Гарри Поттер и Тень Хогвартса - профессор Тимирзяев

— Не ослышались, не ослышались, — засмеялся Гарри, — я был директором Хогвартса, пока меня не избрали министром магии, но это произошло совсем недавно.

— Вы — министр?! — схватился за голову Снегг.

— Ну, да, а что? — поддразнил его Гарри, — разве меня плохо учили в Хогвартсе? Вот, правда, с зельеварением есть определённые пробелы, но, как говорится, «De mortuis et absentibus nihil nisi bene[7]».

Гермиона втянула голову в плечи, ожидая взрыва гнева Снегга, но тот внезапно запрокинул голову и расхохотался.

— Нет, вы поистине достойный сын Джеймса Поттера! — сказал он, вытирая выступившие слёзы, — какая великолепная наглость! Поверите ли, я смеюсь в первый раз за двадцать лет! А кто был министром магии до вас?

— Кингсли Бруствер, — ответил Гарри, — он попросился в отставку по возрасту.

— Что ж, не такой уж плохой выбор, впрочем, после этого слизняка Фаджа любой будет хорош. Но расскажите, как вы справились с Тёмным Лордом?

Поскольку Снегг знал историю с крестражами, Гарри пришлось рассказать только об осаде Хогвартса и финальном поединке с Волан-де-Мортом. Особенно заинтересовал Снегга рассказ о встрече с Дамблдором и о том, что Гарри увидел во время этой встречи. Снегг попросил ещё раз описать хнычущее существо, похожее на голого ребёнка с ободранной кожей.

— Так Дамблдор сказал вам, что это существо теперь и есть Тёмный Лорд?

Гарри молча кивнул.

Снегг надолго задумался. Гарри заметил, что у зельевара появилась привычка теребить себя за мочку левого уха, раньше такого за ним не водилось, да и вообще, такие вещи всегда считались среди преподавателей дурным тоном. Но сейчас у Снегга не было учеников.

— Значит, вот как… — наконец сказал он, невольно повторяя Гарри, — Что ж, зло никогда не удаётся избыть полностью и окончательно, да и где было бы добро, если бы в мире не осталось хотя бы ничтожных следов зла?

— Возможно, этот мир стал бы лучше? — спросила Гермиона.

— Вы так думаете? Увы, вы ошибаетесь. Если бы в мире каким-то чудом одномоментно удалось истребить всё то, что вы называете злом, оно немедленно возникло бы вновь. И, знаете, откуда? Его породило бы добро, ибо добро и зло — это не разные сущности, а две стороны одного и того же.

— Не замечала за вами пристрастия к софистике, профессор, — отпарировала Гермиона.

— За двадцать лет одиночного заключения кем только не станешь… Ну, хорошо, а что было дальше? Впрочем, я и сам знаю: хорошие парни собрались и поубивали плохих. Я не ошибся?

— Не ошиблись, — кивнул Гарри, — но плохие парни создали нам кучу проблем, об одной из них мне напоминает вот этот шрам, — он провёл пальцем по щеке.

— Азкабан, конечно, сравняли с землёй, как добрые парижане Бастилию?

— Зачем? Азкабан стоит, где стоял, там по-прежнему тюрьма для волшебников, но, во-первых, дементоров там теперь нет — их истребили в первую очередь, а, во-вторых, туда некого сажать. Преступления в волшебном сообществе Британии теперь невероятная редкость, да и то, какие-то глупые мелочи.

— В общем, тишь да гладь?

— Не совсем. Сначала была крайне неприятная история со скрижалями Грин-де-Вальда, а потом эти умалишённые из отдела Тайн вздумали ставить опыты с вратами Гвин-ап-Нудда, в результате чего один из них, сын Люпина и Тонкс и мой крестник, угодил в эпоху короля Артура, и мне с одним из профессоров Хогвартса пришлось отправляться ему на выручку. (Гарри не хотелось говорить, что Дуэгар занял место Снегга на кафедре зельеварения). В общем, там было много всего, именно тогда я повидался с Мерлином, Артуром и Морганой, а Моргауза и Мордред сумели пробраться в наше время. Мордреда удалось кое-как запихать обратно, а Моргауза возвращаться не захотела, теперь она преподаёт в Хогвартсе.

— Знаете, Поттер, за двадцать лет безделья я множество раз прикидывал, как могли бы развиваться события после моей… хм… безвременной кончины, но до такого за все эти годы додуматься не смог даже я. Значит, врата Гвин-ап-Нудда вернулись в мир? Они дьявольски опасны!

— Теперь мы знаем это. Я приказал вести исследования с соблюдением строжайших мер безопасности. Путешествие в артуров мир не прошло для меня даром!

— Ну, хорошо, а что интересного произошло ещё? Кто покинул сей бренный мир?

— Да из наших общих знакомых вроде никто, — ответила Гермиона. — Многие постарели, это правда, но…

— Значит, война с Волан-де-Мортом забрала только две жизни — его и мою? — горько спросил Снегг.

