, напомнила она себе. С тех пор, как кто-то сжег несколько лет назад его крольчатник на дачном участке. Строго говоря, его можно было понять. В его мире добро попросту проиграло битву со злом. Не было никаких оснований ждать чего-то иного, кроме неприятностей и людской подлости… во всяком случае, это позволяло избежать новых разочарований.

Возможно, не самая бесплодная точка зрения – особенно для одинокого старика с простатитом, катарактой и слабым зрением.

Но если ты женщина в самом расцвете лет, следует, наверное, стремиться к более адекватному восприятию мира.

«Старый хрен», – подумала Беата и заперла за собой дверь.

Газеты демонстрировали полное единодушие. Два с половиной месяца прошло со дня первого убийства, двенадцать дней – с момента второго, и три – с момента последнего… настало время полиции, по крайней мере, перестать играть в молчанку. Какие имеются улики? По каким версиям ведется работа? Есть ли конкретные подозреваемые? Общественность имеет право знать.

Однако критика звучала не столь сурово, как на улице у киоска. Доверие к Баусену и двум приезжим экспертам оставалось непоколебимым. Видимо, полицмейстеру удалось в очередной раз поставить на место журналистов во время вчерашней пресс-конференции.

Зато на страницах всех, без исключения, изданий цвели пышным цветом догадки и предположения.

Кто же на самом деле этот ужасный преступник?

Маньяк? Психопат? Или самый обычный житель Кальбрингена – с женой, детьми и обустроенной жизнью?

Последний вариант, конечно, казался журналистам наиболее привлекательным… что это мог оказаться кто угодно! Человек, сидящий напротив тебя в автобусе. Тот, с кем перекинулся парой слов в очереди на почте. Кто-нибудь из временных учителей в гимназии… Целый ряд психологов самого разного пошиба высказывались по этому поводу; в своем воскресном приложении одна из газет сделала подборку похожих случаев, по большей части иностранных и достаточно давних, – убийца из Ниццы, Гюнтер Кац, убийца с косой из Вермстена, Эрни Фишер, расчленявший женщин в Чикаго в тридцатые годы, а также Бостонский душитель и прочие заслуженные деятели преступного мира.