Возвращение в Ахен - Елена Хаецкая

— Ну так в чем дело? — нетерпеливо сказала Фрат. — Будь другом, повесь его на ветку. Тебе же ничего не стоит дотянуться.

— Да… оно так… — Пузан вздохнул. — Это нам раз плюнуть… все равно как по харе смазать… — Он внезапно осекся, бросив быстрый косой взгляд на девушку, и мучительно покраснел. — То есть, я хочу сказать, госпожа Фрат, что никаких затруднений.

Фрат склонила голову набок и посмотрела на Пузана снизу вверх.

— Чудной ты, — сказала она.

Пузан осторожно поерзал, не зная, как принимать эти слова, но на всякий случай тяжело вздохнул.

— Вещь ведь попортим, — пояснил великан.

— Это старый щит, — утешила его Фрат.

Великан побрел вешать щит на ветку. Вдруг он замер, вглядываясь сквозь ветви на тропу.

— Идет кто-то, — пробормотал он, снова краснея. — Наблюдать будет, это как пить дать. И издеваться станет, собака…

По лесу шел человек в плаще. Шел он, видимо, торопясь и не слишком заботясь о том, чтобы его не заметили.

— Что ты там бормочешь, Пузан? — спросила Фрат.

— Да вот, шляется тут… В смущение меня вводит… Эдак и рука дрогнуть может… Ну, случайно…

Фрат вгляделась в зелень леса — как казалось Пузану, сплошную.

— Это Мела, — уверенно сказала она и позвала: — Мела! Иди сюда!

Пузан налился мрачностью, как грозовая туча свинцом. Меньше всего ему хотелось, чтобы свидетелем их богатырской потехи стал этот великаноубийца, коварный Мела с Элизабетинских болот.

Мела, казалось, тоже не был в восторге от этой встречи. Он остановился, раздумывая, не пренебречь ли ему приглашением, но Фрат окликнула его снова, и он с видимой неохотой подошел.

— Свет Хорса на твоей дороге, Фрат, — вежливо сказал Мела.

— И тебе удачи и доброго дня, — отозвалась Фрат.

Пузан проворчал нечто нечленораздельное. Мела смотрел на них хмуро. Великан подумал о том, что этот парень слишком уж редко улыбается. По некотором размышлении он пришел к выводу, что подобное наблюдение может послужить зачином для дружеской беседы, и сказал:

— Больно ты мрачный, Мела. Так нельзя. Конечно, ничего хорошего нет в том, что эти вонючие зумпфы схватили твоего брата и посадили его на цепь, как говорится. Ничего был парнишка, обходительный, — добавил Пузан, явно желая сделать Меле приятное. — Жалко, что они его зарежут… Но жизнь-то продолжается, так-то вот.

Он перевел дыхание, утомленный такой торжественной и связной тирадой. Мела побледнел до синевы, словно сама Тиргатао задела его полой своего плаща, но не сказал ни слова. Фрат посмотрела на великана, на Мелу, однако промолчала и вместо того, чтобы тратить время на бесполезные слова утешения, напомнила Пузану о щите.

Мела сел в траву, наблюдая за тем, как Фрат готовится к выстрелу. Ее красные стрелы летели в цель без промаха. Он поймал себя на том, что с удовольствием смотрит на ее длинные белые косы, черные брови, густые ресницы, в тени которых голубые глаза Фрат иногда казались почти черными. У нее было скуластое лицо, покатые, немного тяжеловатые плечи.

Аккуратно послав стрелы так, что они легли вокруг медной бляхи щита треугольником, Фрат улыбнулась. Мела еле заметно улыбнулся ей в ответ. Красивая девушка, снова подумал он, и на душе у него стало тяжело. Пролетел ветер, по лицу Мелы скользнули тени. Он поднялся на ноги.

— Ты вызываешь у меня зависть, Фрат, — сказал он.

Фрат вспыхнула от удовольствия. Солнечный луч упал ей в глаза, и она прищурилась. На Мелу словно брызнуло голубым светом.

— Я рада, что ты говоришь это, Мела, — сказала Фрат, передавая ему лук. — Но я совсем не верю тебе.

Мела подержал лук в руках, а потом сказал:

— Я не хочу нарушать порядок вашего состязания. Пусть стреляет Пузан, как вы и договаривались.

Пузан, поначалу разъяренный тем, что о нем забыли, теперь разозлился оттого, что о нем вспомнили.

— Нет уж, — язвительно произнес он. — Пусть непревзойденный господин Мела стреляют попервости. А то как в живое, извините, мясо палить — это мы завсегда. А как мастерство показать, сноровку и умение — это мы в кусты. Пущай Пузан, стало быть, отдувается. А у Пузана, кстати говоря, еще раны не зажили, предательски нанесенные из-за угла… То есть, из-за куста, — поправился великан, который даже в гневе желал быть точным. — И могут открыться в любую минуту, очень даже запросто, от чрезмерного напряжения мышц… — Он повертел лук в руках, поводил по нему зачем-то носом и заключил чуть не умоляюще: — Да и сломаю я его…

Мела, почти не глядя, выпустил одну за другой три стрелы. Две попали в цель, третья вонзилась в ствол дерева.

Издалека донеслись чьи-то голоса. Мела подошел к своим стрелам, вынул их и протянул девушке. Из ранки на стволе сосны потекла смола.

— Прощай, Фрат, — сказал Мела и повернулся, чтобы идти.

Фрат удивленно вскинула на него глаза. Она вдруг растерялась. Пузан, преисполненный благодарности к этой девушке, которая одна во всей деревне была к нему добра, осторожно прикрыл лапой ее плечо.

— Пущай идет, коли ноги носят, — прогудел он. — Подумаешь, антик с хризантемой. Всех-навсех болотная поросль, а туда же — в амбиции входит. Иди-иди, скучать не будем. Пальни еще по какому— нибудь доверчивому, беззащитному великану, не промахнешься… А вы, госпожа Фрат, зря расстраиваетесь. И получше имеются, и очень даже…

Фрат не слушала утешений чудовища. Мела уже ушел, невозмутимый, как всегда.

Голоса приближались. Несколько человек из деревни шли по той же тропинке, что и Мела, обходя Фрат и Пузана слева. Они возбужденно переговаривались.

— Похоже, они идут по следу врага, — сказала Фрат, сразу взяв себя в руки. — Проклятье! Неужели враги добрались уже до наших окраин?

Она поспешно поправила пояс с мечом.

— Подай мне щит, Пузан.

— Он дырявый, госпожа Фрат! — всполошился великан. — Я сбегаю за новым, а? — Он сделал уже движение, словно собирался бежать к деревне, но гневное выражение на лице девушки пригвоздило его к земле. Вдохновение угасло в великаньей душе, и он послушно подал воительнице ее щит с торчащими из него красными стрелами. — Там же опасно, — сказал он жалобно, — чего вам идти… И без вас, поди, справятся с супостатом…

— Мела не знает, что зумпфы вышли к околице, — ответила Фрат. — Я должна предупредить его. Они хоть и дикари, но ловушки устраивать еще не разучились. Не бойся, Пузан. — Она погладила его по локтю и исчезла в зарослях.

Мела быстро шел по тропинке. Голоса приближались. Он не останавливался. Если кто-нибудь и мог сейчас обнаружить его, выделив его силуэт среди пестрой зелени, пронизанной светом, так это Аэйт. Но братишка в плену, и никто на всех болотах (дальше реки Элизабет Мела не заглядывал даже в мыслях) не шевельнет пальцем, чтобы вызволить его. Так что бояться некого.