Вернуть на круги своя - Антон Демченко

Понятно, что на этом дело не закончилось. Вот, тогда и появилась идея… Бисмарк действительно умный человек, что признают даже его враги. И когда, на одном из собраний в доме своих родственников, в ответ на чье-то сетование о невозможности приобретения очередной русской новинки, он заявил, что этой проблеме существовать осталось совсем недолго, ровно до того момента, как владельцы знаменитого производства подыщут место для своего европейского отделения, в которое помимо денег они хотят вложить и генеральные лицензии на производство… к нему прислушались.

И было это весной прошлого года… Государь ошибся только в одном, мы не собираемся вкладывать в производство, вообще ни единой копейки. Только генеральные лицензии, но на полный спектр продукции "Четверки Первых". Так что, удар по кошельку, на который он рассчитывал, прошел мимо. Что интересно, формально, мы даже не нарушили приказ о запрете продажи патентов и лицензий… что не помешает создаваемому иностранному юридическому лицу делать это вместо нас… Непатриотично? Не соглашусь. Во первых, среди тех патентов нет ни одного военного, хотя "под сукном" у нас их немало. А во-вторых, когда государь узнал о покушениях, первым его предложением был выкуп у нас патентов… в его личную собственность, по сорок тысяч рублей ассигнациями, за каждую позицию. Красивый ход.

Разочарование? Было и оно. Но прошло, как только общим собранием пайщиков было решено создать страхующую компанию в Нордвик Дан. По делам и мера.

Конечно, Телепнев поддержать эту идею никак не мог и вышел из состава пайщиков… Ну а мы… вот, разгребаем, то что из всего этого вышло. И конца-края этому счастью не видно.

Хорошо еще, что правитель почему-то нацелился именно на меня, обходя вниманием остальных членов нашей шайки-лейки, но давить начинает так, что хватило бы и на всех пайщиков…

Ладно. Утро вечера мудренее. Я сложил письма в ящик бюро и, заперев его на ключ, отправился в спальню, на ходу бросив газеты на стол. Не забыть бы поговорить с нашим стряпчим, на досуге. Мало ли, что еще взбредет в голову этим горе-писакам.

Утро оказалась, не только мудренее, но и приятнее, правда, только до окончания завтрака, после которого Лада увидела вчерашнюю заметку. Не сказать, что она сильно расстроилась, но я бы не позавидовал тому борзописцу, окажись он сейчас рядом.

Впрочем, гнев моей жены довольно быстро улегся, уступив место холодной расчетливой ярости. Хм. Может быть я и преувеличиваю, но думается, мне, что не найди Лада возможностей как-то воздействовать на газету, она ее попросту купит, чтобы тут же закрыть, ко всем чертям. Что ж, можно сказать, что теперь я почти спокоен за дальнейшие развитие событий на этом фронте. И замечательно.

Не успел я вспомнить о своих делах, как в гостиную вошел дворецкий. Как всегда чопорен и невозмутим.

— Виталий Родионович, пришли господа, для обсуждения протокола.

— Спасибо, Грегуар, — я кивнул. — Проводи их в мой кабинет, предложи чаю. А потом, пошли за Вентом Мирославичем.

— Понял, — медленно проговорил дворецкий и вышел из комнаты, провожаемый внимательным взглядом отвлекшейся от размышлений Лады.

— Вит, тебе же не семнадцать лет… и даже не тридцать! — вздохнула жена.

— Мы не будем спорить на эту тему.

Лада всмотрелась в мои глаза, словно пытаясь там, что-то найти и, снова вздохнув, кивнула.

— Хорошо. Но мне это не по душе. Так и знай.

— Понимаю, солнышко. Но иначе нельзя, и ты это тоже знаешь, — примирительным тоном проговорил я, стараясь смягчить эффект от своей предыдущей фразы, получившейся немного… хм-м жестковатой. — Если я откажусь от хольмганга, то как потом смогу посмотреть в твои глаза? Или в глаза наших детей?

— Ох, Вит, — Лада грустно улыбнулась и постаралась уйти от неприятной темы. — А почему ты решил послать к Толстоватым, а не воспользовался телефоном?

— Чтоб наши гости понервничали, — хмыкнул я.

— И по той же причине, ты сидишь здесь, вместо того, чтобы подняться в кабинет? — уже веселее улыбнулась Лада.

— Нет, здесь я сижу, потому как твое общество, мне куда приятнее, чем общество двух нервничающих, не находящих себе места мужчин, собравшихся в моем кабинете, — развел я руками.

Вент Мирославич прибыл через час, в течение которого, Грегуар трижды приносил моим "гостям" чай… вот только местоположение санузла дворецкий показать им "позабыл". По собственной инициативе, между прочим! Я ему ничего подобного не приказывал. А ходить по чужому дому в поисках заветного "белого друга", поручники пьянчуги не рискнули…

В результате, на обсуждение условий хольмганга и подписание протокола, у Вента Мирославича ушло не больше десяти минут, по истечении которых, гости пулей вылетели из дома и, пробежав два десятка метров по двору, скрылись за воротами. Откуда, буквально через несколько секунд донесся зычный мат нашего уличанского дворника. А вот не хрен чужие заборы поливать! М-да… Цивилизация, однако.

Глава 4. Рокировка… это не только шахматный термин

Хольмганг состоялся, как и было оговорено, на исходе зимы. К тому времени, мы с Ладой успели ввязаться в полноценную информационную войну. Да, в результате, все издания, пытавшиеся подхватить знамя борьбы со Старицкими из ослабевших рук "Хольмградского вестника", оперативно разоренного нашим стряпчим при активном участии Лады, были вынуждены тиснуть опровержения своим многочисленным статьям, порочащим как меня лично, так и мою семью. Но… дело было сделано, и наш выигрыш в этом противостоянии с "четвертой властью", во многом стал пирровой победой. Как говорится, "то ли он украл, то ли у него украли, но слух прошел…".

И это самым печальным образом сказалось на нашем положении в обществе. Иными словами, и без того редкие в последнее время приглашения на приемы и празднества, вовсе сошли на нет. Светский "зверинец", при редких встречах, старательно воротил носы, делая вид, что рядом с ними никаких Старицких и в помине нет. Сначала, это даже веселило, но позже стало напрягать. Нет, вовсе не потому, что мы с Ладой так уж стремились шататься по балам и раутам, но, для меня, например, эти мероприятия были очень удачной возможностью для коротких переговоров с людьми, поймать которых в присутствии или ведомстве, обычно было задачей… хм… не из простых. А для Лады, те же приемы были местом, где она собирала нужную информацию о людях, их делах и привычках, удачах и поражениях, в общем, сведения нужные и небесполезные, позволяющие вовремя определить возможность или невозможность ведения дел с конкретными личностями, опасности и риски связанные с их участием, и так далее, и тому подобное…