— Это не так! А Седрик Диггори, а Аластор Грюм? Во время битвы за Хогвартс погибли многие школьники и преподаватели, а сколько мракоборцев отдали жизни потом, когда по всей Британии пришлось отлавливать пожирателей смерти? А о вас, профессор, теперь рассказывают на уроках истории магии.

— Всё тот же Бинс?

— Ну, а кто же…

— Представляю себе… Лучше забвение, чем пыльное бормотание этого засохшего чучела!

Гарри и Гермиона переглянулись:

— Профессор, вы, наверное, устали от нас? Всё-таки двадцать лет в полном одиночестве, и вдруг на голову валяться два «самых любимых» ученика…

— Иными словами, вам хочется поговорить наедине, называйте вещи своими именами, — губы Снегга скривились в привычной ехидной усмешке. — Что ж, давайте расстанемся до полуночи. Дайте-ка ещё раз карту. Встретимся в полночь вот здесь.

— Но как мы узнаем, что наступила полночь? — удивилась Гермиона, — здесь же всё время один и тот же час!

— Здесь — да, а в большом мире — нет.

Снегг снял с полки пузатую баночку, наполненную ярко-зелёной жидкостью, дотронулся до неё волшебной палочкой и пробормотал заклинание.

— За четверть часа до полуночи жидкость в этой склянке закипит и начнёт громко булькать. Значит, вам пора.

Он передал баночку Гермионе:

— До вечера!

Снегг преувеличенно низко поклонился, и его волосы закрыли лицо. Когда он выпрямился, Гарри и Гермиона уже покинули его кабинет.

Глава 6. Рон

Гарри с ногами завалился на постель, Гермиона сидела рядом, запустив пальцы в свои густые волосы. Красивая и модная причёска уже давно напоминала воронье гнездо, но Гермиона не обращала на это ни малейшего внимания.

— Нет, Гарри, всё-таки ты объясни, как такое может быть? — нервно допытывалась она.

— Я — объяснить тебе? Не смеши меня, Гермиона. Если уж ты не понимаешь чего-то, то какой спрос с меня? Ты же знаешь, я всегда был туповат в науках.

— Да причём тут туповат! — рассердилась Гермиона, — это вопрос не научный, а, скорее, философский, а может, и религиозный.

— Вот спасибо! Нашла с кем обсуждать религиозные вопросы…

— А мне больше не с кем их обсуждать! Так что уж будь любезен отвечать на мои вопросы!

— Ну, хорошо, не сердись только… — миролюбиво ответил Гарри, поворачиваясь на бок и подкладывая согнутую в локте руку под голову, — ну, давай, я слушаю…

— Снегг ведь умер, так? Его убила Нагайна. Снегга похоронили, а теперь мы видим его живым и здоровым. Получается, что покойник ожил, а такого не может быть! Где я ошибаюсь?

— Ну, хорошо, давай поиграем в Шерлока Холмса или этого, как его? Эркюля Пуаро. Смотри, что получается. Я видел, как Нагайна вцепилась в горло Снеггу. Я видел, как он умирает, истекая кровью. Наверное, клыки змеи Волан-де-Морта были ядовитыми, не знаю. Тогда мне показалось, что Снегг умер, но сейчас я думаю: а вдруг он на самом деле был при смерти, и Тёмный Лорд воспользовался этим и перенёс его в Тень Хогвартса?

— А зачем? — тут же спросила Гермиона.

— Ну, на этот вопрос, наверное, мог бы ответить только Волан-де-Морт, но вряд ли у нас будет возможность его спросить…

— Ну, хорошо, а похороны?

— А что — похороны? Ты на них была? Я — нет.

— И я нет…

— Во-о-от! А теперь представь, что Снегга хоронили в закрытом гробу, и гроб этот вполне мог быть пустым.

— Кому и зачем это могло понадобиться? — удивилась Гермиона.

— А ты подумай сама. Вспомни, какая неразбериха царила в первые дни после падения Волан-де-Морта. Нужно было срочно хоронить погибших, и тут скандал: не нашли тело павшего героя, человека, который пожертвовал собой! Что делать? Похоронить пустой закрытый гроб! Ну или насыпать в него песка для тяжести… Так и возник кенотаф[8].

— То есть получается, что Снегг не умирал и, соответственно, не воскресал?

— Получается что так, — пожал плечами Гарри. — Во всяком случае, такой ход событий не нарушает законов природы, а мне очень не нравится, когда нарушаются законы природы. В конце концов, мы не видели в Тени Хогвартса больше ни одного воскресшего. Снегг сам говорил, что он здесь один.

— После твоих слов, Гарри, мне не так жутко разговаривать со Снеггом, — с облегчением сказала Гермиона, — а то он мне казался каким-то зомби…

— Ну вот, всё и разрешилось, ложись-ка, поспи несколько часов, а то нам ещё ночью по подземельям бродить, — сказал Гарри спокойным тоном, хотя в глубине души он не очень-то верил в то, в чём пытался убедить Гермиону. Хотя со времени битвы за Хогвартс прошло много лет, Гарри ясно помнил хрип Снегга и его лицо. Это было лицо мертвеца…